Тему русских тогда еще не затрагивали, претензий к ним не предъявляли. Жили-то в одной стране, и в ней статус русского человека был традиционно высок. Особенно в Казахстане, где официальная пропаганда каждодневно подчеркивала, что успехи республики в социально-экономическом развитии стали возможны лишь благодаря бескорыстной помощи великого русского народа. Лидеры нарождавшейся оппозиции ограничивались кивками в сторону Кремля, который давил на республику, заставляя ее строить у себя предприятия химической и оборонной промышленности, из-за чего жизнь на благословенной казахстанской земле стала невыносимой.
Смелость приходила по мере ослабления Центра. Вспоминали все: депортации и массовые переселения в Казахстан корейцев из Сахалина и Приморья в 1937 году, поляков из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939-м, немцев Поволжья и греков из Краснодарского края в 1941-м, карачаевцев и балкарцев в 1943-м, чеченцев и ингушей, крымских татар в 1944-м; исправительно-трудовые лагеря АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины), Карлаг и Степлаг системы ГУЛАГ (Главное управление лагерей); страшный голод 1919–1922 годов (по казахским источникам, погибло около миллиона человек) и 1932–1933 годов (погибло от 1,5 до 2 миллионов человек, или 31 процент сельского населения).
Казахская пресса перестроечного периода шокировала читателей данными о потерях населения за годы советской власти. Согласно Всесоюзной переписи населения 1926 года, казахов в Казакской АССР насчитывалось 3 миллиона 713 тысяч человек, а по переписи 1939 года – только 2 миллиона 327 тысяч человек.
В 1959 году в Казахской ССР прошла очередная перепись населения. Его общая численность оказалась 9,3 миллиона человек. Но казахов, казахов! Всего 30 процентов. Доля титульной нации была самой низкой среди всех союзных республик. Для сравнения: доля русских составила более 40 процентов!
Правильно, это был результат целинной эпопеи, в ходе которой в Казахстан из России, Украины и Белоруссии дополнительно переселилось около миллиона новых жителей.
Традиционная казахская письменность велась на арабском алфавите. В 1929 году его заменили латиницей, а в 1940-м – кириллицей. Так что родившийся в 1940 году Нурсултан Назарбаев обучался грамоте на кириллице.
Повсеместное внедрение русского языка сыграло важную роль в жизни казахов. Они получили доступ к русской и мировой культуре. Это, безусловно, было плюсом. Но случился и минус: многие советские казахи уже не знали родного языка.
В республике за период с 1954 по 1986 год прекратило существование свыше 1,5 тысячи школ с преподаванием на казахском языке. Более того, с 1955 года было отменено преподавание казахского языка в русскоязычных школах Казахстана (Указ от 4 июня 1955 года «Об освобождении от обязательного изучения казахского языка в русских школах»).
Как итог, в 1957 году в столице была только одна школа, а во всем Казахстане всего несколько вузов, где имелись отделения с казахским языком обучения. В их числе – Казахский государственный университет, Казахский государственный педагогический институт и Казахский государственный женский педагогический институт, который выпускал учительниц начальных классов для сельских школ. Все остальные вузы, прежде всего технические и медицинские, вели обучение исключительно на русском языке.
В забое с горняками. Ноябрь 1991 г. Джезказганская область
Изголодавшийся по свежей информации, а больше по ее нетрадиционному толкованию, одуревший от нескончаемого потока новых сведений, обыватель жадно внимал ораторам-неформалам на городских митингах. За годы советской власти в республике создана мощная индустрия? Но благо это или бремя для казахского народа?
Нурсултан Абишевич хорошо помнит горячие споры вокруг этого вопроса. Сам участвовал в них – на многочисленных совещаниях в ЦК и Совмине. Дело в том, что Центр отдавал приоритет развитию в Казахстане горнодобывающего сектора. К 1991 году на долю республики приходилось 90 процентов союзного производства фосфора и хрома, 70 процентов свинца, цинка, титана, магния, олова, более 60 процентов серебра и молибдена. В результате республика превратилась в сырьевой придаток Центра.
Задумывались ли в Кремле над тем, каково будет жить людям возле этих чудовищно чадящих труб? Значило ли это, что Казахстану не следовало развивать свою индустрию? Следовало, еще как следовало, заводы ставить надо было. Вопрос в том, какие? Гигантские молохи союзного подчинения, чадящие дымом на полгоризонта или небольшие предприятия, ориентированные на выпуск экологически чистой продукции и призванные удовлетворять потребности своего населения? Как, например, в Швейцарии.
Швейцария не подверглась фашистской агрессии во Второй мировой, а вот СССР, в состав которого входил Казахстан, подвергся. Поэтому с началом Великой Отечественной войны в Казахстан было эвакуировано свыше 400 предприятий из европейской части СССР, что еще больше усугубило экологическую обстановку в республике. Кстати, металлургический завод в Темиртау – знаменитая Казахстанская Магнитка, где начиналась трудовая биография Назарбаева, тоже был эвакуирован из украинского Мариуполя. И вагоны с оборудованием, как и многие другие, разгружали прямо с колес в безлюдной степи – без тщательной и всесторонней примерки.
