В темном коридорчике, ведущем к его каюте, князь неожиданно ощутил какое-то шевеление; содрогнувшись от неожиданности, он сунул руку под куртку, где висел пистолет, но из тьмы раздался тихий, едва слышный шепот:
– Это я, господин Маттер. Нам нужно поговорить…
– Влира, вы?! – зашипел князь. – Да помилуют нас луны! Я мог выстрелить в вас!
– Вы не стали бы стрелять в корабле… Это я знаю точно.
– Проходите. – Маттер отпер дверь своей каюты и, не зажигая света, прошел в спальню. Там он включил маленький плафончик в изголовье кровати, сел и указал Влире на кресло.
Мэнор забралась в кресло с ногами, свернулась на кошачий манер. Глаза ее смотрели без прежнего веселья, скорее с задумчивостью.
– Инго сказал мне, что разбойники как-то связаны с тем, кого называют Повелителем. – Влира включила переводящий аппарат и заговорила более уверенно.
– Они, как я понял, выполняют некоторые его поручения, – отозвался Маттер, мрачнея. – Сейчас ему зачем-то потребовались дети. Детей, отобранных у местных селян, он держит при себе и даже учит чему-то. Чему и для чего – мне выяснить не удалось, наш пленный не располагал такой информацией.
– Мы не знаем, кто он и что он… Есть только догадки, и они нехорошие для всех нас. Те, кто готовил меня к этой миссии, смогли немного прояснить ситуацию с вашими Ловчими. Я говорю «вашими», потому что эта группа занималась странными экспериментами, нигде более не проводившимися. Есть очень отрывочная, фрагментарная информация о том, что когда-то, задолго до появления вашей расы, эта планета служила биологической лабораторией. Не спрашивайте, для кого, я все равно не смогу дать внятный ответ на ваш вопрос. Ловчие искали какие-то следы, оставшиеся после долгой работы над наследственными механизмами живых существ из разных миров, которые были доставлены сюда миллионы лет назад. Они надеялись создать оружие, невидимое и до поры до времени никак не проявляющее себя, но в определенный момент способное уничтожить биосферу целого мира. Стерилизовать заранее выбранную планету полностью.
– Стерилизовать? – поразился Маттер. – Лишить ее всего живого? Но зачем?
– Затем, что геологическая ценность некоторых заселенных миров столь высока, что подонки вполне способны пойти и на такое. Схема может быть простой и очень действенной, мы смогли смоделировать ее в общих чертах. Вы запускаете «червя», который никак ничем не проявляет себя в течение нескольких, быть может даже, десятилетий. Потом вдруг начинается процесс, быстро и неотвратимо убивающий все живое. Хозяевам планеты, в принципе не понимающим, с чем они столкнулись, остается только покинуть ее, других вариантов нет – и это если они сами смогут остаться в живых после шквала эпидемий, развивающихся настолько быстро, что разработать методы лечения просто нет времени. Воздух и вода при этом, конечно же, остаются, на какое-то, скажем так, время.
– Покинутая планета по галактическим законам становится как бы «ничейной», – понимающе хмыкнул Маттер.
– Именно. И обвинить никого нельзя: кого? Какие доказательства? Оставшихся ресурсов биосферы хватает для того, чтобы перерыть ее, как говорится, до дна. Тепло, воздух и, главное, вода, пусть даже в загрязненном состоянии, на порядки удешевляют разработки недр, потому что жизнеобеспечение – это самая дорогая статья расходов, если речь идет о мирах, непригодных для существования белковых тел. Ловчие не смогли выйти на горизонт своей цели, они были частично уничтожены, частично рассеяны. Те немногие, кому удалось покинуть вашу планету, канули в неизвестность. О них не слышал более никто.
– Следовательно, кто-то нанял будущую Секех, заранее зная, к чему может привести работа Ловчих? И, наверное, это были именно те, в отношении кого Ловчие собирались применить создаваемое оружие?
– Я предполагаю, что ученые Ловчих действовали в интересах неких третьих лиц. Мы не знаем, кто они, информации нет. Ловчие исчезли, их эксперимент провалился, и сейчас они уже не интересны. Странно другое, господин Маттер. Ваша злая богиня взялась за исполнение самоубийственного по сложности заказа в одиночку. Такое среди Карающих Матерей случалось, но нечасто. Да и это еще не все. О ней и о ее последнем походе нет абсолютно никаких сведений, хотя ривилин обычно хранят данные о всех своих кланах. Имени ее не помнит никто – и не в имени ли этом код нашей загадки?
– Но каким товаром может стать это имя? Об этом вы думали? Зачем, чего ради Повелитель торчит тут третье десятилетие, развлекаясь ярмарочными фокусами и рассылая людей по разным странам искать следы давно забытых битв? Или ему тут просто климат нравится?
– Вот это и беспокоит меня… – Влира пошевелилась, меняя позу. – Как бы у него не появились новые, более сложные цели. Имя – это код, ключ к какой-то двери. Но – дети?..
– Вам холодно, госпожа моя? – внезапно спросил Маттер, вставая. – Хотите, я дам вам одеяло из шкуры степного лиса?
