Денна взглянула на меня в упор:
– Безобидный…
– Он не за нами, – сказал я. – Ты же видела: он рылся под этой стеной задолго до того, как мы сюда попали.
Денна села.
– А что это за место?
– Нечто вроде сторожевого поста, – сказал я. – Отсюда вся долина как на ладони.
– Это-то понятно, – вздохнула она. – Я говорю про все это место.
Я открыл деревянный ящик, стоявший у стены. Внутри оказалось грубое шерстяное одеяло, мех с водой, наполненный, немного вяленого мяса и дюжина острых-преострых арбалетных болтов.
– Тоже не знаю, – сознался я. – Может, тот человек был изгоем?
Шум внизу прекратился. Мы с Денной посмотрели вниз, в разоренную долину. Дракк наконец уходил от утеса. Шел он медленно, громадное тело оставляло в земле неровную колею.
– Что-то он не такой проворный, как ночью, – сказал я. – Может, и в самом деле болен?
– А может, просто устал: день выдался тяжелый, он пытался нас выследить и убить…
Денна посмотрела на меня снизу вверх:
– Сядь, а? Ты меня нервируешь. В ближайшее время мы все равно никуда не пойдем.
Я сел, и мы стали смотреть, как дракк прокладывает себе путь к середине долины. Он дошел до дерева футов тридцати высотой и повалил его без каких-то особых усилий.
Ящер принялся его есть, начиная с листьев. Следом он схрупал сучья толщиной с мое запястье с такой же легкостью, как овечка срывает пучок травки. Когда ствол, наконец, оголился, я подумал, что ящер его бросит. Не тут-то было: он просто вцепился своей огромной плоской пастью в конец ствола и дернул массивной шеей. Ствол треснул, и в пасти у дракка остался большой, но приемлемый кусок древесины, который он заглотал практически целиком.
Мы с Денной воспользовались случаем и тоже перекусили. Лепешкой, колбасой и оставшейся у меня морковкой. Еду, что лежала в ящике, я трогать не рискнул: была серьезная вероятность, что живший тут человек был какой-нибудь сумасшедший.
– И все-таки удивительно, как это его никто из местных ни разу не видел! – сказала Денна.
– Может, и видели издалека, – сказал я. – Свинопас же говорил, мол, все знают, что здешние леса чем-то опасны. Они небось просто решили, будто это демон или еще какая-нибудь ерунда.
Денна взглянула в мою сторону, ее губы растянулись в улыбке:
– И это говорит человек, который явился в город искать чандриан!
– Но это же совсем другое дело! – с жаром возразил я. – Я не рассказываю сказок, не хватаюсь за железо. Я пришел сюда, чтобы узнать истину! Чтобы получить более надежные сведения, чем какие-то рассказы из третьих рук.
– Ой, я не хотела задевать больное место! – смутилась Денна. Она снова посмотрела вниз. – В самом деле, невероятное животное…
– Когда я читал про него, в огонь мне все же как-то не верилось, – сознался я. – Мне показалось, что это уж чересчур.
– А ящерица размером с подводу тебе не чересчур?
– Ну, это всего лишь размеры. А вот огонь – это же не естественная вещь. Не говоря уже обо всем прочем, где он его хранит, этот огонь? Не внутри же он у него горит.
– А что, в книжке, которую ты читал, об этом не говорилось?
– Автор высказал кое-какие догадки, только и всего. Он не сумел поймать дракка, чтобы его вскрыть.
– Оно и понятно, – сказала Денна, глядя, как дракк небрежно ткнул носом следующее дерево и принялся поглощать и его тоже. – Это ж какая сеть нужна, какая клетка!
– Но гипотезы у него были интересные, – сказал я. – Ты же знаешь, что коровий навоз выделяет горючий газ?
Денна посмотрела на меня и рассмеялась:
– Нет… Что, правда?
Я кивнул и улыбнулся:
– Деревенские ребятишки высекают искры над свежей коровьей лепешкой и смотрят, как она горит. Вот почему хранить навоз следует осторожно. Этот газ накапливается и взрывается.
– Я девчонка городская, – хихикнула Денна. – Мы в такие игры не играли.
– Ты многое потеряла, – сказал я. – Автор предполагает, что дракк просто накапливает такой газ в неком пузыре. Главный вопрос в том, каким образом он его поджигает. У автора была интересная идея насчет мышьяка. Это имеет смысл с химической точки зрения. Если соединить мышьяк и угольный газ, они вспыхивают. Так возникают болотные огоньки в топях. Но мне кажется, что это немного неразумно. Будь у него в организме столько мышьяка, он бы отравился.
– Угу, – сказала Денна, продолжая наблюдать за дракком.
– Но, если так подумать, для того чтобы газ вспыхнул, достаточно самой крохотной искры, – продолжал я. – А животных, которые способны создавать достаточно фульманической силы, чтобы производить искры, на свете полно. Например, стреляющие угри способны накапливать достаточную мощность, чтобы убить человека, а ведь в них всего пара футов длины. – Я указал на дракка. – А такое огромное животное уж точно может накопить достаточно, чтобы дать искру!
Я надеялся, что моя находчивость произведет впечатление на Денну, но она, похоже, отвлеклась на то, что творилось внизу.
– Ты меня, на самом деле, не слушала, да?
