Однажды речь пошла об идеальном и материальном. Привожу на память слова К. Маркса: «Идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».
А.Ф.: Сплошная путаница. С одной стороны – субъективный идеализм (идеальное существует только в голове, в субъективной реальности), с другой – отрыв идеи от материи.
Цитирую В.И. Ленина: «Идеи не бывают „ничьи“».
А.Ф.: Дальше своего носа они ничего не видят. А мир как целое? Разве жизнь возможна только на земле? А в мире? Неужели мир не развивается, не функционирует? Если мир живет, то, значит, есть и мировой разум. Всякий отличит живое от неживого. Каждый знает, что из неживой материи не может родиться живое. Понимание же материи как самодвижущейся субстанции есть уже признание в ней жизни. В таком случае понятно ее развитие до состояния «мыслящей материи». Если мы заявляем, что материя порождает дух, сознание, то тем самым мы утверждаем всемогущество материи. Таким образом, материя здесь есть Бог.
Материалистам не удается объяснить направленность движения материи. Каким образом из неживой материи появляется живая, и даже дух? Говорят о том, что миром управляют всякого рода законы. Так это же демоны какие-то, демонизм! Если бросают игральную кость и постоянно получают одно и то же число, то, как правило, предполагают, что в этой кости имеется какая-то подделка. Аналогично, если существует постоянный и непреложный какой-либо закон, значит, он замыслен. Материя сама себя приводит в движение. Стало быть, она не мертвый механизм, а живой организм. Но как объяснить тогда его структуру, упорядоченность, направленность развития? Так это скрытый пантеизм. Поздравляю вас, вы – верующий! Только вера ваша ограниченна и примитивна. Пантеизм – религия. Но бог его крайне несовершенен, бессодержателен. От пантеизма можно избавиться, только признав тварность мира. Для пантеиста подсознательно «все позволено». Он же часть божества – материи.
Говоря как-то на эту же тему, А.Ф. сказал:
«Материалист ничего не видит дальше своего носа. Его недостаточные обобщения суживают поле видения, делают его близоруким. В.С. Соловьев пишет, что никто так высоко не оценил материю, как христиане. Они возвысили ее до Богочеловека. Тогда как сами материалисты понимают ее как мертвое вселенское чудовище [труп]. Это же – сатана. Он тоже присутствует везде, но он – ничто. Он – смерть. Поэтому материализм есть разновидность сатанизма.
Марксистско-ленинская философия есть система догматов, которые требуется усвоить, не рассуждая. А еще упрекают религию, что она запрещает мыслить. А апостол Павел пишет: „Господь хочет всем спастись и в разум истины прийти“».
Добро существует само по себе. Оно противопоставляет себя себе, рисуя свой образ. Добро бывает разных степеней. Представление о добре у разных людей неодинаковое, но в совокупности мы имеем абсолютное добро.
Добро и зло нельзя рассматривать как + и – . Зло нуждается в добре, иначе ему не на что изливаться. Зло не существует без добра. Добро же существует само по себе. И если оно противопоставляется чему-то, так только добру высшего порядка.
Здесь уместно вспомнить ответ о. Давида на вопрос А.Ф.:
– Злые силы нас окружают со всех сторон, покоя нет от них. Как быть?
– Не обращай на них никакого внимания. Ведь они же ничто и поэтому крайне нуждаются в нашем внимании. Они только этим и существуют.
Жизнь – развитие в условиях неизвестности результата развития.
Адам до грехопадения знал смысл своей жизни. Его жизнь была осознанной, содержала и цель, и результат.
Сама по себе жизнь бессмысленна. Она предполагает наличие движущего принципа. Живая жизнь – жизнь в чем-то. Например, жизнь во Христе.
Жизнь сама по себе есть становление, хаос, самотворчество и самоуничтожение. Ум же дает жизни цель, направление развития, структуру.
Ум, эйдос, дух вкладывают в меон, в материю, смысл.
Наличие надежды у человека свидетельствует о его бессмертии. Он не мыслит себя мертвым субстанциально. Мы говорим: «Я умру». Подлежащее «Я» здесь выше своего предиката – «умру». Смерть – одно из состояний «Я» – субстанции, сопровождение «Я». Точно так же, говоря «стена белая», мы признак – белизну – не идентифицируем со стеной. Ведь белым может быть что угодно.
Всемирная история есть всемирный суд Божий.
Исторический процесс начался с момента избрания частью небесных сил пути самовозвеличивания. Этот процесс направлен в сторону от Бога, и критерием удаления от Него является все более низкое нравственное падение человека. Трагизм растет.
Как-то я спросил у А.Ф.:
– Что понимать под хулой на Духа Святого?
А.Ф. ответил:
– Это активная разносторонняя борьба против Бога. Это воинствующее безбожие. Человек утверждает себя вне Бога и в своем самоутверждении покушается на Бога. Об этом красноречиво свидетельствовал Бакунин, заявлявший: «Если бы Бог даже был, Его нужно было бы уничтожить».
