– Этикет, милорд! – я развел руками.
– Да плюньте вы на этот этикет! – капризно сказал Трепе. – Этикет – это набор правил, которые людям нужны для того, чтобы публично хамить друг другу. Я родился Деннаисом, потом стал Трепе и уж только потом – графом.
Он умоляюще взглянул на меня:
– Можно просто Денн?
Я замялся.
– Ну, хотя бы тут! – взмолился он. – Когда мне тут начинают тыкать в нос моей знатностью, я себя чувствую сорняком на клумбе!
Я успокоился.
– Ну, Денн, если вас это порадует…
Он так покраснел, будто я сделал ему комплимент, и перешел на «ты».
– Ну, расскажи же мне немного о себе. Где ты остановился?
– На том берегу, – уклончиво отвечал я. Койки в «конюшнях» – не самое престижное место обитания. Когда Трепе озадаченно уставился на меня, я пояснил:
– Я в университете учусь.
– В университете? – переспросил он, явно озадаченный. – А там что, стали учить музыке?
Я чуть не расхохотался от одной мысли.
– Нет-нет! Я член арканума.
Я тут же пожалел о том, что это сказал. Он отодвинулся подальше и посмотрел на меня с опаской:
– Ты что, чародей?
Я замахал рукой:
– Нет-нет! Я только учусь. Ну, там, знаете, грамматика, математика…
Я выбрал две самых безобидных области знаний, которые пришли мне в голову, и он вроде бы поуспокоился.
– Я, видимо, просто подумал, будто ты… – Он не договорил и потряс головой. – А зачем тебе там учиться?
Вопрос застал меня врасплох.
– Ну, я… мне всегда хотелось. Столько всего можно узнать!
– Но зачем тебе все это? Ну, то есть… – Он замялся, не находя слов. – Ты же так играешь… Твой покровитель наверняка хочет от тебя, чтобы ты целиком посвятил себя музыке…
– Да нет у меня покровителя, Денн, – ответил я с застенчивой улыбкой. – Хотя, надо сказать, я был бы совсем не против…
Его реакция была совсем не такой, как я ожидал:
– Вот же невезенье, гори я огнем! – Он с размаху хлопнул ладонью по столу.
– А я-то думал, что кто-то секретничал и прятал тебя! Черт, черт, черт!!! – на каждом слове он бил кулаком по столу.
Кое-как взяв себя в руки, он посмотрел на меня:
– Прошу прощения. Я просто… – Он разочарованно махнул рукой и вздохнул. – Знаешь, как говорится: «При одной жене ты счастлив, при двух устаешь…»
Я кивнул:
– «Три будут ненавидеть друг друга…»
– «…А четыре возненавидят тебя», – закончил Трепе. – Ну так вот, к покровителям и их музыкантам все то же самое относится вдвойне. А я только что взял себе третьего, бедствующего флейтиста!
Он вздохнул и покачал головой:
– Они скандалят, как коты в мешке, все тревожатся, что их обойдут вниманием. Кабы знать, что появишься ты, я бы обождал!
– Ну, Денн, вы мне льстите.
– Нет, не льщу. Я просто браню себя. – Он вздохнул и посмотрел на меня виновато. – Хотя это несправедливо. Сефран – хороший музыкант. Все они хорошие и тревожатся из-за меня, будто и вправду жены. – Он развел руками.
– Если я попытаюсь притащить еще и тебя, на меня ополчатся все демоны ада. Мне и так уж пришлось выкручиваться из-за вчерашнего небольшого подарка, что я тебе вручил…
– Так я у вас теперь вроде любовницы? – ухмыльнулся я.
Трепе хмыкнул:
– Ну, давай не будем заходить так далеко с этой аналогией! Лучше уж я буду твоей свахой. Помогу тебе отыскать настоящего покровителя. Я знаю всех знатных или богатых людей на пятьдесят миль в округе, вряд ли это будет так сложно.
– Вы меня очень обяжете, – честно сказал я. – А то общественные отношения по эту сторону реки для меня темный лес.
И тут меня осенило.
– Да, кстати! Я тут вчера вечером познакомился с одной юной дамой и так и не сумел про нее толком ничего разузнать. Если вам знаком весь город…
Я сделал многозначительную паузу.
Он посмотрел на меня понимающе:
– Ага, ясно!
– Не-не-не! – запротестовал я. – Это та девушка, что пела вместе со мной. Моя Алойна. Я просто надеялся ее отыскать, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение.
У Трепе был такой вид, словно он не очень-то мне поверил, но спорить не собирается.
– Ну ладно, и как же ее зовут?
– Дианне.
Трепе, похоже, ждал дальнейших подробностей.
– Это все, что я о ней знаю.
Трепе фыркнул:
– Ну а как она выглядела? Если не можешь рассказать, можешь ее воспеть.
Я почувствовал, что краснею.
– Черные волосы примерно вот досюда, – я указал рукой чуть пониже плеч. – Молодая, светлокожая.
Трепе смотрел на меня выжидающе.
– Хорошенькая…
– Понятно… – задумчиво протянул Трепе, потирая губы. – А «талантовые дудочки» у нее есть?
– Не знаю. Может быть.
– Она в городе живет?
Я снова пожал плечами, – не знаю, мол, – чувствуя себя все более глупо.
Трепе рассмеялся:
– Нет, этого мне будет маловато… – Он посмотрел мне за спину: – Постойте, а вот же Деох! Если уж кто и способен углядеть вашу девушку, так это он.
