– Знаете, что он мне сказал? Заявив о своем выходе из партии, он словно что-то оторвал в своей груди… Всю ночь не мог уснуть…
Зачем нам «эта» партия?
КПСС в начале правления Горбачева насчитывала примерно 19 миллионов человек. Наиболее многочисленной ее частью была рядовая партийная масса – 18,7 миллиона человек. Члены руководящих (выборных) партийных органов от сельских райкомов и до ЦК республиканских партий составляли 439 тысяч человек. Секретари парткомов вместе с их штатным аппаратом – 86 тысяч человек. И наконец, члены и кандидаты в члены ЦК КПСС (после XXVIII съезда – 477 человек), члены и кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК КПСС – 32 человека и штатный аппарат ЦК – 1363 (на 1 января 1990 г.) человека. Итого в этом высшем звене – 1812 человек.
28 января 1987 года на пленуме ЦК КПСС Горбачев выступил с докладом «О перестройке и кадровой политике партии». Выдвинул концепцию перестройки, политических реформ и поставил задачу учиться демократии. Сказал, что без «малой революции» в партийных кадрах не обойтись.
Основные направления этой революции: «Надо решительно отказываться от несвойственных партийным органам управленческих функций». То есть ставилась задача превращения КПСС из государственной структуры в реальную политическую партию.
В марте 1989 года прошли выборы народных депутатов СССР. Среди новых парламентариев – 87,6 процента членов КПСС. Это больше, чем в составе прежнего Верховного Совета СССР. Там было 71,5 процента. Стало ли это успехом партии? Да, среди новых депутатов большинство состояло в КПСС, но скорее формально, многие из них уже не брали под козырек перед вышестоящими партийными органами, а, наоборот, противостояли партийному аппарату: Г. Э. Бурбулис, А. А. Собчак, С. Б. Станкевич. Депутатами стали академики А. Д. Сахаров и Д. С. Лихачев, экономист Г. Х. Попов, поэт Е. А. Евтушенко.
28 марта, открывая заседание Политбюро по итогам выборов, Горбачев признал: это провал. Настроение у всех было подавленное.
Член Политбюро, секретарь ЦК Вадим Андреевич Медведев нервничал на Политбюро:
– Забаллотированы 32 первых секретаря обкомов партии из 160. Но какие это организации! В Ленинграде не избран ни один партийный и советский руководитель города и области, ни один член бюро обкома, включая первого секретаря и даже командующего военным округом. В Москве партийные работники также в основном потерпели поражение: за Ельцина проголосовало около 90 процентов москвичей.
Негативными для партийных работников итоги выборов оказались во многих крупных промышленных и научных центрах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, юга и востока Украины. Именно там, где люди больше всего критиковали Горбачева и в целом руководство КПСС. Крупное поражение партийные кандидаты потерпели в Прибалтике, Армении, а также в Грузии. Относительно благополучными для партии результаты выборов оказались в областях Центрально-Черноземного и Северо-Кавказского регионов, Белоруссии, Казахстана и Средней Азии.
В целом по территориальным и национально-территориальным округам было избрано депутатами примерно 20–25 процентов людей, острокритически настроенных в отношении партии. Несколько меньшая доля таких депутатов прошла и от общественных организаций. Они и составили впоследствии основной костяк Межрегиональной депутатской группы.
Талоны, очереди, злоба… Все это и еще многое другое появилось при Горбачеве уже через полтора-два года его правления. С 1987 года в экономике начался катастрофический сбой. Из свободной продажи постоянно исчезали товары повседневного спроса. В Москве образовывались длиннющие очереди за хлебом. Кризисы следовали один за другим: то табачные, то мыльные. На Старом Арбате уличные гитаристы объясняли в задиристых куплетах, почему нет мыла: оно уходило на самоотмывание партии.
Настроения людей метко зафиксировал в своих дневниках горбачевский помощник Анатолий Черняев: «В очередях вспоминают райские времена при Сталине и Брежневе, брызжут слюной бабы, матерятся мужики при одном упоминании имени Горбачева.
…Беспощадность национальных столкновений и неожиданная для нас, долго спавших «интернационалистским сном», межэтническая ненависть на улицах, в троллейбусах, в магазинах, на рынках. То взрыв спиртового завода в Уфе и фенол, обнаруженный в водопроводе, обслуживающем миллионный город. То еще что-нибудь. Прямо-таки какая-то «борис-годуновская» судьба у Михаила Сергеевича…»
В 1989 году в 34 регионах страны было потеряно 1,2 миллиона человеко-дней. Стали впервые возникать стачкомы в угольных регионах – Донецке, Ворошиловграде, Днепропетровске, Ростовской области.
С января по ноябрь 1989 года забастовки прошли на 1500 предприятиях страны. В них участвовало почти 1,5 миллиона человек. Потери составили 7,5 миллиона человеко-дней. В угольной промышленности бастовало 621 предприятие, на работу не вышло почти 1 900 000 человек.
В марте 1990 года Горбачев выступил на пленуме ЦК КПСС с предложением об исключении из Конституции СССР 6-й и 7-й статей о руководящей роли КПСС. Пленум согласился с предложением своего Генерального секретаря об отказе от конституционных гарантий монополии КПСС на власть без сколько-нибудь серьезной дискуссии по этому ключевому вопросу.