– Не особо, – ответила она, обернувшись и улыбнувшись мне. – Ну, то есть, по-моему, все логично. Он питается деревом. Дерево горит. Почему бы ему не дышать огнем?
Пока я пытался сообразить, что на это ответить, она показала вниз, на долинку.
– Посмотри-ка на эти деревья там, внизу. Тебе не кажется, что в них есть нечто необычное?
– Если не считать того, что они повалены и по большей части съедены? – спросил я. – Да нет вроде…
– А ты погляди, как они расположены. Сейчас это трудно заметить, потому что все вверх дном, но такое впечатление, будто они росли рядами. Словно нарочно посажены.
Теперь, когда Денна мне на это указала, и впрямь казалось, будто значительная часть деревьев росла рядами, до того, как по ним прошелся дракк. Десяток рядов, по двадцать деревьев в каждом. Теперь от большинства из них остались только пни либо пустые ямы в земле.
– Но для чего кому-то сажать деревья посреди леса? – задумчиво спросила она. – Это же не сад… Ты какие-нибудь плоды видел?
Я покачал головой.
– И эти деревья – единственные, которые ест дракк, – продолжала она. – Вон, большое свободное пространство в центре. Остальные он просто валит, а эти валит и жрет. – Она прищурилась: – А что это за дерево, которое он сейчас ест, а?
– Отсюда не видно, – сказал я. – Сахарный клен? Может, он сладкоежка?
Мы еще некоторое время наблюдали за ним, потом Денна встала.
– Ну, главное, что он не набежит и не станет дышать огнем нам в спину. Пошли, поглядим, что там на другом конце этой узкой тропы. Похоже, там выход отсюда.
Мы спустились по лестнице и принялись медленно пробираться по дну узкой расщелины. Она попетляла еще футов двадцать и вывела нас в крохотное ущелье с отвесными стенами со всех сторон.
Выхода тут не было, однако ущельем явно пользовались. Оно было расчищено от растений и утоптано. В земле были вырыты две длинные костровые ямы, а над ямами, на кирпичных подставках, стояли большие металлические сковороды. Почти как салотопки на бойне. Только эти были широкие, плоские и неглубокие, будто противни для громадных пирогов.
– Да он точно сладкоежка! – рассмеялась Денна. – Этот человек варил тут кленовый сахар. Или сироп.
Я подошел поближе, чтобы посмотреть. Вокруг валялись ведра, такие, в которых можно носить кленовый сок, чтобы варить сироп. Отворив дверь хлипкого сарайчика, я увидел там еще ведра, длинные деревянные лопатки, чтобы мешать сок, скребки, чтобы вынимать его из сковород…
И все же что-то было не так. Сахарных кленов в лесу полно. Незачем их специально выращивать. И зачем бы выбирать такое уединенное место?
А может, тот человек был просто сумасшедший. Я от нечего делать взял один скребок и принялся его разглядывать. Край был вымазан черным, словно им смолу отскребали…
– Ой, фу-у! – сказала Денна у меня за спиной. – Он горький! Пережгли, наверное.
Я обернулся и увидел, что Денна стоит у одной из ям. Она отковыряла большой круг липкой массы со дна сковороды и откусила кусочек. Масса была черная, а не темно-янтарная, как кленовый сахар.
И я вдруг сообразил, что к чему.
– Не смей!
Денна удивленно посмотрела на меня.
– Да ты чего? – невнятно спросила она – рот у нее был набит липкой массой. – Штука странная, но не такая уж противная…
Я бросился к ней и выбил массу у нее из руки. Она гневно сверкнула на меня глазами.
– Плюнь! – рявкнул я. – Плюнь немедленно! Это яд!
Ее лицо из разгневанного мгновенно превратилось в перепуганное. Она открыла рот и выронила на землю комок темного вещества. Потом сплюнула вязкой черной слюной. Я сунул ей в руки бутылку с водой.
– Прополощи рот! – приказал я. – Прополощи и выплюни!
Она взяла бутылку, и я только тут вспомнил, что бутылка-то пуста. Мы все допили за обедом.
Я бросился бежать по узкому проходу. Стрелой взлетел по лестнице, схватил мех с водой, ссыпался вниз и помчался назад, в ущелье.
Денна сидела на земле, очень бледная, с расширенными глазами. Я сунул ей в руки мех, и она хватанула воды так торопливо, что закашлялась, а потом чуть не подавилась, спеша ее выплюнуть.
Я полез в костровую яму, сунул руки глубоко в золу, чтобы найти под ней непрогоревшие угли. Достал пригоршню углей, потряс рукой, стряхнув большую часть золы, и протянул черные уголья Денне.
– Ешь! – приказал я.
Она непонимающе уставилась на меня.
– Давай, ешь! – я потряс перед ней пригоршней угля. – Если ты не сжуешь это немедленно, я стукну тебя по голове и затолкаю это в глотку!
Я сунул уголек себе в рот.
– Смотри, все нормально. Давай, ешь! – Мой тон смягчился, сделался скорее умоляющим, чем повелительным. – Ну Денночка, доверься мне!
Она взяла несколько угольков, положила их в рот. Бледная, с накипающими в глазах слезами, она прожевала их и, поморщившись, запила уголь глотком воды.
– Они тут собирают офалум, черт бы их взял, – сказал я. – Какой я идиот, что сразу не увидел!