был худший вечер в моей жизни!
Хватка отца ослабла, взгляд стал более осмысленным. Он только теперь заметил на ее щеке большой синяк, оставленный пятерней Казилова.
– Что случилось? – глухо спросил отец.
– Этот гад набросился на меня! Я пыталась сказать, что он мне неприятен, но он просто сумасшедший!
– Он тебя ударил? – Глаза Владимира гневно сощурились.
– Даже думать не хочу о том, что он собирался сделать! Он напал на меня, я отбивалась как могла, но он сильнее… Ты ненавидишь Егора, но, если бы не он… Если бы он не вмешался… Я не знаю, что бы случилось!
Слезы сами полились из ее глаз. Даша только теперь поняла, как сильно испугалась Влада. Она долго держала эмоции в себе, но тут ее будто прорвало. Она никак не могла остановиться. Неожиданно отец подошел и неловко обнял ее. Она зарыдала еще сильнее, уткнувшись лицом ему в плечо.
– Ну ладно, хватит, – тихо выдохнул Владимир, поглаживая ее по спине. – Мерзавец. Я и подумать не мог… Как он посмел прикоснуться к тебе? Но он ничего тебе не сделал?
– Не успел, спасибо Егору, – всхлипнула Даша. – А еще ты… пугаешь меня!
– Ну прости, родная. У всех бывают проблемы, и у моей фирмы сейчас тоже некоторые трудности. Из-за этого я постоянно на взводе. Но я все улажу, даже не сомневайся. Улажу… А теперь ложись, отдыхай. Действительно, уже очень поздно.
Даша вытерла слезы и удивленно взглянула на отца. Он отрешенно уставился прямо перед собой. Девушке показалось, что он как-то слишком спокойно принял то, что она ему сказала.
– Что ты задумал? – тихо спросила Даша.
– Сказал же, все улажу, – повторил Владимир, прежде чем скрыться за дверью.
Глава 47Расскажи нам свой секрет!
Артуру Решетникову была очень симпатична лучшая подруга его племянницы Даши, Виктория. Красивая успешная девчонка из богатой семьи, знающая себе цену, бойкая и острая на язык. Непредсказуемая, с непростым характером. Ему всегда нравились такие женщины. Будь Вика чуток постарше, а он слегка помоложе… Эх, мечты, мечты…
Артур с интересом наблюдал за ней со стороны и был доволен тем, что она часто бывает в их доме. Девчонка, конечно, понятия не имела, что он подписался и на ее блог, в основном, правда, для того, чтобы знать, как проводит время его племянница, ведь Виктория часто снимала видео с различных вечеринок, на которые они ходили вместе с Дашей. Заодно Артур отслеживал, что происходит в университете, чем живет современная молодежь.
Сазонова вела блог, посвященный исключительно себе самой, но заодно в кадр попадали прогулки с друзьями, яхты и дорогие особняки. Многие лица уже были хорошо знакомы Артуру. Некоторых ребят он неоднократно видел живьем в компании Даши и Вики. В присутствии взрослых они, как правило, вели себя сдержанно, но, благодаря видеозаписям Виктории, он знал, какие они на самом деле. Буйные, веселые и раскрепощенные. В молодости он тоже хотел быть таким, но не вышло. Да, молодежные вечеринки прошли мимо Артура, зато он был богат и вполне успешен, а это значило гораздо больше, нежели студенческие гулянки.
Ночью Артуру не спалось, поэтому он в очередной раз зашел с телефона на страницу Виктории и от скуки включил очередной выпуск ее блога.
Из Дашкиной спальни опять доносились вопли. Владимир отчитывал свою взрослую дочь, а она не желала следовать его правилам. Естественно, Дарье уже не двенадцать. Артур презрительно фыркнул. Как же они ему надоели со своими разборками! Он прибавил громкость на телефоне.
«Друзья, всем привет! Хотите, покажу, с какими психами мне приходится проходить практику в историческом музее? – раздраженно спросила с экрана Виктория. – Вот, полюбуйтесь! Я все еще не могу отойти от шока, меня потряхивает!»
На экране появилось изображение недовольной физиономии какого-то парня с волосами, выкрашенными в белый цвет. За его спиной виднелись кусты, деревья и горящие уличные фонари.
«Расскажи нам свой секрет! – насмешливо зазвенел голос Виктории. – Какая драма с тобой приключилась? Мои подписчики такое обожают. Глядишь, девушку тебе найдем».
«Хочешь посмотреть? – рявкнул вдруг незнакомец. – Вот, пожалуйста! Может, теперь ты наконец от меня отвяжешься?»
Перед камерой возникли его крепкие запястья, покрытые уродливыми белыми шрамами. Артур не сразу понял, что это такое. Картинка резко дергалась, будто парень хотел оттолкнуть камеру, но ему это не удавалось.
«Ну что, довольна? – крикнул он. – На ногах тоже есть. Показать? Думаешь, так вены вскрывают?»
«Да ладно, – перепугалась Виктория. – Чего ты раскричался-то?»
«Смотри, раз просила! Показываю первый и последний раз!»
Артур онемел от изумления. Затем отмотал видеозапись назад и просмотрел фрагмент еще раз. И еще. И еще.
Наконец он нажал паузу в тот момент, когда на экране было четко видно раздраженное лицо парня.
Вот так встреча! Артур прекрасно знал, что именно оставило шрамы на руках этого нервного студента. Ну надо же! Мальчишка возмужал, окреп, но его лицо практически не изменилось. Если бы не цвет волос, Артур узнал бы его гораздо раньше.
