– Почему ты так не любишь Нину? – с тоской спросила Лена-прошлая. Я видела, что она согласна с моими словами, но все-таки что-то еще мешает ей провести границы между собой и Ниной.
– Нет, нет… Все не так! – не согласилась я. – Она мне по большому счету безразлична. Люди все разные, людей без недостатков нет вообще. Тут дело в другом – в сочетаемости двух характеров. Вы с Ниной совершенно не сочетаетесь, вы только хуже друг другу делаете. Она превращает тебя в безответную мямлю, а ты делаешь ее какой-то рабовладелицей! Из-за тебя она привыкает командовать людьми, а сама при этом уже ничего не способна сделать. Ты понимаешь, о чем я, Лена?
– Да, понимаю, – улыбнулась она – мое второе «я» из прошлого. И вдруг сказала то, что поразило меня до глубины души: – Знаешь, Алена, я бы хотела быть похожей на тебя. Быть такой же умной и красивой.
– Я – красивая?! – изумилась я.
– А то нет! – засмеялась Лена-прошлая. – Мама говорит, что ты пожила немного здесь и сильно выправилась. Стала лучше. Это, наверное, вода была виновата.
– Какая вода? – чуть не закашлялась я.
– Обычная, водопроводная. И Бабаня так говорит. В Кострове ужасная вода, от нее портятся волосы, кожа, ногти… А в Москве вода хорошая. А еще мама в молодости ездила как-то в Екатеринбургскую область, не помню, как тот город называется, в который она попала… короче, у мамы от той воды вообще чуть все волосы не вылезли и кожа стала хуже. Мама потом вернулась сюда, и ей стало лучше.
– А, точно, помню такое. Ой, то есть точно помню, что от воды многое зависит! – закивала я.
Дома я долго рассматривала себя в зеркале. Кажется, Лена-прошлая была права – я стала выглядеть лучше. Кожа смотрелась ровнее, приобрела здоровый оттенок, ногти тоже выглядели вполне приличными, перестали идти буграми. У волос появился приятный светло-золотистый оттенок, они больше не казались какими-то мышиными.
Надо признать, что после почти полутора месяцев пребывания здесь я немного изменилась, и действительно в лучшую сторону. Вероятно, стараниями Николая? Он сказал, что при переброске во времени я стану лучше и моложе благодаря настройкам в машине времени – ну так и вышло. Только этот процесс улучшения оказался растянут во времени. Когда я появилась здесь – резко изменились все мои основные «характеристики», а потом они просто «подтянулись» до нормы – в деталях, что ли. В нюансах, в оттенках, в мелочах. Незаметно и постепенно.
Больше всего мне нравились мои новые волосы – светлые, довольно длинные (кстати, росли они еще как-то уж очень быстро) и вьющиеся немного.
Я действительно теперь была… красива?
Очень непривычное ощущение.
Наверное, именно поэтому Никитин так обо мне беспокоился, не отпуская одну на пляж?
Интересно, как долго будут продолжаться эти изменения? Что еще во мне станет неуловимо другим, новым, непривычным?
Я на следующий день встала в шесть, опять собрала волосы в хвост высоко на затылке и тут словно впервые заметила свое пальто в коридоре на вешалке. Оно так и провисело здесь весь май, надо его убрать в шкаф, а то запылится.
Я понесла пальто в комнату, по привычке проверяя карманы. В них ничего не было. Ключ от склепа, помнится, я выложила сразу, как оказалась у Бабани. Положила его на полку рядом с книгами. Кстати, надо не забыть отдать его Артуру.
Или все-таки что-то шуршало там, в одном из карманов? Я опустила руку ниже, обнаружила прореху в подкладке, а под ней, в самом низу, у подола, нашарила какую-то бумажку. Вытащила ее и охнула. Это был рекламный проспект из супермаркета. Из двадцать первого века! Вероятно тогда, в апреле, перед выходом из дома, я заглянула в почтовый ящик и машинально сунула проспект в карман. Ну точно. О чем я думала… Ведь этот проспект мог кто-нибудь найти и понять, что со мной что-то не то. Надо уничтожить эту бумажку.
Я сложила рекламный проспект в несколько раз, сунула его в карман тренировочных штанов и отправилась на стадион.
Утро было довольно прохладным – день обещался быть просто теплым, уже не жарким. Интересно, встречу ли я Артура на пробежке? И что он теперь скажет мне? Наверняка он думал о путешествии во времени, возможно ли оно… Или считал, что я разыграла его, будучи в сговоре с его друзьями и Валерией?
Туман и солнце, даль терялась в дымке. Я летела по беговой дорожке вокруг пустого футбольного поля, глядя только перед собой. Пусть будет как будет.
Я пробежала круг, а потом увидела рядом с собой Артура. Он бежал рядом, изредка поглядывая на меня.
– Привет, спортсменка. Разминку сделала?
– Привет. Да, – коротко бросила я.
– Спину прямей. Не опускай голову.
В первый раз мы бежали рядом, «ноздря в ноздрю», если можно так сказать. Молча, сосредоточенно, не разговаривая.
Когда я закончила свою пробежку, намотав определенное количество кругов, то постепенно перешла на шаг.
– Поговорим? – Артур тоже замедлил движение, кивнул на пустые трибуны. В этот раз мы с ним забрались на самый верхний ряд, словно нас могли подслушать.
– Где ты пропадала? – спросил он.
– Нигде.
– Я только об одном думал. Наврала ты мне или нет.
– Ты никому не говорил о нашей беседе? – спросила я.
– Нет.
– Хорошо. И не говори, пока все не узнаешь. – Я подумала и достала из кармана рекламный проспект, сунула его в руки Артуру.
– Что это? – с недоумением спросил он, расправив бумажный лист. – Ого, ну и цены! – Он замолчал, внимательно рассматривая проспект, потом пальцем указал на дату, которая указывала, в какой период действует скидка на некоторые продукты. – Тут нет ошибки? Скидки, скидки… Зачем они? А это как понять – колбаса такая, колбаса сякая… сколько видов!
– Это не все виды, – заметила я. – Тут указаны только те, на которые в этом месяце скидка. На самом деле видов колбас еще больше.
– Да это… О, хотел бы я там оказаться! В том волшебном магазине, где все это продается. Настоящее раздолье для гурманов, – нервно засмеялся Артур. – Если бы не цены, конечно. Цены невероятные.
– Ты не понимаешь, – возразила я. – Думаешь, сто сортов колбас – это признак пищевого изобилия? Ха, такое разнообразие говорит только о конкуренции производителей, об их желании втюхать свой товар покупателю. Называется эта система – «маркетинг». В основном все эти сто видов колбасы – гадость и химия. Найти среди этого разнообразия что-то по-настоящему вкусное и недорогое очень сложно. Уж лучше, как сейчас, здесь – отстоять в очереди и купить настоящей колбасы, по ГОСТу, сделанной из мяса, а не из куриной кожи и хрящей – как в двадцать первом веке. Допустим, тут, в СССР, какой-то производитель продукта начнет мудрить с его составом и менять пропорции, удешевлять – чтобы продать побольше, да еще «налево», что тогда произойдет? Да этого производителя ОБХСС под белы рученьки уведет в тюрьму!
– Такого деятеля посадят, да, – согласился Артур. – А может, и расстреляют, если махинации будут в особо крупных размерах.
– Знай, что в двадцать первом веке колбасу в основном делают не по советскому ГОСТу, не по государственному стандарту, а по так называемым ТУ, техническим условиям то есть. И она, такая колбаса в большинстве случаев в моем времени невкусная и неполезная. Ну да, и в будущем тоже существуют разные ГОСТы, но они не имеют никакого отношения к нынешним, и нормы в них уже другие. Это другие ГОСТы! Ну вот, короче, какую колбасу ты бы предпочел? Из какого времени: из настоящего или из будущего?
Артур задумался. На его виске пульсировала голубоватая жилка. Он спросил:
– И что, в будущем вкусной и полезной колбасы вообще нет?
– Есть. Только она стоит столько, что потом на остальные продукты у большинства населения не хватит денег. Только богачам она по карману. Конкретно вот эти цены – из дешевого магазина! – Я потрясла проспектом. – Да, и пусть тебя не соблазняет изобилие товаров. У всякого явления есть две стороны. Да, в магазинах будущего много самых разнообразных продуктов, но они, повторю, напичканы химией из-за того, что их надо далеко перевозить, долго хранить…
– Ты правда из будущего? – спросил он без всякого выражения.
– Да. Из того года, который указан на рекламном проспекте. Я эту бумажку забыла выложить из кармана пальто перед путешествием сюда. Хорошо, что Бабаня и Севастьяновы не шарят по карманам. Ну если и проверяли, то не заметили, бумажка упала за подкладку, мне повезло.
– Как там, в будущем? – Он повернулся ко мне и вдруг улыбнулся.
– В будущем все по-другому. Очень, очень долго рассказывать. Порви эту бумажку, пожалуйста. Очень не хочу, чтобы ее нашли.
Артур принялся рвать проспект на мелкие-мелкие клочки, затем засунул обрывки комом к себе в карман. Обратился ко мне с официальной интонацией:
– Скажи главное про будущее, Алена. Какое оно.
– Так нельзя. Ты умрешь от этой информации, если она разом обрушится на тебя, – покачала я головой.
– Все так плохо? – помрачнел Артур.
– Ну, как сказать… Все очень неоднозначно, – сделала я неопределенный жест. – Примерно как с той же колбасой. Да, и у меня есть письмо от твоего брата, из будущего. Где Николаю шестьдесят три года.
– Письмо от брата?
– Да. Я передам его тебе в ближайшее время. Николай отправил меня сюда с одной целью – чтобы я спасла тебя.
– Спасла от чего? – насторожился Артур.
– От смерти, – не сразу ответила я ему.
– Что?!
– Я тебе чуть позже расскажу, как все должно произойти. И мы должны избежать этого.
– Жуть какая… – пробормотал он. – А ты кто тогда? Почему согласилась отправиться в прошлое?
– Потому что Николай не смог. Он бы тогда, считай, пропал бы для своих близких. У него жена, трое взрослых сыновей… Он был не в силах их оставить. А мне терять нечего, у меня ни одной родной души рядом, какие-то мерзкие болячки стали цепляться, страхи… Ну вот я и решила рискнуть.
– С ума сойти. – Он завороженно смотрел на меня.
– Николай доработал твои исследования, сделал машину времени, и вот я здесь. Мне тоже шестьдесят три года на самом деле.