– Ты же знаешь, что делать? – спросила я с полуулыбкой.
Хоук вскинул на меня голодный, полный желания взгляд, и усмехнулся.
– Я девственник, а не дурак.
Одним быстрым движением, он притянул меня к себе и прильнул губами к моей груди. Я тихо, почти не слышно, застонала, выгибаясь в его руках и плотнее прижимаясь к нему бёдрами. Вскрикнула, когда острые когти оцарапали кожу на спине, но не остановилась, позволяя языку Хоука довести себя до исступления.
Я поняла, что что-то идёт не так, только когда тяжёлое дыхание Хоука превратилось в рык, а Тьма крыльями вырвалась из-под его рубахи. Его клыки впились в нежную кожу на моей груди, надавили, причиняя боль, но ещё не раня.
– Хоук! Нет!
Он выпустил меня в то же мгновение, я вскочила, споткнулась о подушку и упала, а Хоук, утробно зарычав, обратился зверем. Метнулся в сторону, с грохотом переворачивая стол. Кубок зазвенел, упав на пол, и этот звук напугал Хоука. Он отпрянул к окну, запутался в портьере и, заревев, сорвал её, разрывая когтями. Заметался по комнате, которая теперь была ему мала, крушил всё на своём пути, будто искал выход из ловушки. Книги летели на пол, трещала, ломаясь, мебель, разбилась бутылка вина, и зверь взвыл, наступив на осколки. Заметил окно и бросился к нему, но я, уже совладав с собой, преградила ему путь.
– Нет! Хоук! Ты можешь кому-нибудь навредить!
Зверь остановился, тяжело дыша и капая на пол слюной. Кажется, его возбуждение никуда не делось, смешалось со страхом и яростью и теперь сводило с ума. Я нащупала нить, ласково коснулась её, но зверь дёрнулся, зарычал, клацнув зубами, будто я причинила ему боль. Я протянула к нему раскрытую ладонь.
– Всё хорошо. Ты в безопасности. Хоук. Тебе нужно успокоиться.
Тяжёлая лапа сбила меня с ног и придавила к полу. Волчья морда оскалилась, приблизившись к моему лицу. Я отвернулась и зажмурилась, стараясь хоть как-то уберечь лицо и глаза. Горячий язык коснулся моей щеки, а я снова схватилась за нить. Хоук по-собачьи взвизгнул, оттолкнулся от меня, чуть не переломав рёбра и, оставив на полу глубокие борозды от когтей, выпрыгнул в окно. Я отвернулась, заслонясь рукой от звенящих осколков.
Вскочила и подбежала к окну. С острых зубьев стекла, которое осталось в раме, капала густая кровь. Большая тёмная тень неслась прочь от замка.
– Хоук, проклятье…
Я оглядела разрушенную практически до основания комнату, кое-как зашнуровала ворот рубахи, подхватила с пола куртку, набросила на плечо ножны с ножами и выбежала в коридор.
Глава 34Силки
Когда я выбежала во двор, Хоука уже видно не было, но взрытая когтями земля подсказывала верное направление. Помня о том, как зверь метался от боли, нить я старалась не трогать. Кинулась в конюшню и стала седлать коня Хоука. Тот нервно кивал головой и стриг ушами, разделяя моё волнение. Когда я выводила снаряжённого коня из денника, в дверях появилась Мора.
– Что стряслось? Мы слышали грохот… – она осеклась, заметив кровь на моей рубахе. – Где Его Величество?
Я быстро накинула куртку, скрывая следы от царапин на спине.
– Он перекинулся. Позови остальных стражей, но тихо. И догоняйте. В прошлые разы я сумела его успокоить, но сейчас не вышло – может понадобиться ваша помощь. – Я вскочила в седло и махнула рукой в направлении, в котором скрылся Хоук. – Что в той стороне?
Мора помрачнела.
– Пастбища и деревни.
– Значит, нельзя терять времени.
Словно поняв, о чём речь, конь резко сорвался с места и галопом понёсся к лесу. Я чуть не вывалилась из седла и только чудом сумела удержаться, натянув поводья, конь недовольно мотнул головой, а я кое-как встала на стремена и наконец отыскала равновесие.
Хоук оставил после себя настоящий бурелом – лошади было не пройти. Пришлось скакать в объезд. Я старалась не потерять след, но конь то и дело принюхивался и, кажется, без меня знал верную дорогу.
– Ты ещё и ищейка? – пробормотала я, похлопав коня по шее, а он недовольно выдохнул и опустил уши, всем своим видом показывая, что я его отвлекаю.
За лесом раскинулись широкие луга, пустые и безмолвные в ночной час. Следы Хоука оставались чёткими и вели дальше, к освещённой факелами деревне.
– Дерьмо.
Я ударила коня пятками, заставляя поторопиться.
Первое, что я увидела, – мёртвые псы на дороге. Разорванные в клочья. Фейри попрятались в домах, а те, что посмелее, столпились на улице, вооружившись факелами и вилами, но идти пока никуда не решались. Спорили – что делать.
– Где он?! – Я ворвалась в деревню.
– Это ваша тварь?! – крикнул кто-то.
– Дальше по улице! В хлеву!
– Это что – человек?!
Я не стала слушать их возгласы и помчалась дальше. В целом дорогу можно было и не спрашивать. Стена хлева была разворочена, на земле, в луже крови, лежала обглоданная корова. Внутри кровь была повсюду – ею пропиталось устилавшее пол сено, брызги и подтёки темнели на стенах. Под ногами лежали трупы скота и разбросанные внутренности. Хоук, всё ещё в облике зверя, окутанный Тьмой, сидел в углу и, рыча, срывал зубами мясо с боков коровы. Судя по хрусту – вместе с рёбрами.
