Другой виднейший деятель Белого движения – генерал Михаил Алексеев – также был причастен к отстранению Николая II от власти. Кроме того, как и многие деятели Временного правительства, Алексеев являлся масоном.
Люди, по сей день выступающие против большевиков и Ленина, действительно считают, что России было бы лучше, если б в двадцатом веке ею управляли либеральные деятели, террористы и генералы, изменившие присяге?
Памятуя о том, что часть аристократии покинула Россию, а власть взяли, как у нас некоторые утверждают, «кухарки и бандиты», стоит отдавать себе отчёт в том, что Ленин – тоже дворянин; и если бы только он. Дзержинский, Крестинский, Куйбышев, Орджоникидзе, Бокий – все они были дворянами.
В этом месте обязательно стоит напомнить, что в составе первого Советского правительства был один еврей. Троцкий.
В Красной Армии служило до семидесяти пяти тысяч бывших царских офицеров, из которых порядка шестидесяти тысяч имело дворянское происхождение.
Привычка новейшего российского кинематографа (впрочем, позаимствованная у режиссёров советского времени) изображать красногвардейцев как стадо простолюдинов – вульгарна и даже противоестественна с исторической точки зрения.
Все утверждающие, что революция – дело рук этнически окрашенных групп, манипулировавших русским народом, – выступают, по сути, в роли русофобов: по той элементарной причине, что считают десятки тысяч русских дворян и офицеров объектами манипуляции нескольких сотен потомков ремесленников и лавочников.
Должность главнокомандующего всеми Вооруженными силами Советской Республики занимал Сергей Сергеевич Каменев – кадровый офицер, полковник императорской армии, закончивший академию Генштаба в 1907 году.
В должности начальника Полевого штаба Красной Армии служил потомственный дворянин, генерал-майор императорской армии, Павел Павлович Лебедев. На посту начальника Полевого штаба он сменил Бонч-Бруевича, опять же происходившего из польских дворян.
Впоследствии многие царские офицеры и участники Гражданской войны – полковник Б. М. Шапошников, штабс-капитаны А. М. Василевский и Ф. И. Толбухин, подпоручик Л. А. Говоров, – стали маршалами Советского Союза.
Основной конфликт Гражданской войны – не сражение «кухарок и бандитов» с аристократами духа. Большевики произвели национализацию промышленности – более всего они ущемили интересы крупного капитала, отдав предпочтение интересам трудящихся. Более всего в Гражданской войне был заинтересован, образно выражаясь, российский список «Форбс», и те зарубежные финансовые игроки, что имели свои интересы в России. Проще говоря, это был конфликт социализма и капитализма.
Ныне эту простейшую суть постоянно пытаются подменить песнями про поручика Голицына и хождением с портретом последнего императора.
Первые законы, которые приняли пришедшие к власти большевики, репрессивного характера не носили. 2 ноября 1917 года была принята декларация прав народов России, отменившая все национальные и национально-религиозные привилегии. 11 ноября был принят декрет об отмене сословий, чинов и установлении единого гражданства. 18 декабря был принят декрет о равноправии женщин в гражданском браке.
Большевики явились во власть в качестве невиданных идеалистов, освободителей народа и, в лучшем смысле слова, демократов.
Большевики не устраивали Гражданской войны и после взятия власти никак в ней не нуждались. Война началась только в 1918 году, а инициаторами её стали военные деятели, свергшие царя, и стоявшие за ними политические и финансовые группы.
В Гражданской войне участвовали миллионы людей – представители самых разных этносов и политических группировок. Кроме того, четырнадцатью странами была осуществлена интервенция на территорию России. В подобной ситуации считать исключительно большевиков виновниками происходящего – мягко говоря, нелепо.
Столкнувшись с возможностью распада империи и сепаратистскими движениями на окраинах страны, большевики немедленно изменили тактику, и стремительно собрали бо́льшую часть империи, по итогам окончательно потеряв лишь Финляндию и Польшу, нахождение которых в составе России и ныне кажется неактуальным и чрезмерным.
Большевики никак не могут именоваться «разрушителями империи» – они её собиратели. Да, большевики именовали свои наступательные походы «интернациональными», но в результате мы всё равно видим традиционное российское «приращивание земель».
Ряд преференций, которые были получены национальными субъектами от большевиков, стоит воспринимать исключительно в контексте той обстановки: когда на фоне катастрофических последствий Первой мировой и экономического хаоса имели место интервенция и мощнейшие сепаратистские движения. Большевики самым элементарным образом торговались с народностями, входящими в состав России, чтобы иметь на них влияние большее, чем британцы, немцы, поляки, турки, французы или японцы.
Рассматривать все эти вещи вне исторического контекста – неразумно.
Довод о том, что большевики «подложили под империю бомбу», разделив Россию на республики, выводит исторический разговор в безвоздушное пространство: получается совершенно бессмысленная картинка – лежит себе империя, приходят большевики и кладут бомбу, чтобы затем взорвать собственное государство.
Процессы распада начались в Российской империи при Временном правительстве – в том числе на Украине и в Прибалтике. Разве Российская империя была поделена на советские республики?
23 декабря 1917 года было подписано англо- французское соглашение о разделе зон влияния в России: согласно нему, Великобритания получала Северный Кавказ, Франция – Украину, Крым и Бессарабию, США и Япония делили Сибирь и Дальний Восток.
Люди, подписавшие это соглашение, выступали во время Гражданской войны «союзниками» Белой армии. Это, как минимум, повод не разбрасываться ярлыками о разрушителях империи.
Про «бомбу» очень любили рассуждать демократы в девяностые годы. Посыл их высказываний объясним: они не желали быть виноватыми в распаде, но хотели свалить вину на других.
Здесь достаточно вспомнить сказанное в своё время Великим князем Александром Михайловичем Романовым: «Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали… к священной борьбе против Советов, с другой стороны – на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи».
Вы кому больше доверяете? Великому князю Романову или демократам девяностых?
В ответ нам скажут, что патриарх Тихон предал большевиков анафеме, и посему большевизм неприемлем в принципе.
Но ведь патриарх Тихон и Белое движение не благословил.
В отличие от наших современников, патриарх Тихон помнил, что уже 20 марта 1917 года Временное правительство приняло «Постановление об отмене вероисповедных и национальных ограничений», а 14 июля 1917 года – «Постановление о свободе совести», – чем фактически нивелировало влияние Русской православной церкви. Изъятие у церкви земельных участков, зданий и даже монастырей началось при Временном правительстве.
И кого в таком случае поддерживать?
Царя нет, он отрёкся. Есть Красная армия и Белая армия, воюющие друг с другом без благословения.
Надо оперировать реальностью, а не маниловскими представлениями о том, как было бы лучше, если б большевиков не было вообще.
Реальность – сложна.
Война народная, большевистская
Чтобы понять смысл и значение русской социалистической революции, надо для начала уяснить несколько простых вещей.
Не раз, говоря о войне 1812 года, задумывались мы, благодаря чему дарована была нам та победа. Да, гений Кутузова, да, блистательные офицеры, да, Милорадович, да, Багратион, да, Ермолов…
Но ведь против нас был Наполеон – непобедимый полководец, и его блистательные генералы, и едва ли не вся объединённая Европа. Одни только поляки, вечно обиженные на Россию – потому что сами всегда хотели занимать место России, а занимали исключительно своё! – выставили против нас 16-тысячную армию, и с необычайным воодушевлением умирали за Наполеона на русских просторах.
Нам было уготовано почти неизбежное поражение. Но мы выиграли.
Почему?
Потому что война стала – народной. Народ увидел и возненавидел супостата.
И когда мы говорим о Великой Отечественной войне, мы понимаем ровно то же самое.
На Гитлера снова работала почти вся Европа. Мы воевали не с немцами – а со всеми подряд, пошедшими нацизму в услужение. Они объединились, желая нам погибели почти уже неминуемой.
Да, гений Жукова, да, гений Рокоссовского, да, гений Шапошникова, да, Баграмян, да, Ватутин, да, жестоковыйная воля генералиссимуса Джугашвили-Сталина, – но ведь народ, все народы России восстали, упёрлись, вышли врагу навстречу умирать или побеждать.
И мы выиграли.
Но когда заходит речь о Гражданской войне, сразу возникает, казалось бы, неразрешимый вопрос: почему же победили – эти сиволапые, чумазые красноармейцы? А не блистательные белые офицеры, так похожие на поручика Брусенцова, верней, на Высоцкого.
И тут же начинаются разнообразные интеллектуальные пляски.
Ах, если б не «красный террор», всё было бы по-другому.
Красные, белые, зелёные вешали, стреляли, резали друг друга с равным остервенением – но во всём виноваты отчего-то одни победители.
Пусть они, пусть.
Однако разве террор может сломить русского человека?
Поляки, шедшие с Наполеоном, жутко мстили – в том числе русским мужикам и русским священникам – за разделы Польши, – хотя мужики и священники Польшу точно не делили.
Русских били за то, что они русские. И что, русские испугались?
Нацисты превзошли всех и творили неслыханные злодеяния.
Но разве это помогло им?
Или ещё другая песня есть: против истинно, посконно, домотканно русских воевали латыши, китайцы и товарищ Троцкий, понаехавший из черты оседлости, – вот они взяли матушку-Россию в заложницы и надругались над нею.