Я схватил ее за руку и бросился бежать на другую сторону холма. Поначалу Денна следовала за мной, но, увидев, куда я бегу, остановилась как вкопанная.
– Ты что, дурак? – прошипела она. – Если мы побежим под гору в темноте, мы себе шеи свернем!
Она принялась лихорадочно озираться по сторонам, потом уставилась на стоящие поблизости серовики.
– Подсади меня, а потом я тебя затащу!
Я сцепил пальцы вместе, чтобы они образовали ступеньку. Денна наступила на нее, и я толкнул ее вверх, так сильно, что она едва не взлетела в воздух, чтобы она могла ухватиться за край каменной плиты. Я немного выждал, пока Денна забросила ногу наверх, а потом закинул на плечо свою котомку и принялся карабкаться наверх по каменной глыбе.
Точнее будет сказать, я попытался вскарабкаться по каменной глыбе. За многие века ветра и дожди отполировали камень, и зацепиться там толком было не за что. Я съехал вниз, тщетно пытаясь за что-нибудь ухватиться.
Я обежал каменную арку, вскочил на один из поваленных камней и подпрыгнул снова.
Я с силой врезался в камень всем телом, из меня вышибло дух и я ударился коленом. Мои руки вцепились в край плиты, но ухватиться там было не за что…
Денна меня поймала. Будь это в какой-нибудь героической балладе, я поведал бы вам, как она крепко стиснула мою руку и втащила наверх, выручив из беды. На самом деле она одной рукой схватилась за мою рубашку, а второй вцепилась мне в волосы. Она тянула изо всех сил, и это позволило мне продержаться достаточно долго, чтобы зацепиться руками и выбраться наверх, к ней.
Мы, отдуваясь, рухнули на камень и посмотрели вниз. Внизу, на склоне холма, на свет нашего костра выходил непонятный силуэт. Полускрытый в тени, он выглядел крупнее любого зверя, какого мне доводилось видеть: громадный, как груженый фургон. Существо было черным, с массивной тушей, как у быка. Оно подходило все ближе, как-то странно шаркая по земле, совсем не как бык или конь. Порыв ветра раздул костер, пламя вспыхнуло ярче, и я увидел, что существо волочит свою тушу по земле, и ноги у него расставлены в стороны, будто у ящерицы.
Когда оно выползло на свет, сравнение стало еще более очевидным. Это и была громадная ящерица. Не такая длинная, как змея, она выглядела обрубленной, как зольный кирпич, и толстая шея переходила в массивную плоскую клиновидную голову.
Расстояние от вершины до нашего костерка существо миновало одним судорожным рывком. Ящер снова издал рык, похожий на раскат грома, и этот звук отозвался у меня в груди. По пути ящер миновал еще один серовик, лежащий в траве, и я осознал, что зрение меня не обманывает. Ящер был больше серовика! Шесть футов в холке, пятнадцать футов в длину. Как ломовая подвода[4]. Весом в дюжину быков, связанных вместе.
Ящер водил из стороны в сторону своей массивной башкой и разевал широкую пасть, пробуя воздух.
А потом полыхнуло синим пламенем. Внезапная вспышка была ослепительна, и я услышал, как рядом со мной вскрикнула Денна. Я пригнулся и почувствовал, как над нами прокатилась волна жара.
Протирая глаза, я снова поднял голову и увидел, как тварь подошла ближе к костру. Она была черная, чешуйчатая, массивная. Она снова рыкнула, будто гром, дернула головой и выдохнула еще один огромный язык синего пламени.
Это был дракон.
Глава 75Интерлюдия. Повиновение
В «Путеводном камне» Квоут выдержал паузу, выжидая. Пауза тянулась, тянулась, пока, наконец, Хронист не оторвал взгляд от листа.
– Я предоставляю вам возможность что-нибудь сказать, – объяснил Квоут. – Что-нибудь вроде «Не может быть!» или там «Драконов не бывает!».
Хронист протер кончик пера.
– Ну, делать замечания по ходу рассказа – это не мое дело, – безмятежно сказал он. – Коли вы говорите, что видели дракона… – Он пожал плечами.
Квоут бросил на него глубоко разочарованный взгляд:
– И это говорит автор «Брачных повадок дракка обыкновенного»? Деван Локхис, великий ниспровергатель мифов?
– Это говорит Деван Локхис, давший обещание не перебивать и не менять ни единого слова в истории, которую он записывает. – Хронист отложил перо и принялся разминать руку. – Потому что это были единственные условия, на которых ему согласились поведать историю, которую он очень желал услышать.
Квоут посмотрел ему в глаза:
– Вы когда-нибудь слышали о том, что буквальное повиновение – лучший способ загубить дело?
– Слышал, – ответил Хронист, тонко усмехаясь.
– Ну, Реши, это мог бы сказать я! – радостно встрял Баст. – Я-то тебе ничего не обещал!
Квоут обвел их взглядом, потом вздохнул.
– Мало на свете вещей тошнотворнее слепого повиновения, – сказал он. – Вам обоим стоит об этом помнить.
Он жестом велел Хронисту снова взяться за перо.
– Ну ладно… Так вот, это был дракон.
Глава 76Брачные повадки дракка обыкновенного
– Это же дракон! – прошептала Денна. – Тейлу, спаси и сохрани! Это дракон!
