– Я не хочу разгружать вагоны!
– И не надо. Просто постарайся создать видимость очень скромной жизни, – терпеливо произнес Николай.
– Погоди… я что, увижу маму? – озарило меня внезапно. Я обмякла, сердце у меня забилось. – Коль, я же этого не выдержу.
– Ты увидишь свою маму молодой, живой и здоровой, и это должно тебя поддержать и дать сил, – спокойно произнес он. – Да, кстати, про общежитие можно забыть, если ты представишься маме какой-нибудь дальней родственницей, приехавшей поступать в Москву. Не исключено, что мама разрешит тебе поселиться у себя. У вас. Ты тогда сможешь проживать рядом с мамой, рядом с другой Аленой, которая и есть ты, но только из прошлого. За проживание заплатишь, само собой, заодно и маме с деньгами таким образом поможешь.
– Гениально, Коль, гениально. – Я разволновалась еще сильнее. Заплакала. – Нет, ты все-таки сумасшедший. Так сумел меня вовлечь во все это… Но это же невозможно, это чистая фантастика. Литература, жанр «попаданцы», точно!
Николай произнес успокаивающе:
– Мы все продумаем, мы все-все предусмотрим и выясним, у нас еще есть время подготовиться и все досконально изучить. К тому же я сам довольно давно работал над этой темой. Ведь изначально это я собирался отправиться в прошлое! Изучил рынок винтажа и антиквариата, где до сих пор торгуют предметами из прошлого, одеждой, например… Нашел, где можно достать архивные документы, печати, бланки… Чернила! У меня есть пишущий плоттер, который может красиво заполнить эти документы, как будто от руки написано, причем можно сделать настройки под определенную паспортистку из прошлого, чтобы и почерк совпадал. Печати поставим – не отличишь! Я… да ты не представляешь, сколько всего нужного и важного я сумел подготовить к этому моменту!
– А кем бы ты сам стал в прошлом? – с любопытством спросила я. – Если бы отважился вернуться?
– Я собирался представиться внебрачным и до того неизвестным сыном папиного друга, – немного смущенно произнес Николай. – Друг умер где-то в середине семидесятых, и тут я прибываю в Москву издалека – так и так, примите-помогите, правда о моем происхождении открылась совсем недавно, отец перед смертью рассказал мне о вас, своем лучшем друге, собираюсь поступать в Бауманский… Ну, в общем, та же история с общежитием и прочим. Я собирался дружить с самим собой из прошлого и с ним вместе, с собой то есть, спасать вместе Артура, – уже серьезно заключил Николай.
– Неплохо, неплохо… – одобрительно произнесла я.
– Значит, отправим в прошлое тебя? Рискнем? – В его глазах вновь вспыхнул азарт.
– Рискнем, – почти твердо проговорила я, соглашаясь. – Как будто это такая игра. Даже забавно!
– Это не игра, но… ладно, пусть будет игра, если это тебя успокаивает. Я сейчас поеду к себе, еще очень много дел, а ты пока продумывай свою легенду, чтобы я смог заранее учесть некоторые моменты в ней и подготовить все нужные вещи и документы. Будем переписываться.
– Погоди! Главное-то… – спохватилась я. – А что с вирусами? Вдруг я перенесу в прошлое те опасные вирусы, которые ходят сейчас? И начнутся страшные эпидемии…
– Это тоже исключено, – твердо произнес Николай. – Ты перенесешься в прошлое совершенно стерильной, если можно так выразиться. Все эти моменты я тоже учел.
– Да? А вдруг я перенесусь и как начну болеть тогдашними вирусами… – не унималась я.
– Не начнешь. Ты ими уже переболела когда-то, – усмехнулся он. – Ладно, все, мне пора!
Я немного успокоилась. Николай уехал, и я принялась честно продумывать свою легенду. Нашла старые мамины тетради, которые не смогла выбросить, достала альбомы с фотографиями…
Вся мамина и моя жизнь. Сначала черно-белые пожелтевшие фото – где на них еще запечатлена бабушка, потом я маленькая, наши с мамой снимки. Несколько фото с Бабаней – подругой моей бабушки. Бабаня – это баба Аня, так я маленькой называла ее, ну и привязалось к ней это прозвище. И много фотографий молодого мужчины в белой рубашке и в галстуке. Это был Володя, сын Бабани.
Они с мамой собирались пожениться. Но Володя погиб в автомобильной аварии. Мама вышла замуж примерно через два года после того за моего папашу. Когда мне исполнился год, развелась с ним. Бедная мама, бедная Бабаня, потерявшая своего единственного сына. Бедный Володя, чья жизнь оборвалась столь рано! Про своего папашу ни слова сожаления не скажу.
Я почему-то больше думала о маме, чем об Артуре. И еще я думала о себе – той, из прошлого.
Таких дурочек, как я, только поискать, просто чудо, что со мной ничего особо ужасного тогда не случилось, наверное, какие-то высшие силы хранили меня. Я в те годы совершенно не думала о жизни, не подозревала, что ее надо планировать и совершать какие-то определенные действия затем, чтобы пользоваться их результатом потом.
