Аури обрадованно рассмеялась.
– Ну, отчасти да! – улыбнулась она. – Попробуй еще раз.
Я попытался придумать еще что-нибудь, что выглядело бы логично:
– Поддоны?
Аури немного поразмыслила, потом покачала головой:
– Нет, это хуже.
Она протянула ручку, взялась за край моего плаща и отвела его в сторону. Сквозняк подхватил подол плаща, и тот надулся, как парус.
Аури посмотрела на меня, широко улыбаясь, словно показала фокус.
«Подолы»! Ну конечно. Я улыбнулся и рассмеялся в ответ.
Разобравшись с этой маленькой загадкой, мы с Аури принялись методично исследовать Подолы. Через несколько часов я начал мало-помалу ориентироваться в этом лабиринте, понимать, в какую сторону мне надо. Весь вопрос был в том, чтобы найти тоннель, ведущий в нужном направлении.
Это сводило с ума. Тоннели петляли и уводили меня непонятно куда. В тех редких случаях, когда мне удавалось отыскать тоннель, ведущий прямо, путь оказывался перекрыт. Несколько коридоров сворачивали под прямым углом вверх или вниз, так что мне дальше хода не было. В одном коридоре стояла толстая железная решетка, намертво вделанная в каменные стены. Еще один постепенно сужался, так что под конец делался не больше пяди в высоту. Третий был завален обрушившимися деревянными балками и землей.
После нескольких дней поисков мы наконец нашли древнюю гнилую дверь. Когда я попытался ее отворить, сырое дерево рассыпалось на куски.
Аури наморщила носик и покачала головой.
– Я так себе коленки обдеру!
Посветив симпатической лампой в открывшийся дверной проем, я увидел, что она имеет в виду. Потолок помещения за дверью был скошенный и в дальнем конце не больше трех футов в высоту.
– Подождешь меня? – попросил я, снимая плащ и закатывая рукава рубашки. – А то я не знаю, сумею ли выбраться наверх без тебя.
Аури кивнула. Вид у нее сделался озабоченный:
– Знаешь, войти-то легко, а выйти трудно. Тут местами очень тесно. Смотри, не застрянь!
Об этом я старался не думать:
– Да я только посмотреть. Через полчасика вернусь.
Она склонила голову набок:
– А если не вернешься?
Я улыбнулся:
– Тогда приходи спасать!
Она кивнула, серьезная, как ребенок.
Я взял в зубы симпатическую лампу, чтобы светить в непроглядную тьму перед собой. Опустился на четвереньки и пополз вперед, царапая колени о неровный камень пола.
После нескольких поворотов потолок стал еще ниже, такой низкий, что уже и на четвереньках ползти было нельзя. Как следует поразмыслив, я опустился на брюхо и пополз дальше, толкая лампу перед собой. Ряды швов на спине отзывались болью на каждое движение.
Если вы никогда не бывали глубоко под землей, вряд ли вы себе представите, на что это похоже. Кромешная тьма, почти осязаемая. Она таится за пределами света и только и ждет, чтобы нахлынуть на тебя, как внезапный потоп. Воздух неподвижный и затхлый. И никаких звуков, за исключением тех, которые издаешь ты сам. Собственное дыхание кажется очень громким. Сердце колотится оглушительно. И все это время тебя не оставляет сознание того, что над тобой – тысячи тонн земли и камня.
Но я упрямо полз вперед, дюйм за дюймом. Руки были в грязи, пот заливал глаза. Узкий лаз сделался еще уже, а я опрометчиво опустил одну руку, и она оказалась прижата к телу. Меня прошиб холодный пот, я ударился в панику, задергался, пытаясь вытащить руку…
Через несколько ужасных секунд мне все-таки удалось высвободить руку. Я немного полежал во тьме, дрожа всем телом, и пополз дальше.
И все-таки нашел, что искал…
Выбравшись из Подсветья наверх, я осторожно пробрался через окно и запертую дверь в женское крыло «конюшен». Я тихонько постучался в дверь Фелы, чтобы никого не разбудить ненароком. Мужчин в женское крыло «конюшен» без сопровождения не пускали, тем более среди ночи.
Я постучался трижды, прежде чем услышал за дверью шорох. Через некоторое время Фела отворила мне дверь. Ее длинные волосы были растрепаны, глаза еще полузакрыты, когда она озадаченно выглянула в коридор. Увидев за дверью меня, она заморгала, как будто не думала, что там кто-то есть.
Она явно была раздета и куталась в простыню. Должен сознаться, что вид роскошной, полногрудой Фелы, которая стояла передо мной полуобнаженная, стал одним из самых ярких эротических впечатлений в моей юной жизни.
– Квоут? – сказала она с завидным самообладанием. Она попыталась прикрыться получше и добилась успеха, но лишь отчасти: она натянула простыню до шеи, взамен выставив напоказ длинную стройную ногу. – Сколько времени? Как ты сюда попал?
– Ты же говорила, что, если мне когда-нибудь что-то понадобится, я могу просить тебя об услуге, – решительно ответил я. – Это было всерьез?
– Ну да… Разумеется, – сказала она. – Господи, ну и видок! Что с тобой стряслось?
Я окинул себя взглядом, только теперь обнаружив, в каком я виде. Я был весь чумазый, перед в грязи, после того как я полз на брюхе. Одна штанина на колене порвана, и, похоже, колено я ссадил до крови. Но я был так взбудоражен, что ничего не заметил, и мне даже в голову не пришло переодеться перед тем, как идти сюда.
