Я выдохнула, затем заставила себя выйти из машины.
Николай тоже покинул авто, достал из багажника довольно объемную тканевую сумку-шопер, направился ко входу на кладбище.
Я шла за своим бывшим одноклассником, отстав шагов на двадцать.
На входе нас никто не остановил, я даже не поняла, наблюдал ли кто за нами вообще.
Я только сейчас начала осознавать действительность.
Было раннее весеннее утро: небо пасмурное, все в серых тучах. Очень ветрено. Первая зелень на деревьях. Лужи на дорожках. Запах краски. Людей и правда мало – вон кто-то вдали идет по соседней аллее, какая-то женщина стоит на перекрестке, уткнувшись в телефон, ветер треплет подол ее платья. Совсем далеко едет небольшой трактор с прицепом и кучей веток в нем… Тихо.
Николай шел сначала по центральной аллее, затем свернул на боковую, я, соответственно, за ним. Потом он еще свернул, и тут я чуть не потеряла его из виду. Ускорила шаг и увидела его – он стоял перед склепом, напоминающим часовенку.
Кивнул мне, подзывая.
Я подошла к Николаю, огляделась. Деревья, ограды, кусты. Нагромождение старинных надгробий.
– Тут никого. В этом месте давно уже никого не хоронят, – сказал Николай. – Смотри, на нас никто не смотрит. За нами не наблюдают. Даже если сейчас заметят, что мы вошли в склеп – ничего страшного. Повторяю: я имею на это полное право, – ровным голосом произнес он. – Алена, ты не того боишься. У нас не так много времени. Скоро случится гроза, нам надо успеть до нее.
– А причем тут гроза?
– Для нашего плана понадобится электричество. Много. Только так устройство, которое совершает переход во времени, сможет поймать волны темной материи, исходящей из центра Солнца, – сказал Николай, открывая ключом дверь, ведущую в склеп.
Мы вошли, Николай закрыл дверь, включил свет. Да, тут был свет, под потолком горела лампочка.
Совсем небольшое помещение, темно-серые стены, вверху, под потолком, что-то вроде узких бойниц. На одной из стен организован колумбарий.
– Внизу, у нас под ногами, в могиле покоится предок, тот самый Жан-Батист, но больше в склепе хоронить нельзя, только урны с прахом вот стоят, в стене замурованы. Узнаешь? – Николай указал на одну из ячеек фамильного колумбария с фотографией. В небольшом овале – знакомое лицо. Нестерпимо сияющие глаза, грива черных волос, открытые в улыбке белые зубы… Артур.
Мне вдруг стало нехорошо. Я не знала, что именно тут лежит его прах, меня никогда не тянуло узнать, где похоронена моя первая любовь.
Даты жизни и смерти Артура.
Я хотела шагнуть ближе, но тут заметила, что на полу лежит… я не знаю, как это описать. Нечто, напоминающее лодку. Каноэ? Светло-серое, белесое. Формой как овал. Большое.
– Это капсула, – пояснил Николай. – Ты должна лечь внутрь. Но прежде… посмотри вот сюда, на это углубление в стене. Тут прячется еще один ключ от склепа, запасной. Он всегда тут находился на всякий случай. Я не шучу, он тут буквально с прошлого века лежит. Когда ты окажешься в прошлом и выберешься из капсулы, возьми этот ключ, он поможет тебе выйти. Затем запри им снаружи дверь в склеп, чтобы сюда никто не смог войти. Потом, позже, когда вы с Артуром уже все выясните и поговорите, отдай ему ключ, он просто положит его на место. И пусть польет капсулу водой. Капсула сделана из особой смеси – она отчасти напоминает и гипс, и картон, со временем сама растворится, распадется. Но если ее водой полить – это произойдет еще быстрее. Ну, будет тут чем-то белым посыпано, как песком… Вокруг капсулы – провода. Это электрический контур, этим тоже не заморачивайся, будут тут провода валяться, что такого. А вот это важная вещь. – Николай указал мне на небольшую коробочку сбоку капсулы. – Это то самое устройство, которое и совершает переход во времени. В нем все настройки, ну и прочее… Оно на клеммах. Их надо потом отсоединить от проводов и спрятать устройство. Не оставляй его тут. Но вообще об этом всем пусть Артур думает, когда ты ему расскажешь правду о себе, поэтому сильно не заморачивайся.
– Хорошо, – прошептала я. – А вдруг там, в прошлом… когда я там окажусь и покину склеп… а сюда на следующий день зайдут твои родственники? А капсула еще валяется тут, и запасного ключа на месте нет…
– Ой, они нечасто сюда заглядывали в то время, – отмахнулся Николай. – Да и то больше снаружи сидели, на лавочке у входа, я помню. Пока не похоронили тут Артура… Что еще я тебе с собой даю. К документам, твоим документам (а я постарался предусмотреть их на все возможные случаи жизни!) я положил еще письмо для Артура. Отдельно лежит, в другой папке. Оно от меня, что называется. Чтобы брат тебе поверил. И там еще медальон. Медальон Артура. Сняли с него, мертвого… Я хранил эту вещь сорок шесть лет. Тоже можешь ему показать. Ну все, давай прощаться. Ни пуха тебе ни пера. – Николай обнял меня.
– Прощай, – потерянно произнесла я, обнимая его в ответ, параллельно думая о том, что медальона, получается, тоже будет два, что ли? Один у меня, другой на живом Артуре?..
