– Как давно это было?
– Двадцать три года назад.
– Все эти годы ты провел рядом с Повелителем?
– Нет, я странствовал по разным местам.
– Тебя посылал Повелитель?
– Да.
– Что ты искал?
– След Благородно Павшей.
– Здесь ее называют Секех?
– Здесь она стала Секех.
– Повелитель искал место ее последнего боя?
– Да.
– Это было трудно для него?
– Никто не мог знать место боя.
– Выходит, она сражалась в разных местах?
– Да.
– Повелитель хочет знать ее истинное имя?
– Да.
– Именно поэтому он здесь?
– Этого не знает никто.
– Как твой повелитель выглядит?
– Он огромен.
– Что значит огромен? Он похож на человека?
– Повелитель многолик.
– Что значит «многолик»? Он… похож… на человека?
– Он не может быть похож на человека… – Ханди вдруг захрипел, изо рта у него хлынула кровавая пена.
Энгард тут же подскочил к креслу, двумя рывками сорвал головные ремни, хлопнул аскета по щеке. Руки его окрасились красным. Ханди трясло так, что вместе с ним ходуном ходило прикрученное к железному полу кресло.
– Лисса сюда! – выкрикнул Дериц. – Доктора, живо!
Хадден толкнул дверь, заорал в коридоре. Где-то недалеко раздались быстрые шаги. Лицо Ханди посерело, кровь уже не лилась ему на грудь. Дыхание стало прерывистым, и вдруг, заскрежетав зубами, аскет уронил голову набок. Глаза его остекленели.
– Что с ним?! – крикнул вбежавший в камеру Лисс. – Вы вкололи только один шприц?
– Да, – растерянно ответил Дериц. – Для его размеров это немного… Неужели он убил себя?
– Именно. – Тяжело дыша, врач выпрямился, вытер окровавленные руки салфеткой, на которой только что лежал запасной шприц с «говорунчиком». – Он смог вернуть контроль над собой, и что-то произошло… Я сделаю вскрытие и скажу точно, что именно стало причиной смерти. Эта кровь, пена… проклятье, как будто легкие ему разорвало. Мне приходилось читать о заморских убийцах, которые, попав в руки палачей, умели останавливать собственное сердце, но тут какой-то другой метод. Н-не знаю, что и сказать вам, ваша милость…
– Ничего уже не надо. – Энгард подошел к рукомойнику у стены, нажал на рычаг и принялся отмывать кровь с ладоней. – Пускай его забирают. Со вскрытием не тяните, это все может быть важно для науки.
– Я сейчас же прикажу отправить его ко мне в подвал. Мои помощники давно здесь.
– Хотел бы я знать, почему он не сделал это раньше, еще в машине, – задумчиво пробормотал Маттер. – Вероятно, надеялся удрать или еще что… Такие твари обычно живучи и всегда пытаются выкрутиться.
– Ты убил его своими вопросами, – очень тихо произнес Энгард. – Он не мог даже представить, что ты знаешь о Повелителе.
– Ты думаешь?!
– Это очевидно… Он сказал то, о чем говорить не имел права. Что-то сверхважное для него, что-то более значимое, чем жизнь и смерть…
– Я помню все до единого слова.
– Вот и думай теперь над этим.
Маттер встал из-за стола, еще раз посмотрел на скрюченного в кресле рыжебородого рамлийца и поднял свой мешок.
– Пойдем к тебе в кабинет, – сказал он. – У меня есть для тебя кое-какие бумаги. Я целых полчаса рылся в спальне отца настоятеля и нашел там несколько интересных векселей.
Энгард посторонился, пропуская в камеру двоих дюжих мужчин с носилками, и махнул рукой:
– Я уже в нетерпении.
Здешний кабинет господина графа сильно отличался от его «логова» в столичном особняке. Меблировку большой комнаты с зеленоватыми бронестеклами окон составляли лишь несколько казенного вида книжных шкафов, письменный стол и три кресла. Войдя, Энгард раздвинул темные шторы, потом открыл нижнюю дверцу бокового шкафа и стал доставать кувшины.
– Думаю, нам не вредно будет промочить горло, – заметил он. – Этот день оказался каким-то необычайно длинным.
Маттер посмотрел за окно – солнце уже скрылось, лишь оранжево-желтое вечернее зарево над крышей соседнего здания еще сопротивлялось сумеркам.
– Да уж, не коротким, – согласился он, запуская руку в просмоленный мешок. – Хотя раньше, лет так двадцать назад, мы с тобой иногда мотались туда-сюда по двое суток кряду и не уставали нисколечко.
Энгард разломал печать на плетеной коробочке дорогого печенья и кивком велел Хаддену наполнить стаканы. Маттер тем временем выложил на краешек стола пачку надорванных конвертов, в которых находились какие-то бумаги. Дериц быстро проглядел несколько верхних, а потом вдруг захохотал:
– Вот это да, друзья мои! Ты хоть видел, какие тут имена?.. А, Мат? Видел, чьи женушки отписывали эти средства?
– Кое-что, – пожал плечами князь. – Мне все это, как ты понимаешь, сейчас ни к чему. Я такими делами больше не занимаюсь. А вот тебе…
– Н-да-а… – Энгард аж причмокнул от восторга. – Что ж, теперь можно считать, что некоторые наши сановники у меня в руках и сделают абсолютно все, что я только прикажу, сами, голубчики, своей волей.