Увы, никакие аргументы уже не действовали на людей. Хватит, разного наслушались – и про коллективизацию, и про индустриализацию, и про химизацию с интенсификацией. Вынь да положь Швейцарию. Чтобы жизнь была, как там – солнечной, радостной, безоблачной. Не входит ни в какие военные союзы, блоки, пакты, альянсы. Живет и процветает. А у нас? Давайте-ка подсчитаем, что введено в строй за последнее время. Опять союзного подчинения, опять вредные выбросы. Воздух отравлен, дети больны. Московским чиновникам все «до фонаря» – лишь бы завод где-нибудь пристроить.
Из чего исходили? Если строят завод, значит, будет и социальная инфраструктура. Чем больше развернут новостроек, тем больше вложений в развитие городского хозяйства, строительство жилья, школ, детских садов. Очень хотелось иметь крупного, состоятельного хозяина. А им были как раз химия и оборонка. Что толку от тех школ и детсадов, если ребятишки дышат дымом и гарью?
Трудно придраться к таким рассуждениям – святая правда! Кто в те годы не обличал Госплан и другие союзные ведомства, упрекая их во всех смертных грехах? Сначала клеймились абстрактные организации, упрекалась абстрактная Москва. Прошло время, и обвинения приобрели конкретные адреса и персоналии.
Кто понастроил чадящие дымом заводы на Казахстанской земле? Россия. И созданная ею индустрия обречена быть зависимой от Москвы – сырье-то она распределяет!
Аргументы и сам ход мыслей «неформалов» (так в годы горбачевской перестройки называли инакомыслящих) ошеломляли. Но если говорить откровенно, то и привлекали. Дарованная Горбачевым гласность привела к мощнейшему всплеску национального самосознания, подготовила благодатную почву для возрождения казахского языка и культуры. Углубленный интерес к своей древней и современной истории привел к инвентаризации недавнего прошлого: а тем ли путем шел Казахстан?
Рассуждали примерно так: Россия, безусловно, великая держава, вот пусть она и развивает те производства, которые определяют мощь современной империи. Казахи народ мирный, спокойный, рассудительный, даже, наверное, чрезмерно тихий и покладистый. Казахи хотят жить, как в Швейцарии.
Как относиться к построенной за годы советской власти крупной индустрии? Конечно, лучше было бы, если бы руководство создавало промышленность, адекватную природным условиям республики, традиционным занятиям ее населения: сельское хозяйство, переработка, производство товаров народного потребления и, конечно, электроника. Но в унитарном государстве, каковым был СССР, существовала своя модель индустриализации. Ставили-то на века. Большинство предприятий безнадежно устарело уже к последнему году существования в составе СССР, технологии выглядели допотопно. Словно парусники времен Екатерины II по сравнению с современными океанскими ракетоносцами. Возьмите Швейцарию – это же игрушки, а не заводы. А Южную Корею?
Нравилось это московским политикам или нет, но факт оставался фактом: распад СССР обострил проблему миграции русскоязычного населения из Казахстана, считавшегося одной из самых благополучных в этом плане бывших республик, входивших в состав Советского Союза. При виде обезлюдевших заводских корпусов, являвшихся основным источником средств существования десятков тысяч людей, даже у самых стойких приверженцев коммунистической идеи закрадывалась крамольная мысль: а может, оппозиционеры правы? Может, вся эта гигантомания – обыкновенная ловушка, в которую заманили доверчивых казахов? Какой прок от простаивающих промышленных монстров – самых крупных в Союзе?
На бытовом уровне у казахов претензий к русскоязычному населению не было и нет. Они видели, что и русские заводчане страдали точно так же, как они сами. Все оказались в одинаковом положении, всем стало хуже жить. Все, независимо от национальности, в равной степени почувствовали, что значит оказаться в незавидной роли одного из пятнадцати кусков, на которые в один момент была разорвана страна. Всех затронуло растягивавшееся на месяцы ожидание зарплаты, вздорожавший проезд в транспорте, рвущий человеческие связи: чтобы повидать маму в Кузбассе, нужны были немалые деньги.
Можно по-разному относиться к прежнему режиму в Казахстане, сколько угодно иронизировать по поводу набившего оскомину идеологического штампа типа «рабочего братства» или «пролетарской сознательности», но усилия, приложенные под руководством Нурсултана Назарбаева по сплочению многонационального населения, привели к положительному результату. Он был особенно заметен в периоды кризиса. Общество не раскололось, не размежевалось по национальному признаку. Наверное, казахский народ и в самом деле впитал в себя такой огромный запас прочности и человеческого оптимизма, народных традиций и мудрости, что сумел устоять перед небывалым напором труднейших испытаний.