Я хотел было присесть на край колоды, но толстые доски не выдержали моего веса и развалились, как гнилой пенек. Я повиновался земному тяготению и плюхнулся на траву.
Я поднял проржавевшую ручку насоса и показал ее Денне. Она посмотрела и нахмурилась:
– Насос-то был новый! Папаша все хвастался, во сколько ему обошлось вырыть колодец тут, на вершине холма. Все говорил, что, мол, его дочке уж не придется таскаться с ведрами в гору по три раза в день.
– Как ты думаешь, что тут произошло? – спросил я. – Если честно?
Она огляделась по сторонам. Синяк у нее на виске отчетливо выделялся на бледной коже.
– Я думаю, что, как только я закончу разыскивать своего будущего покровителя, я умою руки и постараюсь никогда не вспоминать про это место.
– Это не ответ, – сказал я. – Как ты думаешь, что произошло?
Она долго смотрела на меня, потом, наконец, ответила:
– Что-то плохое. Я никогда не видела демона и не думала, что увижу. Однако короля винтийского я тоже никогда не видела…
– Знаешь ту детскую песенку?
Денна непонимающе взглянула на меня, и я запел:
Если пламя посинело,
Что же делать? Что же делать?
Не зевай! Убегай!
Если ржа твой меч изгложет,
Кто надежен? Кто надежен?
Стоек с нами – только камень!
Денна поняла, что я имею в виду, и побледнела еще сильнее. Она кивнула и негромко, себе под нос, пропела припев:
Видишь белую девицу,
Что в безмолвии таится?
Строят планы, строят планы
Чандрианы, чандрианы!
Мы с Денной сели в лоскутной тени осенних деревьев, так, чтобы не видеть разоренного хутора. «Чандрианы. Чандрианы в самом деле побывали тут…» Я все еще пытался собраться с мыслями, когда она заговорила:
– Ты именно это и рассчитывал найти?
– Это то, что я искал, – ответил я. «Чандрианы побывали тут меньше суток назад…» – Но я на это не рассчитывал. Ну, то есть, когда ты ребенком ищешь зарытый клад, ты же не рассчитываешь найти клад. Ты идешь в лес искать деннерлингов и фейри, но ты их не находишь.
«Они убили мою труппу, а теперь они перебили эту свадьбу…»
– Черт, да вот как я тебя все время ищу в Имре, но я же не рассчитываю и в самом деле тебя найти… – Я осекся, сообразив, что заговариваюсь.
Денна рассмеялась, и напряжение отчасти оставило ее. Смех ее не был насмешливым – просто веселым.
– Так я, значит, утраченное сокровище или фейелинг?
– И то и другое. Сокровенное, драгоценное, то, что все время ищут, но редко находят.
Я посмотрел на нее. Слова вылетали изо рта почти без участия разума.
– В тебе очень много от фейе.
«Они существуют. Чандрианы действительно существуют…»
– Тебя никогда нет там, где я тебя ищу, и вдруг ты появляешься. Неожиданно. Будто радуга.
Весь последний год я таил в глубине души тайный страх. Временами я опасался, будто воспоминания о гибели моей труппы и чандрианах были просто чем-то вроде скорбного видения, которое мой разум сотворил, чтобы помочь мне справиться с тем, что весь мой мир рухнул. Но теперь у меня было нечто вроде доказательства. Они действительно существуют. Мои воспоминания подлинные. Я не сошел с ума.
– Когда я был маленький, я как-то вечером целый час гонялся за радугой. Заблудился в лесу. Родители чуть с ума не сошли. А я думал, что сумею ее догнать. Я же видел, где она касается земли. Вот так и ты…
Денна коснулась моего запястья. Я внезапно ощутил тепло ее руки сквозь рукав. Я глубоко вздохнул и втянул запах ее волос, разогретых солнцем, запах зеленой травы и ее свежего пота, ее дыхания и яблок. Ветер зашумел среди деревьев и подхватил прядь ее волос, так что она коснулась моего лица.
Только когда поляну внезапно накрыло молчанием, я сообразил, что перед этим несколько минут непрерывно нес ни пойми что. Я смущенно покраснел и огляделся, внезапно опомнившись.
– У тебя взгляд был немножко безумный, – мягко сказала она. – По-моему, я никогда прежде не видела, чтобы ты был в дурном настроении.
Я еще раз глубоко вздохнул.
– Да я все время в дурном настроении, – сказал я. – Я просто этого не показываю.
– Я это и хотела сказать.
Она отступила назад, ее рука медленно соскользнула с моего предплечья и упала.
– И что теперь?
– Э-э… понятия не имею. – Я бесцельно огляделся по сторонам.
– Это тоже совершенно на тебя не похоже, – сказала она.
– Я бы водички попил, – сказал я и смущенно улыбнулся, так по-детски это прозвучало.
Она улыбнулась в ответ.
– Неплохо для начала, – поддела она. – Ну а потом?
– Я хотел бы узнать, почему чандрианы на них напали.
– «Строят планы чандрианы», да? – Она сделалась серьезной. – Ты не останавливаешься на полпути, да? Все, чего ты хочешь, – это попить водички и узнать ответ на вопрос, над которым люди мучаются со времен… с незапамятных времен, в общем.
– А как ты думаешь, что здесь произошло? – спросил я. – Как ты думаешь, кто убил всех этих людей?
Она скрестила руки на груди.