– Живая и неживая материя переносится во времени и пространстве по-разному, – словно услышав мои мысли, сказал Николай. – Твое тело изменится, а предметы, которые ты возьмешь с собой – нет. Все твои вещи тоже в отдельных капсулах, это, опять же, из того же вещества, что и большая капсула. Но оно достаточно хрупкое, ты его просто расковыряй чем-нибудь. Только аккуратно, не испорти планшет и смартфон, они же хранятся внутри оболочки.
– Поняла.
– Ну, тогда вперед!
Николай помог мне забраться в большую капсулу. Я вытянулась во весь рост, Николай положил мне на живот маленькую капсулу с вещами.
– Не тяжело?
– Нет, – глухо пробубнила я, глядя в темно-серый потолок склепа на тускло светящуюся лампочку.
– Сейчас я тебя закрою крышкой, а снаружи, по ее краю, положу замазки. Но ее немного. Она, конечно, застынет, но ты сможешь вытолкать крышку. Дышать ты тоже сможешь, хотя все-таки постарайся потом побыстрее вылезти из капсулы, ладно?
– А что сейчас произойдет?
– А сейчас случится гроза, я тебя уже предупреждал. Над склепом, в куполе – антенна. Я ее подниму, у меня пульт есть. – Николай похлопал себя по карману. – Молния ударит в антенну, устройство должно поймать электрический разряд со сгустком темной материи, и ты перенесешься в прошлое. В двадцать третье апреля 1979 года.
– Почему в двадцать третье, а не двадцать первое? Сегодня же двадцать первое?!
– Потому что абсолютную точность очень сложно соблюсти. Это будет следующий день после той Пасхи. После Пасхи в 1979 году. Ты станешь другой, молодой. Выходи из склепа не сразу, прислушайся, чтобы не было никого рядом. Ну а придерется кто – скажи, было открыто, ты сюда просто случайно заглянула.
– Коля, а вдруг я попаду совсем не в то прошлое?
– Это исключено. Вот это как раз я точно все рассчитал. Сам день может быть, что называется, «плавающим», плюс-минус сутки-двое, а вот месяц и год – это все точно.
– Коля, а что я почувствую?
– Ты увидишь очень яркую вспышку. Ты ее ни с чем не спутаешь, – коротко ответил он. – И вот именно после нее и постарайся выбраться из капсулы.
– Вспышку? А вдруг я умру? Или… а если вообще ничего не произойдет? – со странным любопытством спросила я, дрожа всем телом. – И я останусь тут, живая… Что ты будешь делать?
– Если ничего не получится, то и вспышки не будет, и вообще ничего и не произойдет. Я вернусь, помогу выбраться из капсулы. И отвезу тебя домой.
– Коля, а если все получится?
– Это будет научный прорыв, – засмеялся Николай, наклоняясь надо мной. – Жди вспышки. Осторожнее, я закрываю капсулу.
– Коля, это не капсула. Это ладья.
– Ладья, Аленушка, ладья. Я тебя очень любил тогда, в десятом классе. Но ты на меня не смотрела даже.
– Ты серьезно? – оцепенела я и уже больше не дрожала. Это было очень неожиданное признание, я на некоторое время даже забыла о том, зачем я здесь и что сейчас должно произойти. Николай был в меня влюблен?!
– Ага. Я долго не мог привыкнуть к Наташе, я буквально заставлял себя… как это назвать? Сродниться с ней. Да – просто заставлял себя.
– Коля, погоди! Это правда? Ты был в меня влюблен?
– Нет времени. Все, прощай. Кладу крышку. Не шевелись.
Темнота. Шкрябающие звуки снаружи. Мне стало так жутко, что я хотела закричать, но вместо этого у меня из груди вырвался какой-то слабый стон. «Что я делаю, зачем согласилась на этот эксперимент? Это безумие!» От ужаса я стала совсем слабой и не могла пошевелиться. Но дальше ничего не происходило, и я подумала, что зря так переживаю.
Сколько прошло времени? Не знаю. «Наверное, ничего у Коли не вышло, – с надеждой подумала я. – Надо отсюда вылезти!»
Но в следующее мгновение я вдруг увидела яркий оранжевый свет перед закрытыми глазами. Ослепительная, невероятная вспышка! Свет был вокруг меня, я находилась внутри яркого потока, и он меня словно нес куда-то… Ощущение стремительного движения, полет, да. Я стала прозрачной, невесомой, я растаяла в этом потоке, слилась с ним. И тут я потеряла сознание.
…Это был какой-то тяжелый, неприятный сон, потому что я проснулась очень разбитой. Надо срочно принять лекарства – была моя первая мысль при пробуждении.
Я открыла глаза. А перед ними – сплошная темнота. И в этот момент я вспомнила все. Была яркая вспышка, как и сказал Николай. Или она мне померещилась от страха? Я сейчас, считай, что в гробу, в ладье Харона, и мне надо срочно выбираться из нее. Я все-таки в прошлом? Или эксперимент не удался? Помню еще одну книгу, прочитанную в детстве, какого-то немецкого автора про Древний Египет и скульптора Тутмоса. Там говорилось о ладье Усерхат, на которой почившие переправлялись в царство мертвых… И еще викингов, что ли, так хоронили, отправляя в загробный путь на лодке, вот вам еще вариант похорон. Бедная моя книжная головушка, чем ты только ни забита, какими книжными премудростями…
Я принялась толкать крышку над собой, она не поддавалась. Ощутила тяжесть другой, маленькой капсулы у себя на животе. Выбраться не получалось, и я явно ощутила нехватку воздуха. Какие-то камешки во