Сновидение медленно отступало, исчезая в темноте, уступая место воспоминаниям о вчерашней ночи. О Сынах Полумесяца, об Эрренде и Ран, о растраченной воде из озера Жизни. Я открыла глаза.
Хоук сидел на кровати и ласково глядел на меня. Он собрал волосы в хвост, и в его ушах поблёскивали рубиновые серьги, напоминая мне о чём-то невыносимо печальном и далёком. Только вот я никак не могла понять – о чём. Мозг будто чесался, неприятно, почти болезненно. Я поморщилась, села и с силой потёрла лицо ладонями, надеясь отогнать раздражающий изнанку черепа зуд. Когда стало немного легче, отняла ладони от лица и вернула взгляд Хоуку. Он уже встал с кровати и застёгивал на груди лёгкий кожаный доспех, у выхода из шатра лежали седельные сумки.
– Не хотел тебя будить. – Он проследил за моим взглядом. – Ты вчера устала.
– Мы все вчера устали. – Я спустила ноги с постели и стала натягивать сапоги. Раздражение в голосе скрыть не получилось, нить больно царапнула сердце.
– Что-то не так?
Я выдохнула, натянула второй сапог и ссутулилась, упираясь ладонями в кровать. Бесконечное мгновение глядела на грязь на сапоге. Я едва не погибла, добывая эту проклятую воду, а он так просто… Я сжала челюсти.
– Я бы сделал то же самое для любого из вас, – сказал Хоук, угадывая мои мысли. – Я не мог позволить ему умереть из-за меня.
– Это его работа – умирать из-за тебя и за тебя. – Я не смотрела на Хоука, прикованная взглядом к собственным сапогам. Кроме грязи на них нашлись следы запёкшейся крови.
– Не тогда, когда я сильнее. Я должен защищать…
– Ты должен делать свою работу! – Я резко развернулась к нему. – Быть Верховным Королём, провести эту проклятую церемонию и позаботиться о своих подданных!
– Я и забочусь о своих подданных! – Хоук махнул рукой в сторону выхода. – Эрренд – мой подданный, и он рисковал жизнью, защищая меня! Всех нас!
– А по-моему, ты просто тонешь в чувстве вины, потому что никому из нас и не нужно рисковать жизнью! Потому что тебе ничего не угрожает! Но они-то этого не знают. Они каждый день находятся в дерьме из-за тебя. В опасности – из-за тебя! Из-за твоей проклятой Тьмы, которую ты даже не можешь удержать! Он погиб, потому что ты не смог его защитить!
Я замолчала, тяжело дыша и не веря тому, что срывалось с языка. Это были не мои слова. Не мои мысли. Это нить пульсировала в груди так больно, что я просто физически не могла сдержать злость, боль и ненависть, которые разрывали меня изнутри. Проклятые фейри! Проклятая магия! Проклятая нить! Проклятый Хоук! Он не должен жить, он должен был умереть тогда – в ущелье. В пасти дракона или во Тьме! Он не должен был соглашаться на сделку. У него должно было хватить смелости закончить свою никчёмную жизнь!
Я испуганно отшатнулась, хватаясь за грудь. Хоук шагнул ко мне навстречу, но я вскинула руку.
– Не приближайся! Какого хрена ты со мной делаешь? – Я согнулась, ослабила ворот рубашки, хватая ртом воздух. – Ты засунул в меня эту проклятую нить! Ненавижу! Не могу… Как же раздражает!
Я злилась, с ненавистью смотрела на Хоука и не понимала, чьи это чувства – мои или его. Нить горела так, что темнело в глазах, сердце плясало, обещая вот-вот лопнуть. Я схватилась за нить и дёрнула изо всех сил, надеясь разорвать, избавиться от боли, перестать чувствовать Хоука, а лучше перестать чувствовать вовсе. Но стало только хуже, Хоук вскрикнул, хватаясь за грудь, а меня с ног до головы пронзило такой острой болью, что я, не выдержав, потеряла сознание.
Когда я открыла глаза, обнаружила себя на кровати. В груди ныло, словно вокруг сердца образовался один сплошной синяк. Нить была на месте и тихонько пульсировала, но была холоднее льда. Хоука я больше не чувствовала.
Он сидел на кровати, ко мне спиной. Плечи его обессиленно поникли, голова была опущена. Услышав, что я очнулась, он обернулся и согрел меня тёплой улыбкой, а в глазах его я разглядела столько боли, что едва не задохнулась от ужаса.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
Я села.
– Лучше. Прости…
– Это ты меня прости. Обещаю, этого больше не повторится. Наша нить больше тебя не побеспокоит.
Я испуганно приложила ладонь к груди.
– Но она же всё ещё на месте? – Не знаю, чего в моём голосе было больше: страха или надежды.
– Да. Её может разорвать только смерть одного из нас, – сказал он так просто, будто речь шла о сущих пустяках. – Пока этого не случилось, придётся быть осторожными. Я заигрался, думал, что будет забавно, но, должно быть, для человека всё не так просто и весело, как для фейри. Я постоянно об этом забываю. Надеюсь, ты не приняла всё слишком близко к сердцу?
– Ты… – Я растерянно нахмурилась. Его слова звучали как полный бред. – Ты что несёшь?
Его лицо стало непроницаемо серьёзным. Тепло, которое так часто меня согревало, исчезло так стремительно, как грозовые тучи заволакивают солнце.
– Ты моя Тень, я твой Король. Я вёл себя неподобающе Королю, отчего ты вела себя неподобающе моему слуге. Я признаю свою ошибку и не повторю её впредь. Каждый из нас должен знать своё место.
Я моргнула.
– Ты головой ударился? Я слишком сильно дёрнула нить и у тебя рассудок помутился?
На Хоука мои слова не произвели ни малейшего впечатления. Он встал и посмотрел на меня сверху вниз.
– Помнится мне, именно этого ты и хотела, Тень. Соблюдения границ. Впредь не стоит их переступать.
Не дожидаясь моего ответа, он вышел наружу. А я… а я и не знала, что ответить. Я хотела задержать его и выбить из него всю дурь. Но понятия не имела, что сказать. Да и он уже седлал лошадей вместе с Морой и Эррендом, который был так смущён, что даже не решался поднять головы на своего Короля. Похоже, Мора и Ран уже рассказали ему о том, что Хоук сделал для него вчера.
Я вышла из шатра. Хоук – ну и болван! Хотя… может, оно и к лучшему? Я же, и правда, сама этого хотела. Границ, черты, нити, которая не сводит меня с ума. Теперь всё должно стать гораздо проще. Всё ещё может вернуться в привычное русло. Так, как и должно быть. Для нас обоих.
Глава 29Золото поцелуев
Хоук на своём клыкастом коне ехал впереди и о чём-то разговаривал с Морой. За ними – Ран и, словно в воду опущенный, Эрренд. Я замыкала нашу небольшую процессию, радуясь, что болтать ни с кем не приходится. Радуясь, что выдалось время подумать, теперь, когда боль и смятения притупились, и я могла мыслить более-менее трезво. Отвлекала только Ран, которая то и дело оглядывалась и улыбалась мне с таким взглядом, будто пыталась подбодрить смертельно больного.
Хоук провёл между нами черту и как-то отгородился от меня и от нити. Расставил нас по своим местам – Король и его слуга. Это хорошо – мне больше не придётся мучиться с его и своими чувствами, которые провоцировали эта дурацкая нить, его вольность и моя неожиданная и очень неприятная слабость. С другой стороны, это плохо – я пока не понимала, насколько он собрался отдалиться, может, и вовсе от меня избавиться? Зачем ему в Тенях человек, с которым больше нельзя забавляться, как все фейри забавляются с людьми? Что, если он отдалится настолько, что я просто не смогу к нему подобраться, когда Дугал наконец объявится и скажет нанести удар? Нельзя этого допускать.
«Если Хоук не подпустит меня к себе, может, мне и не придётся его убивать?» – промелькнула робкая мысль, но я тут же её отбросила, злясь на себя. Я стала слишком мягкой, позволила себе обмануться его заботой, открыла ему себя больше, чем кому-либо в этой жизни. Он тоже показал мне больше положенного – свою слабость, боль и весь тот удушающий ураган эмоций, который вчера случайно прорвался ко мне по нашей нити и едва не свёл меня с ума. Я скользнула взглядом по его спине. Он испугался, поэтому решил провести черту. Страх – это хорошо, его можно убаюкать и снова стереть границу. Мне хотелось сделать это прямо сейчас – поговорить, обнять, успокоить, снова прикоснуться к нити, чтобы дать ему понять – всё хорошо. Но я стиснула поводья и мотнула головой, давя в себе этот неуместный порыв. Я сделаю это только и, если понадобится, для дела.
Хоук хотел как можно скорее вывести нас с земель Сынов Полумесяца. Весь день и всю ночь мы ехали, не останавливаясь для привалов, и я даже, к своему собственному удивлению, совершенно не устала, если не считать затёкшей от постоянного сидения задницы. Первая ночёвка случилась уже в лесу по ту сторону гор.
Я бросила хворост в выложенное Ран костровище. Эрренд молча чистил лошадей – я не слышала, чтобы за всю поездку он сказал кому-то хоть слово. Мора ушла к ручью за водой. Хоук то ли ушёл с ней, то ли просто куда-то запропастился.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ран, а я не ответила, потому что не сразу поняла, что обращается она ко мне, а не к Эрренду. – Хель?
Я непонимающе на неё уставилась.
– Э, нормально. Если думаешь, что пара дней без отдыха – слишком сложно для меня, то можешь не беспокоиться.
Теперь уже Ран смотрела на меня с непониманием.
– Ладно, если не хочешь, можешь не рассказывать.
– О чём?
– О том, что случилось в шатре Его Величества. – За деланым равнодушием Ран пряталось плохо скрываемое любопытство. – Но не отвечать – твоё право.
Я нахмурилась. В другой раз поведение Ран меня бы взбесило, но сейчас мне самой нужно было узнать, к чему она клонит.
– Вы что-то слышали? – спросила я, но тут же поняла, что, наверно, не услышал бы мои вопли на Верховного Короля только глухой. – Не переживай, Его Величество, уже отчитал меня за неподобающее поведение.
Выражение лица Ран стало ещё более озадаченным.
– Ты же…
Из чащи показался Хоук, и Ран осеклась, спешно вернувшись к разжиганию костра. Ели молча, над огнём витали, смешиваясь с дымом, напряжение и уныние. Хоук за весь вечер ни разу на меня не взглянул, а потом и вовсе ушёл куда-то в лес. Стоило ему скрыться среди деревьев, Ран попыталась завести робкий разговор, но не встретила поддержки и быстро сникла. Хоук не вернулся и когда мы улеглись спать. Я отчего-то не могла сомкнуть глаз и всё смотрела в тёмную, непроглядную чащу, в которой он скрылся. Вздрагивала от возгласов совы и треска веток в глубине леса, а потом с удивлением обнаружила пробивающиеся сквозь деревья красные солнечные лучи. Хоук вернулся с рассветом.