Услышав моё приближение, Хоук вскинул покрытую кровью морду и оскалился. Я остановилась и продемонстрировала ему пустые ладони. Сверкнув жёлтыми глазами, он шумно выдохнул, облизался и снова нырнул головой в разорванное коровье брюхо.
– Хоук, – осторожно позвала я, стараясь говорить ласково, но он даже ухом не повёл, продолжая жадно рвать и глотать свежее мясо. Позвала снова – никакой реакции. Тогда я коснулась нити, совсем легко, почти невесомо, но Хоук взвизгнул, дёрнулся, ударившись о стену и, развернувшись, кинулся на меня.
– Стой! Стой-стой-стой! Прости! – Я испуганно попятилась. – Я поняла, я больше не буду трогать.
Хоук остановился, но скалиться и рычать не перестал. Тьма почти полностью скрывала его от меня, только яркими огнями сияли безумные глаза.
– Почему же тебе больно? Что Тьма с тобой сделала?
Хоук наклонился, вытащил из сена оторванную по локоть руку и, поудобнее перехватив её зубами, понёс в свой угол.
– Ох, Хоук…
Я успела опрометчиво понадеяться, что никто из деревенских не пострадал. Хоук сойдёт с ума, когда вернётся и поймёт, что натворил. Хорошо бы увести его отсюда, чтобы не погиб кто-то ещё. Пока Хоук был занят обгладыванием руки, я подобралась ближе.
– Хель.
Я обернулась на шёпот. В проломе стены появилась голова Ран. Она с опаской покосилась на зверя, но тот не обратил на неё внимания. Я осторожно, не поворачиваясь к нему спиной, подошла к Ран.
– Остальные успокаивают местных, – сказала она в ответ на мой немой вопрос. – Его Величество… зверь… убил пастуха. Они вместе с кузнецом попытались прогнать его из хлева, но… не вышло.
– Больше никто не пострадал?
– Вроде нет. Вот, это Олмун передал. – Ран раскрыла ладонь, на которой лежал довольно крупный зеленовато-коричневый шарик. – Сказал, что это может помочь, если Его Величество сам не может совладать с Тьмой. По крайней мере, раньше помогало.
– Надо это ему скормить? – Я взяла шарик, принюхалась и поморщилась. Пахло дёгтем. – Это безопасно?
– Для него или для нас?
Я посмотрела на бледную Ран и сжала в руке шарик, понимая, что потчевать Хоука придётся мне.
Занятый едой, он позволил мне приблизиться.
– Хоук.
Он дёрнул ухом, но не повернулся. Я позвала снова, и Хоук нехотя посмотрел на меня. Потом замер, втянул носом воздух, взгляд упал на мою ладонь, со спрятанным в ней шариком. Хоук ощетинился и зарычал. Ага, значит, он помнил, что это такое. И это ему совсем не нравилось. Я завела руку за спину и села на пол, чтобы подождать, пока Хоук наестся. Но он не стал возвращаться к еде и продолжал внимательно смотреть на меня.
– Всё хорошо, не злись.
Хоук поднял с пола руку и бросил мне на колени. Я тихонько отложила её в сторону.
– Да ты сама забота…
Хоук сделал шаг ко мне навстречу, я протянула раскрытую ладонь, позволяя её обнюхать, коснуться мокрым волчьим носом, языком. Я надеялась, что он не решит, что я выгляжу достаточно аппетитно для продолжения ужина. Но Хоук, кажется, думал совсем о другом. Он кружил возле меня, обнюхивая, зарывался носом в волосы, прикусывал рукав куртки и то и дело замирал, проверяя мою реакцию.
– Хель… – услышала я сдавленный голос Ран. – Что он делает?
– Погоди, не мешай.
Когда Хоук ткнулся головой мне в плечо, я осмелела достаточно, чтобы его погладить между ушей. Тьма немного расступилась, открывая волчье тело. Я потрепала его по шее, почесала спину. Хоук опрокинулся на бок и выгнулся, подставляя мне живот.
– А ты добреешь, когда кого-нибудь убьёшь, да? – улыбнулась я, почёсывая его набитое пузо. Хоук забил хвостом, поджал лапы и вывалил язык – совсем как обычный домашний пёс. Если бы не десяток трупов вокруг, я бы даже умилилась этой картине.
Окончательно успокоившись, Хоук зевнул, и я, воспользовавшись моментом, забросила ему в пасть шарик, навалилась на неё и силой сомкнула челюсти. Хоук задёргался, замотал головой, пытаясь меня сбросить, я обхватила его морду, прижав к груди.
– Глотай! Глотай же! – кричала я, а он вырывался, швыряя меня из стороны в сторону.
Продержалась я недолго, соскользнула и улетела в стену. Ударилась боком и упала на влажное сено. Хоук рванул ко мне, гневно рыча. Ран выхватила меч, но я вскинула руку.
– Не приближайся!
Зубы Хоука клацнули рядом с моими пальцами, из пасти текла слюна, смешанная с кровью. Взгляд замер на моём горле, он оскалился, готовясь к прыжку. А потом я поняла, почему он испугался шарика.
Лапы Хоука подогнулись, он задышал тяжело и быстро, взвыл и, закатив глаза, рухнул на бок. Затрясся в судорогах, беспорядочно перебирая лапами. На морде выступила кровавая пена. Тьма исчезала, клочками опадая на землю. Хоук заскулил, содрогнулся и чёрные смоляные сгустки рвоты исторглись из него вместе с непереваренным мясом. А потом это повторилось снова.