Фела отступила на шаг и распахнула дверь пошире, чтобы я мог пройти. Отворяясь, дверь создала небольшой сквознячок, от которого простыня плотнее прижалась к телу, на миг идеально обрисовав ее наготу.
– Тебе сюда надо?
– Я ненадолго, – сказал я не задумываясь, с трудом сдерживая желание уставиться на нее во все глаза. – Мне нужно, чтобы ты завтра вечером встретилась в архивах с одним моим знакомым. На пятый колокол, у двери с четырьмя пластинами. Можешь?
– Ну, у меня занятия, – сказала она. – Но, если это важно, могу и пропустить.
– Ага, спасибо, – сказал я и отступил назад.
О том, как важно было то, что я нашел в подземельях под университетом, говорит хотя бы то, что я был уже на полпути к Анкеру, прежде чем сообразил, что только что отклонил предложение полуобнаженной Фелы войти к ней в комнату.
На следующий день Фела пропустила занятие по геометрии для продолжающих и отправилась в архивы. Она спустилась по нескольким лестницам и, пройдя лабиринтом коридоров и шкафов, отыскала единственный кусок каменной стены во всем здании, не заставленный книгами. Дверь с четырьмя пластинами стояла нема и недвижна, как гора: «Валаритас».
Фела нервно огляделась, переминаясь с ноги на ногу.
Через некоторое время из темноты в круг красноватого света ее ручной лампы вступила фигура в плаще с капюшоном.
Она опасливо улыбнулась.
– Привет! – вполголоса сказала она. – Мой знакомый попросил… – Она запнулась и слегка пригнулась, пытаясь разглядеть лицо в тени капюшона.
Ну, вы, наверное, не удивитесь, узнав, кого она увидела.
– Квоут?! – воскликнула она, в ужасе озираясь. – Господи, что ты тут делаешь?
– Нарушаю запреты! – легкомысленно ответил я.
Она ухватила меня и потащила через лабиринт шкафов в одну из читальных норок, разбросанных по всем архивам. Втолкнула меня внутрь, плотно затворила дверь и привалилась к ней спиной.
– Как ты сюда попал?! Лоррена удар хватит! Ты что, хочешь, чтобы нас обоих исключили?!
– Ну, тебя-то не исключат, – как ни в чем не бывало ответил я. – Ты-то если в чем и виновата, то самое большее – в предумышленном взаимодействии. За такое исключить не могут. Ты, наверное, отделаешься штрафом, женщин ведь не секут. – Я слегка повел плечами, чувствуя тянущую боль от швов на спине. – Хотя, по-моему, это несколько несправедливо.
– Как ты сюда попал? – повторила она. – Мимо стола пробрался?
– Тебе лучше не знать, – уклончиво ответил я.
Через Подолы, разумеется. Как только сквозняк донес до меня запах старой кожи и пыли, я понял, что я на верном пути. Где-то в лабиринте подземных ходов таилась дверь, которая вела прямо на нижний уровень хранения. Она там была для того, чтобы скрибы могли без труда попасть в вентиляционную систему. Дверь, разумеется, была заперта, но запертые двери меня никогда особо не останавливали. Увы и ах.
Ничего из этого я Феле, однако, рассказывать не стал. Я понимал, что мой тайный путь существует ровно до тех пор, пока он остается тайным. Рассказывать о нем скрибу – пусть даже скрибу, который мне очень обязан, – было бы скверной идеей.
– Послушай, – торопливо сказал я, – все абсолютно надежно! Я тут уже несколько часов, никто ко мне даже близко не подошел. Тут же все со своим светом ходят, спрятаться проще простого.
– Это я просто от неожиданности, – сказала Фела, закидывая свои черные волосы за спину. – Но ты прав, там, в хранении, действительно безопаснее.
Она приоткрыла дверь и выглянула наружу, проверяя, все ли чисто.
– Читальные норки скрибы периодически проверяют, чтобы убедиться, что тут никто не спит или не занимается сексом.
– Чего-о?
– О, ты еще очень многого не знаешь об архивах! – Она улыбнулась, отворяя дверь во всю ширину.
– Вот потому мне и нужна твоя помощь, – сказал я, выходя в хранение. – Я тут совершенно не ориентируюсь.
– А что тебе нужно? – спросила Фела.
– Тысячу разных вещей, – честно ответил я. – Но начать можно с истории амир. Или любых документальных сообщений о чандрианах. На самом деле, с чего угодно, лишь бы там говорилось об амир или чандрианах. А то я пока ничего не нашел.
Я даже не старался скрыть, как я разочарован. Столько времени спустя попасть, наконец, в архивы и не суметь отыскать ни одного ответа на свои вопросы – это сводило с ума.
– Я думал, тут все как-то лучше организовано.
Фела отозвалась грудным смешком:
– Ну а как бы ты это сделал, а? Ну, все тут организовал?
– На самом деле, я именно об этом и размышлял последние часа два, – сказал я. – Лучше всего было бы расставить книги по темам. Ну, знаешь: история, мемуары, грамматика…
Фела остановилась и тяжко вздохнула:
– Так, пожалуй, с этим стоит разобраться раз и навсегда. – Она наугад сняла с полки тонкую книжицу. – Какова тема этой книги?