Крейсер и оба эсминца, вполне естественно опасаясь залпа тарийских противометеоритных установок, заняли позицию у внешнего края планетного кольца. Тщательное сканирование показало полнейшее отсутствие боевых или на худой конец сторожевых спутников. Беспечность тари оскорбляла эстетическое чувство высших офицеров катэри: даже младенцу известно, что космос — источник опасности. Дикие расы только и ждут момента, чтобы наброситься на избранных. А вроде бы неглупые аборигены Тарины живут так, словно им нечего опасаться? Сумасшедшие. Чертовски везучие сумасшедшие, надо сказать. Удалённость планеты от основных космических трасс позволила им развиться до выхода в космос, но терпению Предвечного явно пришёл конец.
— Наблюдаем сокращение движения наземного и воздушного транспорта на девять десятых по сравнению с прежними показателями, — доложили разведчики.
— Ничего удивительного, — буднично произнёс командующий. — Даже эти безумцы догадались, что мы явились к ним с войной… Штурмовикам — приказываю: атаковать наземные станции противометеоритной защиты и центральную энергостанцию. Истребителям — приказываю: осуществить прикрытие штурмовиков от военно-воздушных сил противника… если таковые обнаружатся. Командиры звеньев, как поняли приказ?
— Приказ поняли.
— Исполнять.
— Десанту — приготовиться к высадке.
Всё просто и буднично, как на совершенно неразвитой планете. За исключением не совсем приятного момента возможного боестолкновения с перепуганными или обозлёнными тари. Физические данные этих ребят впечатлили не только учёных, посему хорошо было бы пустить на зачистку единственный элитный десантный полк, приданный к его смехотворной эскадре. Но — опять это чёртово «но»! — если сопротивление тари превысит опасный предел, кому придётся отвечать перед высокопоставленными папашами погибших сыночков? Вопрос, как говорится, риторический.
Первыми на вражескую планету ступят штрафники и резервисты. За их смерть никто не спросит. Всё просто. Нет — даже проще, чем предполагалось. Скучно…
Катэрийские штурмовики уважали эстетику боя и заходили на цель так красиво, что можно было залюбоваться. На фоне вечереющего неба, украшенного великолепнейшей аркой кольца, подсвеченного заходящим солнцем, их строй смотрелся чужеродно, но всё-таки прекрасно. Тари тоже с глубоким уважением относились к гармонии мира, и потому великолепный строй боевых машин противника, по их мнению, нарушавший оную, они встретили сперва дружным залпом малых лучевых установок, а затем маленькими вёрткими самолётиками, вооружёнными доисторической системы пулевиками и ракетами. Сюрприза не получилось: катэри ожидали чего-то в этом роде, но когда даже самого лучшего аса атакует больше десяти машин противника… Пренебрежение врага к собственной жизни поразило привычных ко всему опытных пилотов. Но очень скоро они обратили внимание на некоторое несоответствие габаритов вражеских машин и самих врагов. Ни один тари не уместился бы в этой летающей похоронной капсуле. Командир звена, прикинув соотношение сил и возможный резерв противника, принял было решение ретироваться (шутка ли — уже четыре катэрийских пилота горят на поверхности проклятой планеты!), но вот тут тари сумели преподнести сюрприз.
На всех частотах, доступных катэрийским передатчикам, поднялась буря помех. А количество самолётиков-беспилотников, казалось, увеличилось вдвое…
Невозможность связаться с вошедшими в атмосферу штурмовиками и истребителями на крейсере и эсминцах восприняли именно так, как и следовало: противник не пожелал сдаваться на милость высшей расы. Что ж, значит, дело будет куда интереснее, чем планировалось. Всё-таки охота на опасную, вооружённую продвинутыми технологиями дичь возбуждает куда больше, чем скучное избиение беззащитных дикарей.
Огромная зеркальная игла крейсера, укутанная в мерцающую пелену защитного поля, начала «приподниматься» над плоскостью планетного кольца. Тяжёлые створки орудийных турелей раскрылись, и на Тарину с высоты её внешнего кольца глянула смерть. Нет, стрелять по планете сквозь атмосферу со всеми её искажениями и помехами — несусветная глупость. На такие подвиги способны лишь новейшие сверхмощные системы, установленные на флагмане военного флота Каттэ, а в распоряжении командующего тарийской операцией оказался крейсер двадцатилетней давности. Впрочем, сетовать не стоило, двадцать лет назад тоже хорошие боевые единицы выпускали. Достаточно сбить с «насиженных» траекторий несколько десятков камней из внутреннего пояса кольца, и тари будет чем заняться в самое ближайшее время. Пока ударная группировка подавит обнаружившие себя противометеоритные установки и подготовит высадку десанта.