В известное время, в определенном государстве, миллионы людей поставили своей главной задачей уничтожение Бога. В такую эпоху уже не может быть духовных учителей. В этот период новые нормы должны рождаться только в молитвах.
– Почему православная христианская церковь не обращает внимание верующих на совершенствование своего тела?
– Христианская вера – в высшей степени духовная религия. Однако аскетизм не единственный путь спасения. Хотя такие богатыри духа, как преп. Серафим Саровский, преп. Антоний, Макарий Египетские и др. избранники Божии и отличались своей аскезой, тем не менее церковь признает возможность спасения в миру.
Вообще всегда были и есть в Православной Церкви деятели и созерцатели. Так, например, св. Иосиф Волоколамский (поверенный во всех государственных делах)[190] и св. Нил Сорский (уединенный молитвенник) являлись выразителями на Руси этих двух противоположных по форме, но единых по идейному содержанию направлений.
Между тем были среди отцов Церкви синтетические типы, которые соединяли в себе оба направления. Это св. Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Афанасий и Кирилл Александрийские, Иоанн Дамаскин, Иоанн Кронштадтский, митр. Филарет (Дроздов) и многие другие.
Таким образом, пути спасения разные: для созерцательных типов – через богомыслие, для чувственных – сердечный, для людей дела – доброделание, милосердие. Кто-то спасается чадородием, а кто-то через страдания.
Нельзя представлять себе свое спасение только как дело Бога. Бог хочет нашего благого произволения, наших трудов в деле спасения. Иначе это какой-то фатализм, рок, судьба.
И в деле спасения нам помогает голос Бога, совесть христианская, которая является индикатором всех наших мыслей и деяний.
Источником для руководства в спасении служат нам откровения Божественной Личности Иисуса Христа как в Священном писании, так и в Священном предании. Сама Церковь, св. Евхаристия основываются на предании. Различного рода сектанты строят свое вероучение только на Священном писании, не признавая Священных преданий.
Если брать единичное, отдельное из целостного учения Христа и на этом факте строить систему, то можно получить произвольное число этих систем. Толстой, например, сочинив свое евангелие, получил дешевое признание многих невежд. Непротивление злу насилием возведено у него в абсолют. Настоящий христианин нередко придерживается этого принципа, но во имя Бога.
В заключение я хотел бы привести здесь высказывание А.Ф. о возможностях Русской Православной Церкви в связи с возникшими еще при его жизни переменами в общественном сознании. Он говорил:
«Наша эпоха характеризуется рядом небывалых особенностей. Возникает множество насущных вопросов, на которые Святая Церковь соборно пока не имеет возможности дать исчерпывающие ответы. Надо терпеть и молиться!»
И еще:
«Ввиду отсутствия разработанных церковью в настоящее время некоторых общих и частных вопросов для практического руководства христиан многие индивидуальные ошибочные решения по этим вопросам получат, очевидно, Божие снисхождение».
Для А.Ф. Богопознание и Богообщение были самой жизнью. А.Ф. всей своей жизнью свидетельствовал об Истине, Любви, Красоте, Благости Универсальной Абсолютной Богочеловеческой Личности Иисуса Христа. Монаху Андронику есть с чем предстать пред Богом.
СТАТЬИ И ИССЛЕДОВАНИЯ
В.П. Троицкий.Теория множеств как «научно-аналитический слой» имяславия
Памяти Е.И.
Любой casus культуры взывает к установлению своей causa. Вот и здесь спросим: почему сразу три мыслителя, успевшие оставить яркий след в отечественной культуре первой трети XX века, уделяли столь много интереса к абстрактной теории множеств? Какие философские глубины открывались П.А. Флоренскому, В.Н. Муравьеву и А.Ф. Лосеву в построении математика Г. Кантора, почти единоличного создателя этой теории? И случайно ли каждый из трех ценителей теории множеств предстает перед нами и в иной ипостаси – как приверженец 1 имяславской мысли?
Для полноценного ответа на поставленные вопросы еще предстоит кропотливая работа, поскольку документы «московского» периода имяславия лишь теперь начинают возвращаться из небытия. Однако в предварительной форме можно сказать так: теория множеств рассматривалась как теоретическая основа имяславия, как точная наука, состоящая «на службе имяславия» (в речении А.Ф. Лосева с очевидным вызовом напоминается средневековая максима «философия – служанка богословия» 2). А предлагаемые ниже заметки имеют целью реконструкцию имяславского ответа в более развернутой форме. Поскольку стоящая задача носит «археологический» характер и не предполагает самостоятельных творческих привнесений (как и критики имяславия), мы будем основывать соответствующие реконструкции на том имяславском фрагменте, где тогдашние теоретикомножественные пристрастия оставили следы максимальной сохранности. Это – малый раздел «Имяславия, изложенного в системе» А.Ф. Лосева (см. наст. изд.), который так и назван: «Основные понятия учения о множествах на службе имяславия». Интерпретация понятий теории множеств, по замыслу А.Ф. Лосева, должна была входить в «научно-аналитический слой» имяславия. Есть «археологический» метод бережного отношения к любой дошедшей детали, есть богатый «культурный слой» для раско