Трепе вскинул руку:
– Деох!
– Ну, на самом деле, это не так уж важно… – заторопился я. Однако Трепе не обратил на меня внимания и жестом подозвал широкоплечего здоровяка к нашему столику.
Деох подошел размашистым шагом и оперся на столик:
– Чем могу служить?
– Да вот, наш юный певец хочет разузнать о даме, с которой познакомился вчера вечером.
– Ну, я не удивлен: вчера тут собрался целый цветник красоток. И кое-кто из них про вас расспрашивал! – Он подмигнул мне. – Так кто же из них вам приглянулся?
– Да нет, не о том речь! – возразил я. – Речь о той, что пела со мной вторым голосом. У нее чудный голос, и я надеялся ее отыскать, чтобы попробовать составить дуэт.
– И я, кажется, даже знаю, о какой песне идет речь! – он расплылся в многозначительной ухмылке.
Я почувствовал, что отчаянно краснею, и вновь принялся отнекиваться.
– Да бросьте вы, я буду держать язык за зубами! Даже Станхиону ничего не скажу – рассказать ему, это все равно что рассказать всему городу. Он, когда хлебнет, делается болтлив, как школьница!
Он посмотрел на меня выжидательно.
– Она такая стройная, с глубокими, кофейного цвета глазами, – сказал я прежде, чем подумал, как это должно звучать. И прежде чем Трепе или Деох успели пошутить на этот счет, торопливо добавил: – Ее зовут Дианне.
– Ага! – Деох медленно кивнул, отвечая своим мыслям, и его улыбка сделалась несколько кривоватой. – Пожалуй, я мог бы догадаться…
– Она здешняя? – спросил Трепе. – Я, кажется, ее не знаю.
– Ну да, вы бы ее запомнили, – сказал Деох. – Но нет, по-моему, она не из города. Я ее вижу время от времени. Она путешествует: то появится, то снова исчезнет. – Он потер затылок и улыбнулся мне озабоченно. – Не знаю, как вам ее отыскать. И будьте осторожней, молодой человек, она похитит ваше сердце. Мужчины падают пред нею, как колосья под серпом.
Я пожал плечами, как будто бы ничего подобного мне и в голову не приходило, и был чрезвычайно рад, когда Трепе перевел разговор на сплетни по поводу одного из местных советников. Я посмеивался над их перепалкой, пока не допил свою кружку, потом попрощался и расстался с ними.
Полчаса спустя я стоял на лестнице под дверью Деви, стараясь не обращать внимания на вонь тухлятины из мясной лавки этажом ниже. Я в третий раз пересчитал деньги, размышляя о том, как поступить. Я мог выплатить весь долг целиком и вдобавок оплатить учебу, но тогда бы я остался без гроша. А у меня имелись и другие долги, и, как мне ни хотелось вывернуться из-под каблука Деви, мне совсем не улыбалось начать четверть без единой монеты в кармане. Внезапно распахнулась дверь, я вздрогнул. Деви с опаской выглянула через узкую щелочку, потом узнала меня и просияла.
– Ты чего тут прячешься? – спросила она. – Благородные люди, как правило, стучат.
Она отворила дверь, впуская меня в комнату.
– Да просто прикидывал, как поступить, – сказал я, пока она запирала за мной дверь на засов. В комнате Деви все было, считай, по-прежнему, за исключением того, что пахло сегодня не лавандой, а корицей. – Надеюсь, я не доставлю тебе больших неудобств, если в этой четверти выплачу только проценты?
– Ничуть, ничуть! – любезно отвечала Деви. – Я предпочитаю рассматривать это как капиталовложение. – Она указала мне на стул. – К тому же это означает, что я снова с тобой увижусь. Ты просто не представляешь, как редко у меня кто-то бывает!
– Вероятно, дело не столько в тебе, сколько в твоем местожительстве, – заметил я.
Она наморщила носик:
– Да я знаю! Поначалу я поселилась здесь потому, что это было дешево. Ну а теперь предпочитаю оставаться здесь, потому что клиенты уже знают, где меня искать.
Я положил на стол два таланта и подвинул их в ее сторону:
– Можно один вопрос?
Она бросила на меня оживленно-коварный взгляд:
– Неприличный?
– Отчасти да, – сознался я. – На тебя никто ни разу не пытался донести?
– Так-так, – она подалась вперед. – Это можно понять по-разному…
Она вскинула бровь и уставилась на меня льдисто-голубым глазом:
– Ты угрожаешь или просто любопытствуешь?
– Любопытствую! – поспешно ответил я.
– Давай так, – она кивнула на мою лютню. – Сыграй мне песенку, и я скажу тебе правду.
Я улыбнулся, расстегнул футляр и достал свою лютню.
– Что тебе сыграть?
Она поразмыслила с минуту:
– «Прочь из города, лудильщик», знаешь?
Я сыграл, легко и бегло. Она с энтузиазмом подхватила припев и под конец улыбалась и хлопала в ладоши, как девчонка.
Задним числом я понимаю, что она и была девчонка. Тогда-то она для меня была женщиной, старше меня, опытной и уверенной в себе. Мне же еще и шестнадцати не исполнилось.
– Один раз, – ответила она, когда я убрал лютню. – Два года назад молодой и знатный э-лир решил, что чем платить долг, лучше уведомить констебля.
Я поднял взгляд на нее:
– И?
– Ну и все, – она беспечно пожала плечами. – Пришли, расспросили меня, обыскали комнату. Ничего противозаконного не нашли, разумеется.