Та глупейшая ошибка на Земле не в счёт, завербованные им афганцы — мясо. Ни один катэри тогда не пострадал, если не считать самого офицера Хентигена, попавшего под раздачу со стороны обозлённого начальства. Хотя начальство-то как раз можно понять: кому понравится оправдываться перед каким-то туземным царьком, воображающим себя владыкой планеты? Зло благополучно сорвали на нём, понизив в звании и отправив завоёвывать очередную захолустную планетку. Могло быть и хуже, и Хентиген не сетовал на судьбу. Даже мысленно. Но тари за неполный час сумели объяснить катэрийскому офицеру всю глубину его заблуждений. Серьёзный противник. Но поди объясни это господину! Самовлюблённый тупица, считающий любое мнение, отличающееся от его собственного, несусветной ересью. Не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, на кого этот кретин свалит всю вину за потери.
Внешне Хентиген был спокоен, но в его душе бушевал ураган. Нет, он не испытывает ненависти к тари. Ненавидеть, как и любить, можно лишь равного. Единственная уступка фактам заключалась в толике уважения к серьёзному противнику. Скорее это был гнев хозяина, у которого взбунтовались рабы. Раздавить, уничтожить, заставить выживших обделываться при самой мимолётной мысли о сопротивлении. Нет, не так — вытравить саму способность мыслить! Неправильные они, эти тари. А всё, что неправильно, должно быть стёрто с лица мироздания. Земляне, к примеру, правильные. Немного потерпеть — и они сами с радостным визгом признают катэри господами. Рунн, при всей их дикости, тоже правильные. Хоть и враги, но действуют точно так же, как и катэри, пусть это и выглядит со стороны иначе. Ничего удивительного. Они ведь тоже творения Создателей, пусть и неудачные. Но тари… Все результаты обследования пленной самки говорили о том, что и на Тарине не обошлось без вмешательства Создателей. А цивилизация, созданная этими долговязыми недоразумениями, опровергает очевидное. Всемогущие лгали, убивали себе подобных, интриговали, утаивали друг от друга важные секреты. Словом, вели себя понятно, а стало быть правильно. Они творили слуг по своему образу и подобию, тари же никак в этот образ не вписывались. Потому катэри, любимым слугам и единственным наследникам ушедших в вечность Создателей, приходится убирать мусор, оставшийся после тех. Катастрофа разразилась внезапно, Всемогущие просто не успели истребить или превратить в бессловесную скотину свои неудачные творения. А приборка мусора — неблагодарное занятие.
Что бы там ни пищали учёные слабаки, только глобальный террор сможет очистить эту планету от тарийского мусора. Что бы ни бухтел господин командующий эскадрой, делать это придётся долго и большой кровью. Так почему бы не заставить проливать кровь кого-то другого? Тот земной царёк — как его, Обана, что ли? слишком много чести помнить имена будущих рабов — если правильно себя повести, даст и войска, и оружие. А пока…
— Наротен, — он вызвал младшего офицера по ближней связи. — Что у вас?
— В посёлке никого, господин. Дорога расчищена.
— Отряд Хазруддина — в авангард.
— Слушаюсь, господин. Только… я не знаю ни слова на их проклятом языке.
— Включи внешний динамик, — Хентиген ничем не показал, что вскипает от бешенства. Гневаться пришлось на себя любимого, сам виноват. — Хазруддин, слышишь меня? — он перешёл на земной язык, один из тех, что понимают его невольные наёмники.
— Да, небесный человек, — в наушнике раздался каркающий голос землянина. Этот по-арабски говорил как бы не хуже Хентигена, но понимал всё. И это было главное требование. Всё равно ни на что лучшее с Земли пока рассчитывать не приходится.
— Приказываю — выдвигаться в авангард, — ледяным голосом проговорил катэри. — Как понял?
— Мы не нашли в том кишлаке ничего, кроме мин, небесный человек, а ты обещал богатую добычу.
— Они унесли ценности с собой, — видел бы Хазруддин улыбочку, что растянула тонкие губы их нынешнего командира — испачкал бы штаны от страха. — Поторопись, иначе всё достанется моим воинам.
«Жаль, что пришлось избавиться от Хафиза. У того хотя бы мозги иногда работали. А этот… Впрочем, от идиотов тоже бывает польза. Иногда».
Это — люди. Земляне. «Приехали. Земля в союзе с эльфями… П****ц».
Аня не знала, какими образами мыслили тари, но думали они явно о том же. Вот один косой взгляд, второй… Смуглые бородачи, одетые как афганские моджахеды, не могли быть никем, кроме афганских моджахедов. Предполагать, что на какой-то ещё планете, кроме Земли, имеются афганцы, было бы глупо. Значит…
«Да ничего это не значит! — миг ужаса прошёл, настало время гнева. — Если бы Земля заключила союз с катэри, здесь были бы регулярные войска, а не это отребье. И то ещё неизвестно, как они будут воевать не в своих родимых горах, чтоб они провалились!»
То ли Аня сама того не замечая высказалась вслух, то ли слишком «громко» подумала, но Да-Рэй тут же поинтересовалась:
— Знаешь, чего от них ждать?
— Примерно догадываюсь, — ответила Аня. При этом у неё было такое лицо, что подруга-командир вздрогнула. — Сейчас катэри высадят нам ворота, а этих пустят вперёд, чтобы выявить наши огневые точки.