– Мальчик, который выжил, – вполголоса пробормотал Решетников, глядя на перекошенное от злости лицо на экране своего телефона. – Так вот где ты скрывался все это время…
Глава 48Имя ему гнев и погибель
На следующее утро, когда Егор появился на кухне, его отец, готовивший завтрак, лишился дара речи. На левой щеке парня багровела ссадина, на правой – расплылся синяк.
– Матерь Божия… И откуда такая красота? – спокойно осведомился Роман, когда первый шок прошел. – Ты же еще вчера выглядел относительно нормально.
– На Дашу напали, – сдержанно ответил Егор, усаживаясь за стол. – Пришлось ее защищать.
– Напали?! Кто?
– Один урод. Да ты его знаешь, это Влад Казилов, племянник завуча из моей старой школы.
– Так, погоди, – остановил его Роман. – Мне пора волноваться?
– Не думаю, – покачал вихрастой головой Егор. – Степан знатно его отделал.
– Значит, в полицию меня никто не потащит? – Кукушкин вытер со лба воображаемый пот.
– Он первый бросился на Дашу. Если и потащит, то ему же хуже будет. Мы втроем дадим показания, не отвертится.
– Значит, вы встречались с Дашей? – удивился отец. – Она смогла выбраться из дома?
– Постаралась и смогла, – подтвердил Егор.
Роман улыбнулся. Мать и дочь стоили друг друга. Егор потянулся за чайником, и Роман не смог сдержать смех, глядя на его лицо.
– Надо что-то делать с твоими синяками. Как ты в таком виде на практику явишься?
– Само пройдет, – махнул рукой Егор. – К тому же Даша это уже видела, а мнение остальных меня мало волнует. Подкинешь до музея, или мне придется в метро людей пугать?
– Подкину, конечно. Люди сейчас и так слишком нервные. А что Степан, в таком же расписном виде?
– Не знаю, мы же вчера в темноте прощались, – пожал плечами Егор. – Но, наверное, лучше за ним заехать. Думаю, он не будет возражать.
– Заедем, – согласился Роман. – А потом я – в психиатрическую клинику.
– Я тебе так надоел? – Егор сделал испуганное лицо. – Вроде я пока адекватен.
– Не пришлось бы мне подыскивать там палату для себя, – сказал Роман, перекладывая яичницу со сковороды на тарелку сына. – С этими вашими выходками я долго не продержусь.
– А серьезно?
– Хочу навестить одну дамочку. Может, получится узнать что-то полезное о Темном венце.
Егор быстро позавтракал, и вскоре Кукушкины уже сидели в машине. Егор позвонил Степану. Когда машина подъехала к общежитию, Бузулуцкий уже ждал у подъезда. Выглядел он куда лучше младшего Кукушкина. По крайней мере, синяков на его лице не было.
Роман отвез ребят в исторический музей, а затем направил машину в сторону выезда из города.
Психиатрическая клиника, расположенная в лесу в нескольких километрах от восточной окраины мегаполиса, носила красивое название «Темные аллеи», но глаз не радовала, – за высоким забором располагалось несколько угрюмых серых зданий с плоскими крышами. У Романа сразу возникло ощущение, что он попал в тюрьму. Пропуск накануне помог оформить Андрей Чехлыстов. В клинику, где помимо обычных пациентов содержались душевнобольные преступники, попасть было непросто.
Его встретила упитанная охранница в темно-серой униформе. Следуя за ней по длинному темному коридору, Роман поглядывал на одинаковые железные двери с решетчатыми оконцами. Звуки шагов гулко отражались от высокого потолка. Из-за некоторых дверей доносились громкие истеричные вопли и звуки ударов.
– Не обращайте внимания, – посоветовала охранница. – Некоторые пациенты любят бросаться на запертые двери. Это сталь в несколько сантиметров толщиной, но больные не оставляют надежды их выломать. Психи, что с них взять?
– Работка у вас – не позавидуешь. – Роман поморщился от очередного вопля, прокатившегося по сумрачному коридору.
– Не лучше и не хуже других, – пожала пухлыми плечами охранница. – Со временем я привыкла и стараюсь не обращать внимания на многие вещи.
– Давно вы здесь?
– Года четыре.
– Глафира Борисовна появилась здесь при вас?
– Да, вскоре после моего прихода. Весьма примечательная дамочка.
– Вы знаете о том, что с ней случилось? – спросил Кукушкин.
– Только в общих чертах. Это ведь муж ее сестры был маньяком-убийцей?
– Да, верно, – вздохнул Роман.
– Его убили, вы в курсе? Потом его жена застрелилась прямо в кабинете у следователя, который вел то дело. А Глафира… – Охранница сделала неопределенный жест рукой. – Знаете, люди бывают стойкие и не очень. Некоторым хоть кол на голове теши, они ни на что не реагируют. А другие запросто могут сломаться под гнетом обстоятельств. Вот Глафира из вторых. Мне рассказывали, что, когда случилась вся эта история, она была убита горем. Потеряла зятя, сестру… Она ведь была известным профессором, археологом. Но, когда разразился скандал, от нее отвернулись друзья, коллеги… Никто не хотел иметь дела с родственницей маньяка-убийцы. Журналисты, наоборот, не давали ей проходу, так настырно лезли с вопросами о сестре и муже сестры. На работе тоже было не все гладко. Сначала ей запретили преподавать, потом исключили из участия в важных научных исследованиях. Одно, другое, вот у нее психика и не выдержала. Когда очередной журналюга проник в ее кабинет и принялся тыкать ей в лицо микрофон, она схватила нож для бумаг и пырнула его несколько раз. Слава богу, он остался жив, только перепугался до потери пульса, ну а ее арестовали. Тут-то и поняли, что дамочка не в себе. С тех пор она живет у нас под присмотром наших врачей. Кстати, вы у нее первый посетитель на моей памяти.