Продавщица продовольственного магазина выкладывает консервные банки на витрину во время тотального дефицита товаров в СССР в начале 90-х годов
На внеочередном III съезде народных депутатов СССР указанные статьи были исключены из Конституции, а Горбачева избрали президентом СССР – первым и последним в истории страны. Это произошло 15 марта. Интересно, что именно в этот день 74 года назад отрекся от престола император Николай II. В пользу брата своего Михаила. А тот отрекся в пользу… народа.
О КПСС и ее аппарате за прошедшие годы сказано много и разного. Много думал, высказывался и писал на эту тему и Нурсултан Абишевич. Если попытаться кратко суммировать главное, то его мнение такое: в те переломные годы лидеры не заметили, что эпоха кабинетного руководства заканчивалась.
Безвозвратно уходило время, когда рядовые члены партии испытывали священный трепет, входя в здание обкома или райкома, когда на совещаниях царили тишь да благодать, покой и благолепие. Свою точку зрения, свою правду теперь предстояло отстаивать не в комфортных залах заседаний, не перед благоговейно внемлющими активистами, а на шумно бурлящих улицах, площадях, заводских территориях. Далеко не у всех это получалось. Они не были этому обучены.
Звали в Москву, а он отказывался
15 марта 1990 года. Совместное заседание Президиума Верховного Совета СССР и президиума Съезда народных депутатов СССР. В перерыве собрались, чтобы обсудить предложения по кандидатуре на пост председателя Верховного Совета СССР.
Кого Горбачев предложит, точно никто не знал. Предполагали, что Лукьянова. Все знали: Анатолий Иванович – однокурсник Михаила Сергеевича. Вместе учились на юридическом факультете МГУ им. Ломоносова, дружили семьями.
Так и произошло. Открыв заседание, Горбачев внес предложение – рекомендовать Лукьянова. Все единодушно поддержали.
Но на съезде были выдвинуты и другие кандидатуры. Одной из первых прозвучала фамилия Председателя Верховного Совета Казахской ССР Назарбаева. Наравне с такими общесоюзными известностями, как Примаков, Яковлев, Рыжков.
Нурсултан Абишевич снял свою кандидатуру с голосования. Почему? Это был не первый его самоотвод. И до того ему предлагали высокие должности в союзном Центре – и по партийной, и по государственной линии. Он вежливо благодарил за оказанное доверие, но каждый раз отказывался.
Назарбаев отклонял и другие предложения. На XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года он, будучи первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, тоже взял самоотвод, когда на заседании совета представителей делегаций его кандидатуру выдвинули на новую, только что утвержденную должность заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС.
Но на заседании съезда снова был назван для избрания на эту должность. И снова взял самоотвод в пользу первого секретаря ЦК Компартии Украины Владимира Антоновича Ивашко. Заявил, что первым секретарем ЦК республики работает всего год, президентом избран два месяца назад, и ему надо оправдать надежды казахстанцев.
В том памятном и беспокойном году на Назарбаева сыпался прямо-таки золотой дождь заманчивых предложений. Помню точную дату: 26 декабря 1990 года и место: гостиница «Октябрьская». Там я вел пресс-конференцию секретаря ЦК Геннадия Ивановича Янаева и его коллег о работе IV съезда народных депутатов СССР.
Будущий вице-президент СССР сидел по правую руку от меня. В какой-то момент к нему подошел сотрудник охраны и тихо что-то прошептал на ухо. Геннадий Иванович повернулся ко мне, многозначительно поднял глаза вверх и сказал, что ему надо идти. Он уехал в Кремль, откуда вернулся вице-президентом СССР.
На эту новую должность, тоже только что введенную, рассматривалось несколько кандидатур, в том числе такие «тяжеловесы», как Е. М. Примаков и А. Н. Яковлев. Был в списке и Президент Казахской ССР Н. А. Назарбаев. Его выдвинула влиятельная группа делегатов от нескольких союзных и автономных республик. И снова повторилась та же картина, что и раньше: Нурсултан Абишевич поблагодарил за доверие и взял самоотвод.
Стенограмма съезда зафиксировала вопрос одного из депутатов Янаеву: «Когда вы шли к трибуне, мне показалось, что в ваших движениях некоторая заторможенность. Скажите, пожалуйста, Геннадий Иванович, как у вас со здоровьем? Нам небезразлично, какое здоровье у вице-президента».
Янаев: «Вы знаете, жена говорит, что у меня хорошее здоровье… (Смех в зале. Аплодисменты.) Я болею всеми теми болезнями, которыми болеют настоящие мужчины. Нормальный мужик, уверяю вас…»
Недобрал 31 голоса. Горбачев снова поставил на голосование. Обсуждение было острым. Избрали незначительным большинством.
Но это так, к слову. Хотя можно было бы привести и эпизод, когда Станислав Шушкевич, будущий беловежский «пущист», во время второго голосования поинтересовался, как называлась кандидатская диссертация кандидата в вице-президенты, и он не ответил на этот вопрос.