– Чем лучше?
– Если это не китайцы, значит, есть еще какая-то сила, которая стремится нам помешать. И сила нам неизвестная. Это опасно.
– Если так рассуждать, я могу согласиться. Я могу даже пожелать, чтобы это были китайцы. Мы ждем сообщения. Дэвиду позвонят.
– Да, я жду звонка, – согласился Дэн.
– Значит, они знают о вашем приезде. – Обейда задумался. – Стоит ждать неприятностей. Я на всякий случай собрал всех своих людей. Четырнадцать человек вместе со мной здесь, и еще пятнадцать ждут в стороне. Они блокируют китайцев, если те появятся. Мы блокируем их, если они появятся с другой стороны. Надо еще занять людей Завгата… Оставим их, пожалуй, охранять этот проход.
– Завгата я планировал отправить на аэродром, откуда самолеты будут взлететь.
– Это далеко?
– В Волгоградской области, – подсказал капитан Дэн.
– Бесполезно. Их поймают раньше, чем они из Чечни выберутся. Лучше не рисковать. Да Завгат и сам туда не поедет.
Полковник переглянулся с Дэвидом. Тот соглашаясь, кивнул. От затеи с аэродромом следует, пожалуй, отказаться.
– Ладно. Тогда не будем терять время. Испытания начнутся…
– По моим данным, – сказал капитан Дэн, – завтра около двух часов дня. Нам еще предстоит выйти на место, подыскать площадку и расставить оборудование.
– Еще один важный момент, о котором вы забыли.
– Что еще? – спросил полковник.
– Оплата.
Капитан Дэн, не говоря ни слова, протянул Обейде сумку.
– Здесь половина. Можешь не считать. Вторую половину, как договаривались, получишь по окончании дела в Тбилиси.
– Тогда не будем терять время, – приняв сумку и крепко вцепившись в ручку, решил Абу Обейда. Завгат!
Чеченец подошел.
– Ты со своими людьми останешься здесь охранять проход. Если появятся китайцы, примешь бой – проход перекрыть нетрудно, но обязательно сообщи нам. – И он протянул ему коротковолновую радиостанцию. – Дальности связи должно хватить. Если связи не будет и китайцев будет много, тихо отходите в другую сторону – уводи их за собой и пошли человека, чтобы он постарался нас найти. Ты знаешь, где мы будем.
В марш вышли сразу, только поправив тяжелые рюкзаки за плечами. Первыми пошли люди Обейды – пара разведчиков, за ними остальные. Американцы вместе с Абу Обейдой заняли места в середине отряда, при этом боевики с явным неодобрением посматривали на Клер Такуа, идущую налегке, если не считать большой палки, которую выломал ей в лесу Дэвид, чтобы было на что опираться при необходимости, как на посох.
– Я двух человек уже выслал вперед, для соединения со второй группой, – сообщил йеменец. – Они проверят тропу. Хотя дорога должна быть и без того безопасна.
– Долго нам идти?
– Практически до рассвета. В пути сделаем два коротких привала.
Втянувшись в ритм марша днем, американцы никак не могли привыкнуть к ночному маршу через заросли и камни. И приходилось очень стараться, чтобы не отстать от тренированных наемников Обейды. За час дошли до второго прохода, соединяющего основное ущелье уже с новым.
– Здесь отдыхаем, – распорядился Обейда, усаживаясь на камень.
И что-то сказал своему человеку. Тот сделал знак другому, и пара разведчиков, понимая свои обязанности с полуслова, двинулась назад, чтобы организовать охранение на случай возможного преследования.
– Я бы на месте китайцев, – предположил капитан Дэн, – пошел бы не по следу, а по склонам с двух сторон. Так легче вести контроль, оставаясь невидимым.
– Я согласен с тобой, – сказал Обейда. – Но в здешней обстановке охранение следует выставлять даже в небе над головой, но и это не спасет, если что… Ночью по склону китайцы не пройдут. Слишком круто. И отдыхать мы собираемся не слишком долго. Не успеют ничего предпринять.
– А это что? – спросил капитан, показывая на один из склонов, где вдалеке светились две зеленые точки.
Абу Обейда присматривался к темноте долго и с напряжением. Точки смотрели прямо на них. Потом на мгновение погасли. Один раз, второй, третий, и снова уставились…
– Птица, – сказал йеменец. – Бинокли не мигают. Здесь много птиц. И все больше хищные. Как на столько хищников добычи хватает?
В течение рабочего дня вся аппаратура была установлена. Что необходимо было замаскировать, было замаскировано с предельной тщательностью. И даже «жучок» подслушивающей аппаратуры был успешно пристроен в комнате, отведенной под жилье доктору Шинкуа, хотя откровенной необходимости в таком действии не было, поскольку беседовать в своей комнате, особенно в первое время, доктор мог только лишь с майором Яблочкиным. На визит немногочисленных сослуживцев, с которыми китаец мог бы сблизиться в первые же дни работы и которые решили бы вдруг навестить его в офицерском общежитии, надежды было мало, поскольку дома, где жили сотрудники, находились в достаточном отдалении, и не каждому хочется тратить время на подобные прогулки без необходимости. Да и разговор с сослуживцами едва ли смог бы представлять интерес. А посторонние в военный городок попасть практически не могли. Тем не менее самоактивирующийся на голос «жучок» установили.