– Не знаю, – ответила она. – Могут же быть какие-то… – Она остановилась, прикусила нижнюю губу. – Нет. Это ложь, – сказала она наконец. – Странно это говорить, но я думаю, что это они. Это звучит как в сказке, и мне не хочется в это верить. Но я верю. – Она нервно посмотрела на меня.
– Ну, мне так куда легче, – я встал. – А то я думал, может, я немного умом тронулся.
– Может, и тронулся, – сказала Денна. – Я не самый надежный пробный камень для проверки здравомыслия.
– А ты чувствуешь себя сумасшедшей?
Она покачала головой, и ее губы изогнулись в полуулыбке:
– Нет. А как насчет тебя?
– Да не особенно.
– Это может быть хорошо, а может быть и плохо, смотря с какой стороны взглянуть, – сказала она. – Ну и как ты предлагаешь подступиться к этой вековой загадке?
– Мне надо подумать, – сказал я. – А пока пошли искать твоего таинственного господина Ясеня. Мне бы хотелось задать ему несколько вопросов насчет того, что он видел на хуторе Маутенов.
Денна кивнула:
– Я думала вернуться туда, где он меня оставил, вон за тем утесом, а потом поискать между тем местом и хутором. – Она пожала плечами. – Не такой уж умный план…
– Ну, по крайней мере есть, с чего начинать, – сказал я. – Если он вернулся и обнаружил, что тебя нет, он мог оставить след, по которому мы можем пойти.
Денна повела меня через лес. Тут было теплее. Деревья защищали от ветра, но пропускали солнце, потому что многие кроны были уже почти голые. Только высокие дубы еще не расстались с листвой, словно стыдливые старцы.
По пути я пытался сообразить, зачем же чандрианам было убивать этих людей. Что общего между этой свадьбой и моей труппой?
«Чьи-то родители пели песни, которых петь не следует…»
– Что ты пела вчера вечером? – спросил я. – Ну, на свадьбе.
– Да как обычно, – сказала Денна, пиная кучку листьев. – Что повеселее. «Грошовая свистулька», «Пойдем купаться в речке», «Горшок с медным дном»… – Она хихикнула. – «Лоханку тети Эмме»…
– Не может быть! – ужаснулся я. – На свадьбе?!
– Пьяный дедуля попросил, – она пожала плечами, пробираясь сквозь густые заросли желтеющего банербирника. – Кое-кто вскидывал брови, но таких было немного. Тут народ простой.
Мы еще некоторое время шли молча. В высоких кронах над нами шумел ветер, но внизу, где брели мы, ветви еле шуршали.
– А «Пойдем купаться…» я, кажется, даже и не слышал…
– А я-то думала…
Денна оглянулась на меня через плечо:
– Ты это нарочно, чтобы я для тебя спела?
– Ну да, конечно!
Она обернулась и тепло улыбнулась мне. Волосы упали ей на лицо.
– Ну, может быть, попозже. Вот накормишь меня ужином, тогда и спою!
Она провела меня за высокий выступ черного камня. Тут было холодней, потому что в тени.
– По-моему, он меня оставил где-то здесь, – сказала Денна, неуверенно озираясь. – Днем все выглядит по-другому.
– Ты хочешь искать вдоль дороги, ведущей назад к хутору, или кругами?
– Кругами, – сказала она. – Но сначала ты мне покажи, на что надо обращать внимание. Я-то девчонка городская.
Я быстро показал ей то немногое, что знал об искусстве следопыта. Показал ей мягкую землю, на которой непременно останутся следы от башмака. Показал, как выглядит потревоженная куча листьев, по которой она прошла, как обломаны и оборваны ветки банербирника там, где она через них продиралась.
Мы держались рядом, потому что две пары глаз лучше одной, и к тому же никто из нас не рвался бродить в одиночку. Мы ходили взад-вперед, описывая все более и более широкие дуги вокруг утеса.
Пять минут спустя я начал понимать, что поиски тщетны. Леса было просто слишком много. Я видел, что и Денна быстро пришла к тому же выводу. Те следы, что мы надеялись обнаружить, как в книжке, все никак не попадались. Никаких тебе обрывков одежды, зацепившихся за ветки, никаких следов башмаков или оставленного лагеря. Мы находили грибы, желуди, комаров и енотовый помет, заботливо прикрытый сосновыми иголками.
– Слышишь, вода журчит? – спросила Денна.
Я кивнул.
– Мне бы действительно не помешало напиться, – сказал я. – И умыться немного.
Мы, не сговариваясь, оставили поиски – нам обоим не хотелось сознаваться, что мы только рады их бросить, но при этом оба нутром чувствовали, что все это напрасно. Мы пошли вниз по склону, на звук бегущей воды, и наконец, пробравшись через густую сосновую рощицу, вышли к славному, глубокому ручью футов в двадцать шириной.
Отходами литейного производства от воды не пахло, так что мы напились, и я набрал воды в бутылку.
Я знал, как это бывает в историях. Когда молодая пара приходит к реке, все знают, что должно случиться дальше. Денна пойдет купаться по другую сторону вон той елки, на песчаном бережку. А я скромно отойду подальше, так, чтобы мне ее было не видно, но мы могли переговариваться. А потом… потом что-нибудь случится. Она поскользнется и подвернет ногу или порежет стопу об острый камень, и мне придется прибежать на помощь. И тогда…