– Ты предполагаешь устроить процесс?
– Дети – у нас! – поднял брови Энгард. – И они расскажут все, что с ними было: как их ловили и везли в столицу. А в обители болтаются эксперты, которые подтвердят, что там подсыхает свеженький Круг для Искупительной Жертвы. Что еще надо? С теми фермерами, из-за которых все и началось, поговорят опытные, обходительные люди.
– Полагаю, судьи смогут быть аккуратными.
– Об этом ты можешь не переживать. А что касается вашего брата, – Энгард повернулся к Хаддену, – то я даю вам слово, что в процессе он участвовать не будет. Как только все закончится, мы отправим его в дальние дали на границу Королевства. Куда-нибудь в джунгли, и пусть он сидит там до самой старости, не смея высунуть носа.
– Я очень благодарен вашей милости, – поклонился Джеш.
– Это мы должны быть благодарны вам, – усмехнулся в ответ Дериц. – Беда только в том, что наградить вас должным образом я не могу, не в моем это праве, пока, по крайней мере. Впрочем, мы можем сделать иначе. Покажите-ка мне ваши часы, господин барон.
Изумленный, причем не столько просьбой, сколько обращением по титулу, о котором он давно забыл и думать, Хадден достал из кармана серебристые часы и протянул их Энгарду.
– Могу я надеяться, что у вас нет никаких сентиментальных воспоминаний, связанных с этой вещицей? – поинтересовался тот.
– Нет, ваша милость, – это обычная дешевка, купленная год назад в магазинчике на холме Нудл. Мои старые часы сломались окончательно, вот я и купил эти.
– Прекрасно!
Дериц подошел к своему столу, открыл один из верхних ящиков и достал массивную золотую «луковку» на цепи с парой брелоков, в эмаль которых были вставлены мелкие рубины.
– Мы с вами совершим обмен, дорогой барон, – заявил Энгард, протягивая часы Хаддену. – Это и остроумно, и совершенно законно, не так ли?
Хадден ошарашенно моргнул, взял часы, а потом выпрямился и по-военному отдал честь. Энгард ответил ему тем же.
– А мне никакой награды не надо, – хихикнул Маттер. – Мне хватит стакана, который я жду уже хрен знает сколько времени.
Дериц хлопнул себя по лбу и куртуазнейше поднес другу глиняный стакан с вином.
– Думаю, ты наградишь себя сам, – предположил он.
– Я – уже. – Князь хмыкнул и сделал большой глоток. – Я знаю, где он, – точно в Рамле, и я знаю, что он не человек, – это тоже точно. Следовательно, все мои домыслы оказались верны. Я попал в свою дичь, теперь нужно немножко пройтись, чтобы подобрать ее и отнести поварам. А какое блюдо они станут готовить – это меня уже не волнует. За это, знаешь ли, мне не платят!
Глава 11
– Я обсудил вашу идею с химиками, и все пришли в восторг, господин князь. – Барон Тирц, молодой наследник крупной промышленной компании, сверкнул белыми зубами, почтительно поклонился и придвинул к Маттеру золотой бокальчик. – Эта потрясающая мысль тем более к месту, что мои лаборатории, – Тирц чуть кашлянул, – да, мои лаборатории буквально месяц назад закончили работать над новым видом водоотталкивающей ткани. Ткань эта вышла чрезвычайно плотной и прочной, мы рассчитывали на большие заказы от командования Королевского Флота, однако убедить господ наших адмиралов пока не удалось. А я всадил в это дело довольно заметные суммы…
– И достопочтенный ваш папаша вполне может высказать удивление по поводу таких вложений? – шевельнул бровью Маттер. – Как я вас понимаю… Смотрите, Тирц, это – ваш шанс. Если химики считают, что технологических проблем не будет, вам нужно начинать готовить оснастку. Надувные лодки, легкие и, главное, не занимающие никакого места, взорвут рынок. И те же адмиралы, уверяю вас, скоро будут бегать за вами самолично, без всяких посыльных.
– Склеить нашу новую ткань нетрудно, мы уже провели кое-какие опыты.
Тирц раскрыл светлый деревянный шкаф, что стоял справа от его стола, и достал оттуда серо-зеленый тяжелый рулон.
– Я велел приготовить это именно для вас, господин князь, – сообщил он.
Маттер выбрался из глубокого старинного кресла и подошел к столу, на котором молодой Тирц ловко разматывал ткань. Через каждые четверть локтя ткань была разрезана, а потом склеена при помощи эластичной ленты, да еще и прострочена на машинке толстой «стеклянной» бечевой.
– Извольте взяться с того краю, – попросил Тирц. – Вы, господин князь, мужчина серьезных кондиций, да и я с детства богами не обижен.
– Обождите…
Маттер пощупал ткань. Особое волокно, не так давно освоенное компанией «Тирц и внуки», было многократно – и, видимо, под давлением – пропитано новым видом искусственной смолы. Материал выглядел весьма прочным. Если химические лаборатории, которыми руководил юный барон, смогли создать клей, намертво схватывающий такие поверхности, дело остается за малым.
– Что ж, дернем! – скомандовал князь.
Эластичная ткань растянулась, однако ни один из швов не разошелся даже на волос. Маттер сложил руки на груди и посмотрел на молодого Тирца с хитроумной улыбкой.