— То есть, против нашего оружия у землян нет шансов?
— У этих землян точно нет: им дали в придачу к автоматам какие-то стрелялки, даже отсюда видно, что маломощные, а на броню пожлобились. Но переть они будут напролом, не считаясь с потерями — воевать любят и умеют.
— Хорошо, — Да-Рэй быстро набрала что-то на своём комме. — Все по местам. Начинаем бой по плану четыре.
Аня ещё разок прикинула возможности «калашей» китайской сборки против тарийских гауссовок и искренне посочувствовала мождахедам. Судьбы пушечного мяса не очень-то пожелаешь даже злейшему врагу… А забавно смотрятся «калаши» рядом с какими-то катэрийскими «загогулинами». Навряд ли эльфы вручили своему живому щиту новейшие образцы стрелкового оружия, но видок действительно получился ещё тот. Интересно, а как «духи» собираются стрелять? Вернее, в какой очерёдности — сперва из импульсников, потом из калашей, или сразу с двух рук?
Мысль, промелькнувшая при виде земного оружия, сперва показалась Ане невозможной. Второй мыслью было: «А почему бы нет?» Третьей мысли она дожидаться не стала, понимая, что может так дёргать себя до бесконечности. Это война, а не площадка для философских диспутов, здесь нужно действовать, а не терзаться противоречиями.
— Погоди! — от волнения голос дрогнул, сорвался на совершенно не подходящий к ситуации писк. — Здесь есть громкая связь? То есть, звук отсюда можно вывести наружу, за стены?
— Хочешь что-то им сказать? — Да-Рэй — вот что значит тари, у неё и в мыслях не было заподозрить подругу в предательстве — сразу оценила замысел Ани и тут же раскритиковала. — Не уверена, что они станут слушать. Смотри. Здесь не нужно быть медиком, чтобы догадаться, какие вещества они принимали перед боем.
— Дайте мне с ними поговорить, — настаивала Аня. — Да, шансы у меня мизерные, но если хоть один из них хоть чуть-чуть понимает по-русски, значит, я смогу выиграть немного времени!
— Для них или для нас? — не выдержала начальница станции, крайне недовольная фактом своего отстранения от руководящей и направляющей должности.
— Чего ради я буду стараться для бандитов? — хмыкнула младший офицер Ань-Я, отвечая насупленной Эн-Мир. — Для нас, конечно.
«Как хорошо, что тари не лгут, — подумала она, наблюдая за борьбой, отразившейся на лице отставной начальницы. — Она и рада бы сказать, что не верит мне, но не может. Потому что верит…» Одна отмашка — и кто-то из инженеров тронул пару сенсоров на консоли.
— Говори в комм, тебя услышат, — буркнула Эн-Мир и отвернулась.
В ушах гулко стучало, а в голове вдруг образовалась звонкая пустота. «Что говорить? Напросилась, а теперь растеряла все слова? Ну ты даёшь, подруга». Аня крепко, до цветных пятен перед глазами, зажмурилась…
— Эй, люди! Земляне! — плазменные динамики системы внешнего оповещения усилили голос, заполнили им не только площадку у здания, но и волнами расплескали по лесу. — Да, я к вам обращаюсь! Я не знаю, что вам наговорили эти коты драные, но лезете вы на атомную станцию! Один неудачный выстрел — и тут всё рванёт к шайтану! Оно вам надо?
Из всех присутствующих одна Да-Рэй понимала по-русски. И изобразила такую язвительную улыбочку, что Аня перестала сомневаться: в её безумии, как и у принца Гамлета, тоже обнаружилась своя система.
Хентиген не изучал русский язык, его заданием была работа с Алькайедой. Но в том, что защитники станции вдруг заговорили на одном из земных языков, он не усомнился ни на миг. Дело было не в лингвистических успехах господина офицера, а в реакции наёмников-афганцев. Эти сперва застыли, прислушиваясь. Затем кто-то из них, видимо, немного понимавший язык, что-то быстро сказал своим… И начался галдёж.
— Ты обманул нас! — рявкал Хазруддин, брызжа слюной. — Ты, сын помоечной кошки, согрешившей с шелудивым псом, осмелился обманывать воинов Аллаха! Это атомная станция! Чтоб отсох твой лживый язык, чтоб тебе заразиться проказой!
Вряд ли этот афганец подозревал, что хрупкий с виду катэри способен одним ударом отправить его к столь обожаемому Аллаху. Просто кипятился, не зная, как себя вести с нечеловеком. Тот в ответ на проклятия …улыбался. Уж подавно наёмник не знал, что под улыбкой «сын помоечной кошки» спрятал смятение и неуверенность.
«Спокойно, — одёрнул себя Хентиген. — Деваться ему некуда, иначе давно бы начал грозить оружием. Такой подчинится силе — покажем ему силу».
Будь у него примитивная химическая громыхалка, как у землян — пристрелил бы не глядя. Импульсником лучше всего воздействовать на убогое воображение примитивных существ, наивно полагавших себя разумными, в тёмное время суток. Но сейчас…
Хазруддин внезапно взвизгнул и, пролетев спиной вперёд несколько шагов, эффектно приложился о ствол гигантского дерева. Речь свою, как и следовало ожидать, он прервал. Видимо, отложил до лучших времён.