Начинал Горбачев хорошо, а вот дальше… Послушаем В. И. Болдина, его многолетнего помощника, заведующего Общим отделом ЦК КПСС, а затем руководителя Аппарата президента СССР:
– На имя генсека шел поток писем из всех районов страны и из-за рубежа. Люди слагали стихи, сравнивали Горбачева с мессией. Я просматривал эти письма, докладывал о них Горбачеву. Он любил такую почту, часами сидел, перечитывая вслух понравившиеся места, цитируя строки из откликов, поступавших из-за рубежа.
Болдин затруднился ответить, кто первый заметил пристрастие Горбачева к чтению сообщений, восхваляющих его, – западные спецслужбы или наши послы. Но эготизм генсека был использован, как говорится, на сто процентов.
– Со всех сторон поступала информация, возвышавшая нового лидера. Каждый наш представитель за рубежом считал своим долгом лично привести какую-то вырезку из западной газеты или журнала, где говорилось о великих делах Михаила Горбачева, сами старались сказать, как его любят в зарубежных странах лидеры и «простые люди».
Горбачев стремился войти в историю не только реформатором у себя на родине, но и политиком мирового масштаба. Об этом свидетельствует и название его первой книги: «Новое мышление для нас и всего мира». Бывший скромный помощник комбайнера из далекого ставропольского колхоза возомнил себя миссионером, открывающим истину всему человечеству.
«Я несколько раз присутствовал при его телефонных разговорах с лидерами Запада, – вспоминает Нурсултан Назарбаев в своей книге «На пороге XXI века». – Ему нравилось показывать своему окружению, что он накоротке с М. Тэтчер и запанибрата с Дж. Бушем. Как-то раз я оказался в его кабинете, когда он говорил по телефону: «Сейчас увидите, буду называть Буша Джорджем, а он меня – Михаилом». Ему это очень нравилось, а мы этого, откровенно говоря, не понимали».
Михаилу Сергеевичу казалось, что западные лидеры искренне любят его, восхищаются им. На самом деле их якобы дружеские чувства были всего лишь частью протокола.
«Интересно, – пишет далее Назарбаев, – что после того, как в результате Беловежского соглашения М. Горбачев лишился президентского кресла, Джордж Буш, которого Михаил Сергеевич считал своим другом, даже не позвонил ему. Вместо этого он провел продолжительную беседу с Борисом Ельциным, в очередной раз доказав, что у государства вечных друзей нет, а есть лишь долговременные политические интересы».
По мере того как захлебывалась «перестройка», у Горбачева происходила заметная эволюция взглядов на Ленина и коммунизм. 8 января 1988 года на встрече с руководителями СМИ, идеологических учреждений и творческих союзов он дал резкую отповедь пьесе драматурга Михаила Шатрова «Дальше… дальше… дальше!» за искажение образа Ленина:
– И оказывается, Ленин тоже судится, он кается перед судом Истории. За что кается?
Горбачев был единственным генсеком, посетившим в сентябре 1988 года село Шушенское Красноярского края, где Ленин отбывал ссылку. В том же году поддержал идею о создании его музея-квартиры в Женеве, для чего был куплен дом.
При нем активизировалась работа по подготовке нового, 70-томного шестого издания сочинений Ленина (предыдущее, пятое, состояло из 55 томов). В 120-ю годовщину его рождения выступил на торжественном собрании с докладом «Слово о Ленине», где утверждал, что отвернуться от Ленина – это значит «подрубить корень общества и государства, опустошая умы и сердца поколений».
И вдруг – поворот на 180 градусов. Его заявление о том, что господство КПСС в России было крепостным правом, повергло в шок миллионы коммунистов. Впоследствии был исключен из партии и приговорен народным трибуналом к вечному позору и проклятию.
Алма-атинские «декабристы»
Главная советская газета «Правда», номер за 17 декабря 1986 года. На последней странице – краткая заметка под заголовком «Сообщение из Алма-Аты».
«Вчера вечером и сегодня днем в Алма-Ате группа учащейся молодежи, подстрекаемая националистическими элементами, вышла на улицы, высказывая неодобрение решению состоявшегося на днях пленума ЦК Компартии Казахстана. Сложившейся ситуацией воспользовались хулиганствующие, паразитические и другие антиобщественные лица, допустив противоправные действия в отношении представителей правопорядка, а также учинив поджоги продовольственного магазина, личных автомобилей, оскорбительные действия против граждан города».
Запись в моем дневнике от 17 декабря 1986 года.
Волнения в Алма-Ате. Причина – избрание первым секретарем ЦК Компартии Казахстана русского Г. Колбина. Казаха Д. Кунаева отправили на пенсию.
Еще более короткая запись от 18 декабря.
Конфликт в Алма-Ате пресечен. Есть жертвы. Зачинщики арестованы.
Что стояло за этими несколькими строками? Что тогда произошло в казахстанской столице?
16 декабря 1986 года в Алма-Ате состоялся организационный пленум ЦК Компартии Казахстана. Открыл его Д. А. Кунаев. Затем слово было предоставлено секретарю ЦК КПСС Г. П. Разумовскому, курировавшему кадровую политику партии.