– Мы так, кстати, однажды попали в историю, – посетовал капитан Сергеев. – Поставили одному товарищу «жучок». Тоже – слово скажешь, он включается, и запись начинается автоматически. Кто ж знал, что этот тип испанский язык чуть не круглые сутки учит. И слова, заучивая, без конца вслух повторяет. Каждое слово помногу раз. Весь запас пленки за несколько часов извели, у «жучка» аккумулятор сел почти полностью, а тут к объекту гость пожаловал. И разговор пошел, который нам записать следовало. Только на начало разговора аккумулятора и хватило. Ох, и взгрели нас за это. С тех пор испанский язык для меня хуже китайского.
– Будем надеяться, что доктор Шинкуа не будет изучать испанский язык, – в последний раз оглядывая комнату доктора, сказал Яблочкин, – он его и без того слегка знает, хотя и хуже китайского… Вроде бы все на месте?..
– А с попугаями он говорить не будет? Или сами попугаи болтать начнут, – все же беспокоился Сергеев – «жучок» был установлен в днище клетки, поскольку вся мебель в тесноватой комнате состояла из кровати, стола, пары стульев, встроенного в стену шкафа, электрического чайника и трехпрограммного радиоприемника на подоконнике. Радиоприемник капитан Сергеев, поковыряв отверткой, «сломал», чтобы тот не тратил заряд аккумулятора «жучка».
– Попугаи… – Яблочкин задумался, похоже, о чем-то своем. – Попугаи болтать любят. Клетка красивая. Произведение искусства, а не клетка!
Он постучал по тонким металлическим прутьям ногтями. Попугаи не отреагировали и только глаза на майора скосили. На разговор не напрашивались и болтливости не проявляли. Майор и красивые резные ножки, на которых стояла клетка, как избушка Бабы яги, потрогал руками – прочные, основательные, и составленную из многих резных частей крышу тоже потрогал. Клетка прочная и просторная, в такой дракона держать можно, не то что попугаев.
– Попугаи… – Яблочкин задумался снова, и почесал затылок, словно хотел что-то вспомнить.
Но опять не вспомнил. Так и вышли они из комнаты профессора, закрыли дверь на ключ, а ключ отнесли к дежурному по общежитию. И вовремя, потому что рабочий день закончился, и доктор Шинкуа, как увидел Сережа из окна, одиноко брел через полковой плац в сторону общежития. Но на середине плаца остановился, осмотрелся, словно что-то придумал, и после этого уже заспешил к общежитию быстрее.
– Это он и есть? – капитан Сергеев смотрел из-за плеча майора. – Будем, значит, заочно знакомы. Ладно, побегу в комнатку к ребятам. Посмотрю, чем наш ученый подопечный занимался в течение дня.
– Уже можно что-то увидеть?
– По крайней мере то, что он делал с помощью компьютера. У нас полный доступ к жесткому диску и ко всем съемным дискам, если они подсоединяются. Пока компьютер-оригинал включен, вся работа копируется на наш компьютер-дублер. И происходит это при каждом включении. Программа эксклюзивная, отечественные специалисты разрабатывали. Мировые аналоги в сравнение с ней не идут.
– Забегу посмотреть.
– Заглядывай.
Сергеев ушел и, видимо, встретился с доктором Шинкуа на лестнице. Так показалось Яблочкину, который услышал, как в двери соседней комнаты поворачивается ключ. Тонкая стена позволила услышать, как китаец напевает что-то явно восточное, как скрипят дверцы встроенного в стену шкафа.
Сразу, как только человек вошел к себе, навещать его не совсем удобно. Все-таки люди любят переваривать собственные впечатления о перемене мест наедине с собою. Приличия Сережа Яблочкин решил все-таки соблюсти и не показаться китайцу навязчивым контролером. Но через пять минут ключ снова заворочался в замке, дверь закрывали. Доктор Хуахин Шинкуа или к умывальникам направился, или вышел на прогулку. Вечерний, надо полагать, моцион.
Прикинув время, Сережа выглянул из двери своей комнаты. Доктора в коридоре не оказалось. Если бы он шел умываться, то добраться до крайней двери, где умывальники и располагались, не успел бы. Значит, свернул на лестницу, чтобы спуститься к выходу. Яблочкин быстро подошел к окну и увидел, как доктор Шин, одетый в простенький и дешевый спортивный костюм, направляется к спортивному армейскому городку, где под командованием офицера занимался физической подготовкой взвод. Асфальтированные площади спортивного городка китайца, похоже, не прельщали. Он отошел в сторону, на газон с подстриженной травой, встал, медленно поднял к небу руки, ладонями вверх и надолго замер в такой позе. Потом начал синхронно водить руками по воздуху, словно рисовал замысловатые фигуры, одновременно изменяя и положения тела. Сам никогда не сталкиваясь с ушу, майор Яблочкин понял, что доктор Шинкуа выполняет дыхательную гимнастику древней китайской системы. Еще раз подтверждая предположение, что он этнический китаец.
Просчитать ситуацию оказалось несложно. Должно быть, доктор Шинкуа уже понял, что выдавать себе и дальше за этнического колумбийца не имеет смысла. Пусть и значится он в документах колумбийцем, пусть и носит колумбийское имя, не отказываясь от него, хотя и не утверждая, что он в самом деле колумбиец. Якобы он не помнит. Прикрытие удобное. И дает возможность китайскому разведчику признать то, что он китаец, но не признать себя разведчиком. А китаец или колумбиец – он все же талантливый ученый, и грех такого ученого не использовать.