Я услышала имена Владимира Ляхова и Валерия Рюмина. А еще поняла, что станция «Салют-6» создана для продолжения научно-исследовательских и военных работ в космосе, которые были начаты на предыдущих станциях серии «Салют».
Оказывается, станция «Салют-6» была модифицирована по сравнению со своей предшественницей – станцией «Салют-4». В ней было два стыковочных узла, много свободной площади внутри и три панели солнечных батарей. А значит, она могла принять больше людей, топлива, воздуха, воды, питания и одежды для космонавтов, а также там появилась возможность разместить больше научно-исследовательских приборов и оборудования для ремонта станции.
Еще говорили что-то про особенности стыковки, но это я не поняла.
Потом за тем же столиком обсудили запуски «Венера-11» и «Венера-12». Я так поняла, это были автоматические межпланетные станции.
Я не думаю, что это были какие-то секретные сведения, все это обсуждалось и на телевидении, и в газетах, люди в это время всерьез увлекались идеей полетов на другие планеты.
То есть технари-бауманцы обсуждали сейчас то, что в данный момент делалось в советской космонавтике.
Все это было в моей жизни когда-то, но почему-то лично я почти ничего из этого не поняла, да чего там – мне вообще те новости не показались какими-то особо интересными. Все эти грандиозные события проскочили мимо моего сознания в предыдущей жизни, словно их и не было. Почему так?!
Нет, я помнила, что из телевизора часто доносились репортажи, которые мне казались скучными, – про освоение космоса, например. Некоторые космические названия, технические достижения и фамилии ученых и космонавтов я тоже запомнила, но я так и не осознала масштабов той реальности, в которой жила когда-то сама. Наверное, как и некоторые из моих современников. Для них все эти открытия тоже были чем-то скучным и чисто техническим, непонятным.
И только спустя несколько десятков лет мне пришло осознание – о, так вот что тогда происходило, надо же, какие интересные вещи совершались когда-то при мне, в моей стране, а я почему-то все это пропустила… быть может, потому что тогда была занята мыслями о том, где достать джинсы и платье-сафари? И ладно бы я от голода и холода умирала, и тогда эта невнимательность к глобальному логично ложится в историю про пирамиду Маслоу, где все определяют первичные потребности, когда голодный раздетый человек просто не может думать о космосе. Но нет, это слишком примитивное объяснение, голодных и раздетых тогда не было (они появились позже, в девяностые). Так что это была какая-то другая история и ее надо еще раз обдумать… Скорее всего, причина такого невнимания была типична – мало кто ценит то, что имеет, сожалеть начинают только после череды потерь…
Потом я услышала, как за столиком слева обсуждают гамма-излучение Солнца и Галактики. Спорили о солнечном затмении, которое произошло в феврале этого года, чем-то оно оказалось особенным… Чем именно – я, кстати, опять не поняла.
Но вот именно тогда, в разговорах о Солнце, и прозвучала знакомая фамилия Дельмас.
– Дельмас утверждает, что можно построить гигантский уловитель Солнца…
– Это все прожектерство и маниловщина! Да, Солнце рядышком, вот оно, но попробуй поймай его энергию. Солнечные батареи хороши в космосе, а не на Земле…
– Дельмас говорит, что природа не пострадает, его установка экологична.
– Да кого эта экология всерьез интересует! И вообще, пока есть нефть, смысл на Солнце заглядываться.
– Он гений.
– Ну какой он гений, он балабол и баламут, умеет произвести впечатление!
– Да ничего у вашего Дельмаса не получится, нет такого материала с нужной жаропрочностью и светопоглощением… Идея хорошая, но ее воплощение невозможно!
– Невозможно в двадцать два года заниматься всерьез научными открытиями, для этого нужны десятилетия труда, еще необходимо набрать нужный опыт, ваш Дельмас – пустышка. Он пока никто в науке. Все открытия совершаются только в зрелом возрасте! На склоне лет!
– Опыт? Зрелый возраст? А как же тогда Гаусс, великий математик, он в восемнадцать лет разработал основы одного из разделов современной алгебры… А Лаплас, математик и астроном, начал свою научную деятельность очень рано, лет в восемнадцать, что ли, а в двадцать четыре Лапласа уже избрали во французскую академию наук, и за свои труды он получил неофициальный титул «Ньютон Франции». Что о нем скажешь? А Лейбниц – математик, юрист и философ? В восемнадцать лет он разработал основы дифференциального исчисления! А геолог и географ Гумбольдт, энциклопедист, он с двадцати трех лет начал поражать мир своими открытиями! Петр Капица? Он очень рано начал свою научную деятельность, ему не было и тридцати. Томас Эдисон? В двадцать два года он оформил первый патент на изобретение. Ну и великий Исаак Ньютон, он в двадцать три года разработал начала дифференциального исчисления!
– Сравнил Ньютона и Дельмаса!
– Дельмас…
– Дельмас…
– Дельмас…
Я пила кофе и не чувствовала его вкуса.
– Девушка, а вы с какого факультета? – вдруг услышала я. И обнаружила, что ко мне за стол подсел молодой человек в пестрой рубашке и с гривой светлых волос до плеч.