С первым секретарем ЦК Компартии Казахстана Г. В. Колбиным
Разумовский огласил решение Политбюро об уходе Кунаева на пенсию, принятое в Москве пять дней назад. Слухи о его отставке роились в казахстанской столице все это время. И вот подтвердились.
Первым секретарем ЦК Казахстана избрали Геннадия Васильевича Колбина. Разумовский огласил его биографию: 59 лет, русский, родом с Урала, последнее место работы – первый секретарь Ульяновского обкома КПСС, до того восемь лет был вторым секретарем ЦК Компартии Грузии, еще раньше – секретарем, вторым секретарем Свердловского обкома партии.
А на следующий день, 17 декабря, на площади перед зданием ЦК собралась молодежь. Потребовала разъяснить решение вчерашнего пленума об избрании Колбина, не имевшего к Казахстану никакого отношения. Почему избрали именно его?
В кабинете нового первого секретаря ЦК Колбина собрались члены бюро ЦК. Из окон смотрели на площадь, читали надписи на транспарантах, которые держали над головами демонстранты. Лозунги были вполне миролюбивые: «Мы за ленинскую национальную политику!», «Каждый народ имеет право выбирать своего руководителя!». Но встречались и довольно жесткие: «Хватит диктовать!», «Долой диктатуру!», «Перестройка есть, а где демократия?».
Манифестанты потребовали встречи с представителями ЦК и передали список кандидатур из числа местных руководителей для избрания первым секретарем ЦК. Приезжий Колбин их не устраивал. Но не потому, что он русский, а потому что не казахстанец.
О том, что национальность для собравшихся на площади, носившей имя Брежнева, значения не имела, говорит перечень фамилий: наравне с казахами Е. Н. Аульбековым, С. М. Мукашевым и Н. А. Назарбаевым предлагались В. П. Демиденко, О. С. Мирошхин, Н. Е. Морозов и другие.
Что же там было? Забурлила молодежь не только столичной Алма-Аты, но и других городов – Караганды, Джезказгана, Талды-Кургана, Аркалыка, Кокчетава, Павлодара, Чимкента. С учетом размаха и географии волнений некоторые исследователи называли это восстанием.
О событиях 17–18 декабря написано и сказано немало. Притом с разных точек зрения. С разных позиций: с площади, из окон здания ЦК республики. Не было только взгляда из Кремля, где заседало Политбюро.
Фрагменты рабочих записей Воротникова тех декабрьских дней восполняют этот пробел:
«11 декабря. Политбюро. Горбачев информировал о заявлении Кунаева. Просит освободить от работы (возраст, здоровье). Горбачев рассказал о беседе с Кунаевым, тот якобы негативно охарактеризовал Назарбаева, считает, что нужно избрать первым секретарем русского. Решили просьбу об отставке поддержать, по предложению Горбачева рекомендовать пленуму ЦК КПС Казахстана Г. В. Колбина (работал в Свердловске, в Грузии, сейчас первый секретарь Ульяновского обкома партии).
17 декабря. Мне позвонил Горбачев. Рассказал о пленуме в Казахстане. Избрали первым секретарем ЦК КП Казахстана Колбина. Обстановка нормальная.
18 декабря. Очередное Политбюро. До начала в «Ореховой». Информация Горбачева о событиях в ночь на 18 декабря в Алма-Ате (по сообщениям оттуда). Толпа на площади, много молодежи. Несогласие с решением пленума ЦК КП Казахстана (об избрании Колбина). Хулиганские действия. Есть попытки спровоцировать чисто националистические проявления по отношению к русским со стороны студенческой молодежи. Ответные меры – только блокирование площади. Число митингующих – около 2,5 тыс. человек. Произошли стычки. Есть пострадавшие, в том числе и среди внутренних войск МВД. Поджоги автомобилей и магазина.
Ночью собрали в Алма-Ате актив 700 человек, тоже на ряде предприятий. Призвали к противодействию негативным проявлениям, стабилизации обстановки. В других регионах республики относительно спокойнее. Определяется, кто руководит «возмущением» – в основном из числа интеллигенции, сотрудники обкома, телевидения, преподаватели вузов.
Кунаев считал, что в республике нет достойного кандидата на пост первого секретаря. Но, по непроверенной информации, инициаторы выступлений – это его окружение. Говорил с Димашем Ахмедовичем, он намекает, что инициатива – Председателя Совета Министров Назарбаева (не думаю, говорит Горбачев), он, мол, рвался к власти.
Сейчас, 18 декабря, площадь блокирована. Но вокруг около 1,5 тысячи человек. Толпы и в других районах города (около 5 тысяч). Подбрасывают идею массовой демонстрации в субботу и воскресенье – как протест.
(После обсуждения с членами Политбюро вышли в зал заседаний и продолжили разговор.)
Горбачев кратко изложил суть вопроса. И продолжал. Необходимо локализовать конфликт. Важно избежать жестких мер. Но поручить МВД (Власову) все-таки подтянуть необходимые дополнительные силы.
Кунаев деморализован, безынициативен. Главное – не отождествлять негативные националистические проявления с казахским народом. Подготовить объективную информацию в печать.