– Нет, – тихонько рассмеялась Влира. – Лучше налейте мне чего-нибудь. Я не пьянею, как, скажем, достопочтенный мой папаша, но мне сразу становится теплее…
– О да, – Маттер распахнул створку стенного шкафа, достал бутылку сладкой тростниковой и два крохотных глиняных стаканчика, – с господином Кэноэ мы выпили не то что бочку, а, – князь торжественно воздел к потолку палец, – несущий баллон, если брать по объему. Помнится, он всегда просил меня привезти «летнее вино» с острова Наэр, его выдерживают пять лет с добавлением ростков пряной травы…
– Батюшка всегда отзывался о вас самым теплым образом. Ему жаль, что он перестал посещать вашу планету. Отправляя меня сюда, он как раз вспоминал дни, проведенные в вашем старом поместье в Альдовааре. Ему там было очень уютно.
– Да, я тоже прекрасно помню те времена. Тогда я был совсем молод, и господин Кэноэ был для меня чем-то вроде наставника, хотя строгого учителя он не напоминал нисколько! К самому серьезному делу он всегда подходил с улыбкой, и эта улыбка была мне поддержкой при всех моих ошибках.
– При всем своем жизнелюбии господин Кэноэ часто бывает грустен. – На губах мэнор появилась и исчезла странная для человеческого глаза усмешка, извиняющаяся и лукавая одновременно. – Ему кажется, что он так и не смог разгадать те загадки, которые часто вставали перед ним. Служение Лиге принесло ему состояние, но вы, возможно, слышали от него, что с самой юности он интересовался старинной философией нашей расы?
– Он даже клялся удалиться в обитель Познающих…
– Нет, стены – это не для него. Он не писал вам, что купил большую морскую ферму в тропиках и теперь все свободное время торчит там, разводя очень дорогих моллюсков? Сотрудники этой фермы – такие же старые философы, отошедшие от прежних дел… И при этом он платит им невообразимо огромное жалованье! Когда я спросила его главного специалиста-технолога, не скучно ли ему возиться с этими слизистыми структурами, тот с восторгом ответил мне: «Что вы, Влира, ведь дети уже выросли!»
– Прекрасный подход к жизненной философии! – хохотнул Маттер. – Наверное, если б я озаботился потомством, у меня был бы точно такой же стиль мышления. Когда дети вырастают, мы им более не нужны, разве что – как шкатулка для воспоминаний детства. И хорошо, если впереди еще годы, ведь их можно посвятить тому, на что не хватило времени в молодости.
– Шкатулка для воспоминаний? – с неожиданной задумчивостью переспросила Влира. – Я верно поняла вас? Хм-м…
Юная мэнор потянулась к бутылке, взяла ее обеими руками и сама наполнила стаканчики. Выражение ее глаз было непонятным Маттеру, она казалась встревоженной и радостной одновременно.
– Имя Карающей, имя палача, прибывшего сюда для казни Ловчих, – это ключ к такой шкатулке. Смерть ее осталась безвестной, так? Да-да, статус богини и все такое, это, конечно, уникально, но сейчас мы говорим не об этом… Смерть палача прошла мимо остальных ривилин, никто не вспомнил ее и никто не искал. Почему? Вероятно, потому, что она была изгоем.
– Весь род твой пал в бою подлейшем, и ты, собрав все силы для мести, явилась в наш мир… – перебил Маттер. – О боги! Она не была изгоем, Влира. Она зачем-то встала против своих. И не только она, но, очевидно, весь ее клан – просто она была последней. Да расчленят меня святители! Это невероятная история! Будь я романистом, заработал бы еще на один «Даамир»…
– О чем вы сейчас, господин князь? Вы что-то скрывали от меня?
– Не скрывал и никогда бы не стал, просто не было времени. Впрочем, начинать надо с Хаддена. Это – дело странное. Я познакомился с ним совершенно случайно, никто, а-абсолютно никто не мог знать, что мы с Яном окажемся в «деловом» кабаке в Майли, а после он подвернулся под руку, искренне пытаясь спасти мне жизнь, потому что меня спутали с другим человеком. Он был без денег, едва не голодал, так что я не мог не взять его к себе – и не разочаровался. Дело в том, что наш славный вояка барон Хадден – потомок знаменитого инженера Арвела Хаддена, сыгравшего большую роль в финале Династических войн. После всех этих ужасов Арвел оказался на острове Тар, где руководил перестройкой саркофага, в котором погребены монки нашей Секех. Кстати, благодаря его инженерному хитроумию мы смогли удрать из склепа, когда вдруг включилась защитная система, убивающая всех в зале со статуей… Да, зрелище было не для слабонервных, но все это уже в прошлом. Итак, я отправил Джеша Хаддена в фамильное поместье, где хранились бумаги его досточтимого предка. Отправил так – на всякий случай, но однако! В одном из альбомов я обнаружил не только рисунки зала с саркофагами монков, но и копию древней надписи на храмовом языке тау, кстати, прочитать ее смогла наша госпожа Элида, знающая забытые языки! И вот там-то и попалась мне эта фраза!
– Весь род твой пал в бою подлейшем… – Влира вдруг грациозно спрыгнула с кресла, заходила по полу, покрытому теплым ковром.
– …и ты, собрав все силы…
– Да, я помню… Но Карающие Матери не хранят информацию о каком-то клане, вставшем в оппозицию к остальным.