– Это не дракон, – сказал я. – Драконов не бывает.
– Да ты посмотри! – зашипела она на меня. – Вон он, прямо тут! Боже мой, это дракон, и громадный!
– Это дракк, – сказал я.
– Боже мой, громадный какой! – твердила Денна с истерическими нотками в голосе. – Боже мой, это громадный дракон, сейчас он сюда заберется и нас сожрет!
– Он не ест мяса, – сказал я. – Он травоядный. Все равно что большая корова.
Денна посмотрела на меня и расхохоталась. Не истерическим хохотом, а как человек, который услышал что-то такое смешное, ну такое смешное, что он просто не может удержаться от смеха. Она зажала рот обеими руками и тряслась от хохота, издавая лишь негромкое пыхтение.
Снизу снова полыхнуло синим пламенем. Денна застыла, прекратила смеяться, отняла руки от лица. Она посмотрела на меня расширенными глазами и сказала слегка дрожащим шепотом:
– Му-у-у-у!
Мы оба так стремительно перешли от паники к ощущению безопасности, что готовы были расхохотаться в любой момент, просто от облегчения. И когда Денна снова скорчилась от хохота, зажимая рот руками, я тоже принялся смеяться. У меня трясся живот – так я старался смеяться беззвучно. Мы лежали, как хихикающие ребятишки, а в это время внизу громадная зверюга, ворча, принюхивалась к нашему костру, время от времени выдыхая новые языки пламени.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем мы наконец взяли себя в руки. Денна утерла слезы с глаз и глубоко, судорожно вздохнула. И подвинулась поближе ко мне, так, что ее левый бок плотно прижался к моему правому.
– Слушай, – сказала она вполголоса, глядя вместе со мной с края каменной плиты, – эта скотина не травку щиплет! Она же громадная. Травкой она не прокормится. А ты погляди на ее пасть! Погляди на эти зубы!
– Вот именно. Зубы у нее плоские, а не заостренные. Она питается деревьями. Целыми деревьями. Ты погляди, какая она здоровенная! Где она, спрашивается, столько мяса найдет? Ей десять штук оленей в день надо! Мясом она бы не прокормилась.
Денна повернула голову в мою сторону:
– И откуда ты все это знаешь, а?
– Я про них читал в универе, – сказал я. – Книга называется «Брачные повадки дракка обыкновенного». Пламя он использует как брачный призыв. Вроде как оперение у птиц.
– То есть ты хочешь сказать, что вон та тварь внизу, – Денна молча пожевала губами, подбирая слова, – собирается… э-э… спариться с нашим костерком?
У нее сделался такой вид, как будто она вот-вот снова расхохочется, но потом она судорожно вздохнула и взяла себя в руки.
– Да, это надо видеть!..
Мы оба почувствовали, как камень под нами содрогнулся – дрожь шла от земли снизу. Одновременно с этим сделалось заметно темнее.
Посмотрев вниз, мы увидели, что дракк катается в костре, будто свинья в луже. Земля содрогалась под извивающимся ящером, который давил собой костерок.
– Эта зверюга, наверное, весит… – Денна не договорила и покачала головой.
– Тонн пять, – навскидку сказал я. – Это как минимум.
– А ведь она может до нас добраться. Она может повалить эти камни…
– Ну, не знаю, не знаю, – я похлопал камень, стараясь говорить уверенней, чем чувствовал себя на самом деле. – Они тут давно стоят. Мы в безопасности.
Катаясь по нашему костру, дракк раскидал горящие дрова по всей вершине холма. Теперь он направился туда, где в траве тлело полусгоревшее бревнышко. Дракк принюхался и повалился на бок, вдавив бревнышко в землю. Потом снова поднялся на ноги, еще раз принюхался к бревнышку и сожрал его. Он его не жевал. Он заглотал бревнышко целиком, как лягушка заглатывает кузнечика.
Дракк повторил это несколько раз, обходя по кругу костер, теперь почти потухший. Принюхается, покатается на горящих дровах, потушит их и сожрет.
– Пожалуй, это логично, – заметила Денна, наблюдая за дракком. – Он выдыхает пламя, а живет в лесу. Если бы у него не было в голове чего-то, что заставляет его гасить пламя, долго бы он не прожил.
– Наверное, поэтому он и явился сюда, – сказал я. – Костер наш увидел.
Понюхав и повалявшись так несколько минут, дракк вернулся к плоской россыпи углей, в которую теперь превратился наш костер. Несколько раз обошел вокруг него, потом зашел на костер и улегся. Я вздрогнул, но ящер только завозился, как наседка, устраивающаяся на яйцах. Вершина холма под нами была теперь совсем темной, ее озарял лишь бледный свет луны.
– И как это я про них никогда не слышала? – сказала Денна.
– Они очень редко встречаются, – сказал я. – Люди их, как правило, убивают, не понимая, что они относительно безобидны. А плодятся они довольно медленно. Вот этому, пожалуй, лет двести, и он достиг максимальных размеров. – Я с восхищением посмотрел вниз. – Ручаюсь, во всем мире наберется не больше пары сотен дракков такой величины!
Мы наблюдали за ним еще пару минут, но внизу все затихло. Денна зевнула так, что чуть челюсть себе не вывихнула: