Я сильно щелкнул ее по уху.
Она возмущенно вскинула руку к голове:
– Ой!.. Ой… – Вид у нее сделался растерянный.
– Совсем не больно, да?
– Не больно…
– Вот тебе и правда, – серьезно сказал я. – Я думаю, что с тобой все будет в порядке, но я в этом не уверен. Я не знаю, много ли этой дряни осталось у тебя в организме. Через час станет понятнее, но, если вдруг что-то пойдет не так, я предпочту быть на час ближе к Требону. Не придется так далеко тебя тащить.
Я посмотрел на нее в упор:
– Я не играю жизнями людей, которые мне небезразличны.
Слушая меня, Денна посуровела. И тут же снова расплылась в улыбке.
– Мне нравятся твои мужество и отвага! – сказала она. – Скажи еще что-нибудь в этом духе.
Глава 79Уболтать девушку
На то чтобы вернуться на холм с серовиками, у нас ушло почти два часа. Мы могли бы дойти быстрее, но маниакальное возбуждение Денны все усиливалось, и ее избыток энергии больше мешал, чем помогал. Она то и дело отвлекалась и уносилась прочь куда глаза глядят, стоило ей заметить что-нибудь интересное.
Мы перешли тот же ручеек, что и раньше, и, несмотря на то что он был глубиной чуть выше щиколотки, Денна настояла на том, чтобы искупаться. Я слегка помылся, потом скромно удалился прочь и на расстоянии слушал, как она напевает довольно ядреные песенки. Кроме того, несколько раз Денна довольно прозрачно намекала, что не худо бы мне было присоединиться к ней и купаться вместе.
Само собой разумеется, что я старался держаться подальше. Для людей, которые готовы воспользоваться тем, что женщина собой не владеет, существует немало имен, и ни одно из этих имен я носить не согласен.
Когда мы поднялись на вершину с серовиками, я воспользовался избыточной энергией Денны и отправил ее собирать дрова, а сам занялся тем, что стал раскладывать костер, еще больше прежнего. Чем больше будет костер, тем быстрее он привлечет дракка.
Я сел рядом с клеенчатым мешком и развязал его. Смола издавала землистый запах, словно сладковатый, продымленный перегной.
Денна вернулась на вершину холма и бросила на землю охапку дров.
– И какую ее часть ты используешь? – спросила она.
– Еще не знаю, надо рассчитать, – сказал я. – Сейчас прикину…
– Да отдай ему все, и дело с концом, – сказала Денна. – Лучше переборщить, чем потом пожалеть.
Я покачал головой:
– Так далеко заходить ни к чему. Зачем впустую тратить ценное вещество? Из этой смолы, при правильной перегонке, получается сильное обезболивающее. Это лекарство пригодится людям…
– А деньги пригодятся тебе, – закончила Денна.
– Что да, то да, – согласился я. – Но, честно говоря, я думал скорее о твоей арфе. Ты же осталась без лиры из-за этого пожара. А я-то знаю, каково это – лишиться инструмента.
– Ты когда-нибудь слышал сказку про мальчика с золотыми стрелами? – спросила Денна. – В детстве она меня ужасно бесила. Это же как надо ненавидеть того, кого хочешь убить, чтобы стрелять в него золотой стрелой! Почему бы не пойти домой, оставив золото себе?
– Да, теперь эта сказка предстала передо мной в новом свете! – сказал я, глядя на мешок. За такое количество деннеровой смолы любой аптекарь должен был дать талантов пятьдесят, не меньше. А то и сто, смотря по степени очистки.
Денна пожала плечами и снова ушла в лес за дровами, а я принялся за сложные расчеты: сколько деннера потребуется, чтобы отравить ящерицу весом в пять тонн.
Это был кошмар эмпирической оценки, осложненный тем, что никакие точные данные мне были не доступны. Начал я с комочка величиной с крайнюю фалангу моего мизинца – по моим прикидкам, примерно столько проглотила Денна. Однако Денну я буквально напичкал углем, который наверняка впитал в себя половину проглоченного. Получился комок черной смолы чуть побольше горошины.
Однако этого количества хватит только на то, чтобы заставить человеческую девушку впасть в эйфорию и ощутить прилив сил. А мне надо было убить дракка. Поэтому я утроил дозу, а потом утроил ее еще раз, для верности. Получился комок величиной с крупную, спелую виноградину.
Я прикинул, что дракк весит тонн пять, около восьмисот стоунов. Я прикинул, что Денна весит стоунов восемь-девять – пусть будет восемь, для верности. Это означало, что для того, чтобы убить дракка, мне нужна доза в сто раз больше этой виноградины. Я скатал десять шариков размером с виноградину и слепил их вместе. Получился шарик размером с абрикос. Я скатал еще девять таких абрикосин и положил их в деревянное ведро, которое мы захватили с деннеровой плантации.
Денна бросила еще одну охапку дров и заглянула в ведро.
– И все? – спросила она. – Как-то совсем мало.
Она была права. По сравнению с громадной тушей дракка доза выглядела крохотной. Я объяснил, как рассчитал, сколько потребуется. Денна кивнула.
– Да, пожалуй, все правильно. Но ты не забывай, что он полмесяца жрал деревья. У него небось уже привыкание развилось…
Я кивнул и добавил в ведро еще пять шариков размером с абрикос.
– И еще он может оказаться крепче, чем ты думаешь. Вдруг на ящериц смола действует как-то иначе?
Я снова кивнул и добавил в ведро еще пять шариков. А потом, поразмыслив, еще один.
– Так в общей сложности выходит двадцать один, – объяснил я. – Счастливое число. Три семерки…
– Ну да, иметь удачу на своей стороне нам не помешает, – согласилась Денна.
– И нам нужно, чтобы он сдох побыстрее, – сказал я. – И для дракка так гуманнее, и для нас безопаснее.
Денна посмотрела на меня:
– Ну так что, удвоим дозу?
Я кивнул, и она снова ушла в лес, а я скатал еще двадцать один шарик и бросил их в ведро. Она вернулась с новой охапкой дров, как раз когда я заканчивал лепить последний.
Я умял смолу на дне ведра.
– Ну вот, этого наверняка больше чем достаточно, – сказал я. – Такого количества офалума хватило бы, чтобы дважды убить все население Требона!
Мы с Денной заглянули в ведро. Там была примерно треть всей смолы, что мы нашли. Того, что осталось в клеенчатом мешке, должно было хватить на то, чтобы купить Денне полуарфу, рассчитаться с Деви и потом еще прожить несколько месяцев, ни в чем себе не отказывая. Я подумал, что надо будет купить новую одежду, комплект новых струн для лютни, бутылку авеннийского фруктового вина…
Я подумал о дракке, который сметает деревья, словно снопы, и играючи разносит их в щепки своим весом.
– А давай еще удвоим, – сказала Денна, отвечая моим собственным мыслям, – просто для верности!
И я еще раз удвоил дозу, скатав еще сорок два шарика из смолы, пока Денна таскала дрова, охапку за охапкой.
Я развел костер как раз к тому времени, как пошел дождь. Мы сложили костер побольше в надежде, что яркое пламя быстрее привлечет дракка. Я хотел как можно быстрее доставить Денну в Требон, туда, где относительно безопасно.
Напоследок я соорудил корявую приставную лестницу, воспользовавшись топором и найденным шпагатом. Лестница выглядела уродливо, но в дело годилась. Я приставил ее к каменной арке. На этот раз нам с Денной будет куда проще забраться в убежище.
Наш ужин был куда скромнее, чем накануне вечером. Мы воздали должное остаткам моих лепешек, уже зачерствевших, вяленому мясу и последним картофелинам, испеченным в углях.
За ужином я рассказал Денне всю историю про пожар в фактной. Отчасти потому, что я был юн, я был парнем, и мне отчаянно хотелось произвести на нее впечатление, но, помимо этого, мне хотелось дать ей понять, что я тогда не явился обедать вследствие обстоятельств, которые никак от меня не зависели. Слушала Денна идеально: она была очень внимательна и ахала во всех нужных местах.
Я уже не тревожился, что ей грозит передозировка. После того как Денна натаскала небольшую гору дров, ее маниакальное возбуждение начало спадать, и теперь она пребывала в довольстве и полусонной летаргии. Однако я знал, что после того как действие наркотика минует, она сделается слабой и изможденной. И я хотел отвести ее в Требон и уложить в кровать, чтобы она могла прийти в себя.
После того как мы поели, я подошел к Денне, которая сидела, привалившись спиной к одному из серовиков. Я закатал рукава и торжественно объявил:
– Ну ладно, а теперь мне требуется тебя осмотреть.
Денна лениво улыбнулась мне. Глаза у нее были полузакрыты.
– Умеешь же ты девушек убалтывать!
Я пощупал пульс в ямке на тонкой шее. Пульс был редкий, но ровный. Когда я до нее дотронулся, она слегка отдернулась:
– Щекотно!
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Устала я… – ответила она. Голос у нее сделался слегка невнятным. – Мне хорошо, только я устала, и холодно немножко…
Не то чтобы я этого не ожидал, но все равно слегка удивился: мы же сидели всего в нескольких футах от пылающего костра. Я вытащил из сумки запасное одеяло и протянул ей. Денна закуталась в него.
Я наклонился ближе, чтобы заглянуть ей в глаза. Зрачки по-прежнему были расширены и замедленно реагировали на свет, но не больше, чем раньше.
Денна подняла руку и положила ладонь мне на щеку.
– Какое у тебя лицо чудесное! – сказала она, сонно глядя на меня. – Просто идеальная кухня.
Я с трудом сдержал улыбку. Это был бред. Теперь он будет накатывать на нее приступами, пока, наконец, глубокое изнеможение не заставит ее погрузиться в забытье. Если в тарбеанском переулке видишь человека, который бормочет какую-то ерунду, скорее всего, это не настоящий сумасшедший, а просто сладкоед, одурманенный деннером.
– Кухня?
– Да-да, – сказала она. – Все одно к одному, и сахарница на своем месте.
– А как тебе дышится? – спросил я.
– Нормально! – как ни в чем не бывало ответила она. – Тяжело, но нормально.
Когда я это услышал, сердце у меня заколотилось:
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, мне немножко трудно дышать, – сказала она. – Грудь временами сдавливает, и я как будто сквозь кекс дышу. – Она рассмеялась. – Я сказала «кекс», да? Я имела в виду патоку! Будто сквозь кекс с патокой.