«Тебя здесь быть не должно», – прошептала Тьма, щекоча кожу.
Это не был шёпот, не были слова – это было ощущение слов, которое проникало в каждую частичку моего тела, забивало лёгкие, заполняло меня жаром и стремилось поглотить.
«Ты гнилая. Мне нравится».
Тьма коснулась нити в моей груди и зашипела, отступая от золотого света.
«Я выберусь и сожру тебя. Сожру всех».
«Выпусти меня».
«Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти!»
Вопли сменились мольбой.
«Он держит меня взаперти. А я не могу выжить без тела. Это несправедливо! Я хочу есть! Я голодна! Я подарила ему сердце волка, чтобы вернуть к жизни. А он держит меня взаперти! Давай его накажем? А потом съедим этот мир вместе?»
– Сердце волка? – Я попыталась ухватиться за ускользающее воспоминание.
Тьма услужливо показала мне ущелье. Дракона, беснующегося среди скал. Хоука. Он достал из ножен меч, готовясь сражаться с драконом, а сбоку от него стоял огромный чёрный волк. Я нахмурилась. Где-то я уже видела этого волка… А потом из груди Хоука вырвалось широкое лезвие. Он замер, широко распахнув глаза. С губ пролилась кровь. Его толкнули в спину, снимая с клинка, и Хоук упал прямиком в бездну. Волк клацнул зубами, попытавшись ухватить Хоука, но не успел. Взвыл и прыгнул следом.
Дугал – ну, конечно, кто же ещё! – довольно ухмыльнулся и смахнул кровь с меча.
Тьма поймала Хоука, поймала и волка, готовясь сожрать их обоих. Но потом она учуяла в Хоуке последнюю, ещё не успевшую угаснуть, искру жизни. Это была возможность, которую она ждала тысячи лет. Раньше в неё попадали только мертвецы. Они не могли сказать «да».
Сердце этого мальчишки было не залечить. Клинок Дугала не просто ранил его – с этим Тьма бы легко справилась, – он его разорвал. Поэтому Тьма схватила волка покрепче. Вскрыла ему рёбра и сжала ещё бьющееся сердце. Это было очень приятно – разорвать живую плоть, а потом чувствовать, как трепещет, истекая горячей кровью, сердце. Очень сложно было не поддаться искушению и не съесть его, но Тьма всё же сдержалась и поместила сердце в грудь Хоука. Он открыл глаза, и Тьма услужливо предложила сделку.
Он сказал «да». Он впустил её. Но оказался сильнее, чем она думала. Мерзавец! Он сумел её обуздать, пусть и не до конца.
«Я спасла его! А он заставляет меня голодать! Разве это справедливо?»
«Выпусти меня!»
«Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти!»
Она набросилась на меня, но нить в моей груди вспыхнула золотым светом, и Тьма, завопив, исчезла, а я обнаружила себя в лесу. Как я здесь оказалась? Хоук привалился к дереву, тяжело дыша. Это он нас перенёс? Или его Тьма? Кожу Хоука покрывала чёрная густая шерсть, а Тьма вилась вокруг, стараясь захватить тело. Он скалил клыки, стонал и рычал, стараясь удержать её. Когти крошили древесную кору, руки дрожали.
Я шагнула к нему.
– Не приближайся! – гаркнул он и, согнувшись пополам, закричал. Сдавленно выдохнул, когда стало немного легче. – Уходи. Я не должен был брать тебя сюда… Я не хотел… Но Тьма туманит разум. Я хотел… тебя…
– Верни нашу нить, – я не дослушала.
Он посмотрел на меня. Если бы лицо не искажала боль, взгляд был бы удивлённым.
– Нет, Хель, я уже говорил…
– Тьме она не нравится. Её пугает свет нити, поэтому немедленно верни нашу нить.
– Откуда ты…
– Делай как я говорю, Хоук! Поболтаем позже.
Он втянул воздух сквозь сжатые зубы, а потом я с облегчением почувствовала, как нить снова налилась теплом. Но тут же раскалилась до предела, и я едва не закричала от боли, но сдержалась, радуясь, что Хоук ещё не открыл глаза и не видит меня. Это могло бы его испугать. Несмотря на ужасную боль, я коснулась нити, позволяя испепеляющему жару заполнить меня. Хоук хотел крови, хотел вцепиться мне в горло зубами и разорвать, а потом добраться до сердца, очень вкусного, ещё живого. Оно бы билось в его когтях, пока он слизывал с него кровь. Я сглотнула. Нет. Это не Хоук. Хоук никогда бы так со мной не поступил.
Я приложила руку к груди, отдавая в ответ яркий золотой свет, который хранило моё сердце. Тьма заметалась, распадаясь на рваные ошмётки и исчезая. К Хоуку постепенно возвращался его прежний облик. Протяжно выдохнув, бледный как смерть, Хоук привалился плечом к дереву и начал падать. Я поспешила подхватить его, не удержала на ногах и осторожно помогла сесть на землю. Он уронил голову мне на плечо, и я даже через одежду чувствовала, насколько горячий его лоб. Я убрала влажные от пота волосы с его шеи и подула на неё, надеясь хоть немного его остудить. Хоук поёжился, покрываясь мурашками.
– Говорила же, что нить не игрушка, – проворчала я. – Зачем ты вообще придумал эту глупость?
– Ты чуть не умерла… – тихо сказал Хоук.
– Что?
– Тогда, в шатре, ты так сильно дёрнула за нить, что чуть не убила себя. Мне… – его голос задрожал, – мне пришлось влить в тебя почти всю доступную силу, чтобы вернуть.
Я нахмурилась. Так вот что случилось. И вот почему я так прекрасно чувствовала себя всю дорогу и совсем не устала? Я просто была переполнена силами Хоука. И то, как он себя вёл в пути… То и дело пропадал. Он лишил себя сил и поэтому не мог удерживать Тьму внутри. Он сбегал, чтобы ненароком никому не навредить. Я вспомнила странный вопрос Ран о самочувствии, который она задала мне у костра.
– Ран всё видела?
– Они все всё видели. Прибежали на мой крик и увидели, как я склонился над тобой, объятый этой прокля́той Тьмой, – Хоук невесело усмехнулся мне в плечо. – Кажется, они решили, что я пытался тебя убить.
Я вздохнула. И это тоже многое объясняло. Что ж, по крайней мере теперь стражники знали, кого именно охраняли.
– Что всё равно не даёт тебе права так своевольно распоряжаться нашей нитью.
Хоук поднял голову и посмотрел мне в глаза. Он выглядел озадаченным.
– Я не понимаю. Ты же так ненавидишь эту связь. Я не хотел тебя мучить.
Ненавижу – ещё мягко сказано. Прокля́тая нить сводила меня с ума. Но… если так надо, я готова была её терпеть. Но только потому, что так было нужно. Для дела. Наша связь – это отличный способ держаться к Хоуку ближе. И ничего больше.
– Ты не хотел меня мучить? Или не хотел пускать слишком глубоко?
Я вспомнила ещё кое-что. Все те ужасные слова, которые наговорила ему. Все те мысли, которые доводили меня до безумия. Уже тогда мне что-то показалось странным. Теперь, после встречи с Тьмой, я поняла, что именно было не так. Это были не мои мысли и не мои слова. Это были чувства Хоука. То, что он думал про самого себя.
Хоук отвёл взгляд и попытался отвернуться, но я обхватила его за щёки и удержала. Его янтарные глаза блестели, руки сжимали мою талию. Он боялся. Он чего-то очень сильно боялся.
– Хоук?
– Я сделал кое-что очень плохое, – наконец сказал он. – И я очень не хочу, чтобы ты об этом узнала.
Я хмыкнула и закатила глаза.
– Поверь, парочкой убийств меня не напугаешь.
Хоука моя весёлость не проняла, и он отвёл взгляд.
– Я сделал кое-что гораздо хуже. Я предал…
– Мне не важно, что ты сделал. Это твои дела, и меня они не касаются.
Его пальцы на моей талии дрогнули.
– Ох, leir nissah, если бы ты знала…
Он замолчал, чтобы не сказать лишнего, а я не стала допытываться. У Хоука были свои тайны, у меня свои. Нить не позволяла читать мысли или воспоминания, но, похоже, можно было потерять контроль над собой настолько, чтобы что-то всё же проскользнуло. Это и случилось с Хоуком – из-за Тьмы, из-за чувства вины за проваленную церемонию, из-за битвы. Значит, подобное могло произойти и со мной. Вот чего боялся Дугал – поэтому не рассказывал подробности о своих планах. При мысли о Дугале я заскрежетала зубами. Перед глазами всё ещё стояла его довольная ухмылка в момент, когда он столкнул Хоука в бездну. Хотелось бы посмотреть на его зелёное лицо, когда Хоук из неё вылез.
– Пойдём. – Я поднялась и протянула Хоуку руку. – Надо возвращаться в замок, а то Лирана с ума сойдёт. Видел бы ты её лицо, когда она увидела вас со Сваном.
Хоук взял мою ладонь, встал, но уходить не торопился. Нить между нами налилась теплом.
– Что он с тобой сделал?
Я вздрогнула и вскинула на него колкий взгляд.
– Ничего, о чём тебе стоило бы беспокоиться. – Я попыталась высвободить ладонь, но Хоук сжал её крепче.
– Меня беспокоит всё, что касается тебя, leir nissah.
– Не важно, что случилось. Важно, что между нами всё кончено. Если… – Я нахмурилась, с удивлением обнаруживая в груди эхо печали. – Если вообще что-то когда-то было. Теперь я в этом не уверена.
На лице Хоука мне привиделось облегчение, но оно тут же сменилось глубокой задумчивостью. Он опустил взгляд на мою ладонь, которую, сам того не замечая, поглаживал большим пальцем. Брови сошлись на переносице, закладывая на гладком лбу глубокую складку.
– Я обещал защитить тебя. Но не могу уберечь, даже будучи Верховным Королём. – Его лоб коснулся моего. Глаза спрятались за опустившимися ресницами – удивительно длинными и пушистыми. А я замерла, не зная, что делать, сердце предательски забилось быстрее то ли от его близости, то ли от сказанных им слов.
Я нервно рассмеялась.
– Ты такого не обещал. Защищать Верховного Короля моя работа, помнишь?
Я хотела его оттолкнуть или отстраниться, но не нашла в себе сил. Мысленно убеждала себя в том, что это остатки золотой пыли в крови не давали мне сделать шаг назад.
Хоук печально улыбнулся. И нить между нами зазвенела от напряжения.
– Иногда я боюсь, что совершил ошибку, позволив тебе остаться. Иногда я думаю, что лучше бы нам никогда не встречаться.
– Иногда я думаю о том же, – тихо ответила я. – Хотя нет, я думаю об этом довольно часто.
Хоук выдохнул усмешку мне в губы.
– Если честно, я совсем немного надеялся, что ты снова начнёшь со мной спорить…
Я бы тоже этого очень хотела. Задержав дыхание, я всё же нашла в себе силы отступить на шаг и посмотреть ему в глаза.