– С факультета магических наук, – рассеянно ответила я.
– Какая прелесть! – возрадовался молодой человек. – А как вас зовут?
– Фрези Грант, – ответила я.
– Чудесное имя… – восхитился тот. – Ну, а я – Томас Гарвей! Сама судьба свела нас сегодня…
– Ермолов, иди отсюда, это моя девушка. – Рядом вдруг появился Артур, буквально стряхнул со стула «Томаса». Сел на тот же стул напротив меня. – Алена, откуда ты тут взялась?
– Пришла посмотреть на тебя в естественной, так сказать, среде, – немного смутилась я. – И почему ты сказал, что я твоя девушка?
– Потому что это только так работает, – мрачно ответил Артур.
– Какие в этом времени все лохматые, – тихо произнесла я. – Но мне нравится. В будущем мужчины стали носить бороды, и это ужасно.
– Ты серьезно? – удивился Артур. – Бороды?
– Да! Вот такие… – Я повертела головой, увидела на стенах портреты ученых мужей из прошлого, в том числе и основателей коммунистической идеологии. – Вот как у них бороды. Только аккуратно постриженные, а не метелкой и не веником. Красивые. Стригут бороды в специальной парикмахерской. Называется «барбер-шоп».
– Барбер-шоп? Фу ты ну ты, ножки гнуты. Как-то все у вас в будущем на английский манер стало. Огромную страну развалили, а о бородах беспокоятся… – удивился Артур. – Ладно, пошли отсюда.
И мы с ним направились к выходу. Перед тем как покинуть буфет, я оглянулась. Все в зале смотрели на нас, даже буфетчица.
– Почему они на нас так пялились? – спросила я Артура в коридоре.
– Откуда я знаю, – с досадой произнес он. – Ну вот зачем ты пришла, мы же и без того собирались сегодня вечером встретиться!
– Хотелось тебя понять.
– Поняла? – хмыкнул он.
– Да, – строго ответила я. – Ты пользуешься огромной популярностью здесь. Тебя считают большим умником!
Мы спустились по лестнице и покинули территорию училища. Артур вел меня к Лефортовскому парку. Забрели в самый дальний его угол, сели у пруда на поваленное дерево.
– Расскажи мне все, что знаешь о моей дальнейшей судьбе, прошу, – обратился ко мне Артур. – Я уже ни о чем другом думать не могу.
– Ты помнишь Пушкина «Песнь о вещем Олеге»? – начала я издалека.
– Помню, и что, – пожал он плечами. – Я должен погибнуть из-за змеи? Меня ужалит пресмыкающееся? Я умру от яда?
– Не от яда, но… – замялась я. И добавила: – Чтобы спастись, ты должен забыть Валерию. Не она тебя погубит, но именно из-за нее тебя убьют.
– Интересные дела… – вздрогнул Артур. – Хотя чего удивительного, любовь и смерть ходят за руку.
– Пф-ф… Эта девушка настолько дорога тебе, что ты ради нее готов предать папу и маму, брата… самого себя, в конце концов, науку… все человечество? – свирепо произнесла я.
– Ради любви люди и не то совершали, – ответил Артур со странной улыбкой. Он издевался надо мной?!
– Я так чувствую, все разговоры бесполезны. – Я окончательно разозлилась.
– Ты обещала меня научить, как пользоваться еще и планшетом. И рассказать о будущем! – Артур тоже начал сердиться. И тут мне в голову, пришла, кажется, неплохая идея.
Я должна признаться Артуру, кем станет Валерия. Бандиткой! Атаманшей… Вроде героини мультика «Бременские музыканты». Ничего так не убивает страсть, как фото заматеревшей, постаревшей возлюбленной (или, соответственно, погрузневшего и потерявшего шевелюру возлюбленного). Я уже насмотрелась подобных примеров, когда в начале двадцать первого века, примерно в середине первого десятилетия, появилась соцсеть, соединяющая бывших одноклассников. Да, иногда между прежними влюбленными вновь вспыхивали романы, закрывающие давние незавершенные гештальты, но в основном люди разочаровывались в своих детских и юношеских увлечениях, увидев, во что превратилась прелестная когда-то девочка (или милый мальчишка).
Лысины, «животы», морщины, нависшие веки – все это не замечают только верные супруги, привыкшие смотреть друг на друга любящими глазами, возрастные изменения в своей второй половинке не властны над их чувствами. Людей же с незакрытыми гештальтами подобные перемены в облике любимого когда-то человека приводят обычно в шок. Отвращают от него.
Когда Артур увидит фото постаревшей Валерии, он и думать о ней забудет.
Нет, Валерия не особо погрузнела и не сильно подурнела – там, в будущем, судя по тем фото, что я обнаружила в планшете. Но ее новый «возрастной» облик немолодой хищницы с грубым и циничным взглядом и проявившееся в чертах ее лица отчетливое «бабское» выражение (а этого не в силах была скрыть даже тяжелая люксовая косметика) – все это могло убить в Артуре вожделение к Валерии нынешней. Мужская страсть вещь хрупкая. Ну и тот список преступлений и безжалостных поступков, которые эта особа совершила в девяностые, тоже должен охладить пыл чистого и честного советского юноши.