Я общалась в юности с какими-то странными людьми, от которых мне было больше вреда, чем пользы. Например, с этой ненормальной Ниной, своей одноклассницей – странной, завистливой, немного сумасшедшей. Она ведь пакостила мне всю дорогу и сплетничала за моей спиной. Занимала деньги и не отдавала их. Вечно просила помощи и не помогала, когда помощь требовалась уже мне. Она говорила только о себе, своих проблемах, я на долгое время стала ее утешительницей и жилеткой для слез. Выслушивала ее «страдания» часами. Позже, уже во взрослом возрасте, сидела вечерами с ее детьми, когда Нина развелась с мужем, сидела просто потому, что она меня уломала: «У меня же дети! Приезжай, помоги мне, посиди с детьми! Мы же друзья, ты должна меня поддержать, ты же подруга». В тот период она активно искала второго мужа, вечно отсутствовала дома, а я превратилась в няньку ее детей.
Все мои дела не шли ни в какое сравнение с ее делами, она же мать, у нее дети. Учеба моя никуда не убежит, работа тем более, личную жизнь мне не надо торопиться устроить, так считала она. А у нее все срочно, ведь она мать-одиночка! Как-то так вышло, что все стали вдруг ей должны и обязаны, а уж я особенно. Это был тот случай, когда она за помощь мне уже не то что спасибо не говорила, а возмущалась – чего я так мало ей помогаю.
И только когда мне исполнилось лет тридцать пять, я догадалась разорвать с Ниной все отношения. И мне сразу стало легче.
Зачем я столько лет терпела Нину возле себя?
А зачем я выбрала себе в спутники жизни Гену? Нет, дело не так было – это он выбрал меня, я показалась ему удобной, а я просто согласилась стать его женой. И это чудо, что я не лишилась квартиры, когда разводилась с ним! Ну, во-первых, тогда была еще жива мама, она бы не позволила свершиться подобному. И во-вторых, Гена решил, что не стоит тратить на меня силы – поскольку его новая дама сердца оказалась намного богаче меня. Правда, и старше, но что такого. Гена понимал, что чем быстрее на ней женится, тем больше у него шансов завладеть ее ресурсами. А та дама еще и пьющей оказалась… Если сопьется, то все ее имущество станет принадлежать ему, удачно получится.
Чтобы дама быстрее спилась, Гена стал пить вместе с ней. Он умер первым в конце девяностых, его сердце не выдержало обильных возлияний.
Да, а почему я не стала строить свою карьеру? После школы пошла работать курьером на одно предприятие, затем, в двадцать пять, наконец соизволила поступить в институт культуры на вечернее отделение, во время учебы и после нее работала в библиотеке – и уже до конца жизни там. Ой, вернее, до пенсии.
Это прекрасная профессия – библиотекарь. Тем более я не могла без книг, я читала все свободное время. Но выжить библиотекарю в те времена – задачка не из простых. Если бы не пенсия мамы…
Господи, я же ничем не помогала маме, это она всю жизнь тянула меня.
Вспоминая прошлое, я принялась рыдать, у меня поднялось давление и опять началась тахикардия. Их надо спасти – маму и меня. Помочь им деньгами хотя бы. Советами! Действиями… Ну да, и Артура заодно надо спасти, но это так, между прочим, само собой.
Надо отредактировать собственную бездарную жизнь.
Ну а если ничего не получится с переброской и меня шарахнет электрическим разрядом, то тоже ничего страшного. Быстрая и легкая смерть взамен долгого и наверняка мучительного одинокого угасания в настоящем.
Я закинула в себя очередную дозу лекарств, заставила немного успокоиться.
Итак. 1979 год. СССР. Не работать и не учиться тогда – нельзя. Ибо существовал закон о тунеядстве. Надеяться на удачное замужество? Ведь домохозяйкам с детьми можно было не ходить на работу, если я ничего не путаю?
Нет, так не пойдет. Я должна взять в руки собственную жизнь, потому что брак – слишком ненадежное предприятие. Мне надо поступить в вуз. Ну и себя, свою другую версию, изначальную, будем называть ее Леной-прошлой… так вот, неплохо бы и ее затолкать тоже куда-то, заставить учиться, не дело становиться курьером после школы. В те времена еще работали социальные лифты, надо пользоваться моментом. Что делать с Леной-прошлой, буду размышлять потом, сейчас важнее продумать собственную легенду.
Хорошо бы подобрать мне легкую и достаточно денежную специальность. Хотя, конечно, работать мне уже совершенно не хотелось. Я в свои шестьдесят три не горела энтузиазмом, надо признаться. Да, работа – это важно, все люди должны трудиться, с этим я полностью согласна, но сил и желаний у меня в мои годы и после всего пережитого уже не было.
Вот если бы можно было работать, не ходя при этом на саму работу… Где найти такую?
Стоп, сказала я себе. Ответ же у тебя всю жизнь маячил перед глазами. Стань писателем. Поступи в Литературный институт. Там же сплошные гуманитарные дисциплины, ничего сложного. Все книги, которые надо там прочитать, всех эпох и стран, – ты уже прочитала. Самой что-то там писать? Ну, пока учусь в институте, можно писать небольшие рассказы, это легко. Разве мало я в своей жизни докладов и презентаций для библиотеки сочинила…
Я отправила Николаю сообщение: «Хочу стать писателем в прошлом. Это возможно? Только я не знаю, что именно писать».