Внезапно изменившие траекторию «булыжники» сразу привлекли внимание, но прежде, чем наводчики успели захватить новые цели, произошло непредвиденное. «Камни» — вернее, то, что было замаскировано под оные — превратились в красивые беззвучные вспышки и исчезли в ядерном огне. А по трём кораблям катэри ударили пучки направленного излучения огромной мощности. Тари, оказывается, знали, что такое мазеры, кто бы мог подумать… Защитное поле, не выдержавшее такой нагрузки, отключилось уже через несколько миллисекунд. Основной удар радиации и электромагнитного излучения запредельных параметров благополучно приняли на себя корпуса кораблей. Внутри скачком возросла ионизация, часть экипажей отхватила опасную для жизни дозу облучения. Главный бортовой компьютер с системой псевдоинтеллекта, естественно, тут же перешёл в безопасный режим и на звуковые команды реагировать отказывался. Главная система управления тоже отключилась, а на резервных не работала филигранная настройка боевых модулей. Только жизнеобеспечение и основные функции двигателей. А в условиях разбушевавшейся от излучения магнитосферы планеты ни о ближней, ни о дальней связи и речи быть не могло… Господин командующий изошёл на крик и ругательства, отдавая приказы. Техники совершили почти невозможное, сумев оперативно подключить генераторы защитного поля к резервной системе, и это спасло крейсер от нового сюрприза.
Пока катэри решали неожиданно возникшие технические проблемы, им было не до наблюдения за пространством. В общем-то, с неработающими системами слежения это простительно, потому новые взрывы застали их врасплох. Эти были куда менее мощными, чем первые, но по количеству доставленных проблем оказались куда более …гм …интересными. Тучи мелких стальных шариков, летящих со скоростью старинных артиллерийских снарядов, прошивали борта лишённых защиты эсминцев, словно бумагу. Особенно сильно досталось двигательным отсекам. Крейсеру, защищённому поспешно включённым полем, можно сказать, повезло. Эсминец правого фланга спустя несколько мгновений тоже закрылся полем, активно отстреливая вновь выявленные орудийные установки противника, а вот левофланговый, полыхнув выбросом повреждённого маршевого двигателя, «клюнул» носом и принялся медленно заваливаться в сторону планеты. На запросы очнувшегося бортового компьютера, с трудом пробивавшиеся сквозь магнитную бурю, сигналы жизни подали лишь компьютеры двух десантных ботов, находившихся в ангарах эсминца…
Из всего экипажа этого корабля в живых остались лишь две роты десантников-резервистов. Вот так. Ещё не вступив в настоящий бой, катэри понесли недопустимо большие потери в живой силе и технике. Господин командующий был мрачнее грозовой тучи: он уже представлял, каким тоном и в каких выражениях с ним будет говорить Верховный. Теперь спасти его репутацию может только победа.
— Доложить о повреждениях. Орудийные системы и защиту привести в полную боеготовность… насколько это возможно. Доложить о выполнении. Десанту — готовность номер один… Приготовить к сбросу орбитальные заряды.
— Но, господин, Командование приказало…
— Я знаю, что приказало Командование, — неожиданно спокойно ответил господин командующий. — Сброс зарядов только по моей команде. Как поняли приказ?
— Приказ поняли, господин. Не стоило тари злить господина командующего. Ох, не стоило…
— Первая часть боя за нами, — хмуро проговорил Каэ-Тал, внимательнейшим образом отслеживавший доклады наблюдателей и данные со спутников. — Но это лишь первая часть.
Он прекрасно понимал, что орбитальным обстрелом драка не закончится. Если верить словам Нойгеша Рили, катэри это только разозлит, и они примутся утюжить стратегические объекты на планете из всех орудий. Ну, или хотя бы попытаются это сделать. Правда, сначала попробуют обойтись без превращения Тарины в радиоактивную пустыню, захватывая и отключая основные энергостанции. Потому семи из восемнадцати станций метеоритного патруля приказано не обнаруживать себя, даже если на поверхность планеты начнёт падать астероид, способный вызвать новую Трёхлетнюю Тьму. До личного распоряжения главы Совета обороны. Перечень станций утрясали долго, тщательно, анализируя всё, что стало известно о логике катэри и об их разведывательных операциях. Это был резерв Тарины, её последняя надежда на случай, если катэрийские боевые корабли сумеют перейти на низкую орбиту без существенных повреждений. А шансы на такой исход были достаточно велики.
Сообщение о том, что один из вражеских кораблей начал неуправляемое снижение, а два других стали смещаться в «верхнюю» полярную область, пришло, когда воздушный бой над двумя основными энергостанциями, снабжавшими защитный контур планеты, подошёл к концу. Конец этот оказался неутешительным, но закономерным: потеряв до трети лётного состава, катэри уничтожили практически все боевые беспилотники. Размен был двенадцать тарийских аппаратов на один вражеский. Воистину мудрым был совет не допускать опытных, но совершенно не имеющих военных навыков тарийских пилотов к бою. От немедленного уничтожения энергостанции спасло лишь то, что катэри до дна опустошили свои оружейные установки. Стоило сгореть последнему тарийскому беспилотнику, как они немедленно стартовали за пределы атмосферы.
«Чтобы пополнить боезапас, горючее, и вернуться в качестве прикрытия десантных кораблей, — подумал молодой глава. — Без авиации мы ничего не сможем им противопоставить: под обстрелом с воздуха любая наземная операция обречена… Единый, я не хотел этого, но придётся отдать приказ…» Если жертвы неизбежны, то пусть они хотя бы не будут напрасными.