Я поспешно отхлебнул скаттена. Симмон повернулся и взглянул на меня недоверчиво и едва ли не благоговейно.
Я привык куда чаще видеть Денну в простой дорожной одежде. Но сегодня на ней было темно-зеленое платье, оставляющее обнаженными руки и плечи. Она была ослепительна. И знала это. Она улыбалась.
Когда она подошла, мы, все трое, встали.
– Я надеялась застать тебя здесь, – сказала она.
Я слегка поклонился:
– Я тоже надеялся, что ты меня застанешь! А эти двое – мои лучшие друзья. Симмон, – Сим солнечно улыбнулся и смахнул челку с глаз, – и Вилем, – Вил кивнул.
– Это Дианне.
Она опустилась на стул.
– Можно на «ты». Ну и что же привело такую компанию замечательных молодых людей нынче вечером в этот город?
– Мы замышляем погибель наших врагов! – сообщил Симмон.
– Ну и кое-что отмечаем, – поспешно добавил я.
Вилем приветственно поднял стакан:
– Да падут все наши враги!
Мы с Симмоном последовали было его примеру, но я остановился, сообразив, что у Денны-то стакана нет.
– Ой, извини, – сказал я. – Можно угостить тебя вином?
– Я надеялась, что ты угостишь меня ужином, – сказала она. – Однако мне было бы неудобно разлучать тебя с друзьями.
Я принялся лихорадочно соображать, как бы так потактичнее выпутаться…
– Ты исходишь из предположения, что он нам тут нужен, – с каменным лицом сказал Вилем. – Однако ты окажешь нам услугу, если заберешь его с собой.
Денна подалась вперед, уголки розовых губ приподнялись в улыбке:
– В самом деле?
Вилем кивнул с серьезным видом:
– Он пьет еще больше, чем болтает.
Она бросила на меня насмешливый взгляд:
– Что, так много?
– А потом, – встрял простодушный Сим, – если он упустит возможность побыть с тобой, он же будет дуться несколько дней подряд! Так что, если ты оставишь его нам, все равно от него никакого проку не будет.
Мне сделалось жарко и отчаянно захотелось удавить Сима. Денна рассмеялась нежным смехом:
– Ну, тогда, пожалуй, лучше мне его забрать!
Она встала – точно ветка ивы качнулась на ветру – и протянула мне руку. Я ее взял.
– До свидания, Вилем, до свидания, Симмон, надеюсь, что до скорого!
Они помахали нам, и мы с Денной принялись пробираться к двери.
– Приятные ребята, – сказала она. – Вилем – камень в глубокой воде. А Симмон – как мальчишка, плещущийся в ручейке.
Ее описание заставило меня рассмеяться.
– Да, лучше и не опишешь! Ты что-то говорила насчет ужина?
– Я соврала, – легко и весело ответила она. – А вот от предложенного тобою вина я бы и впрямь не отказалась.
– Как насчет «Кранов»?
Она сморщила нос:
– Слишком много старичья, слишком мало зелени! Сегодня приятный вечер, хорошо посидеть на воздухе.
Я указал на дверь:
– Что ж, веди!
Она пошла вперед. Я нежился в ее отраженном свете и в завистливых взглядах мужчин. Когда мы уходили из «Эолиана», даже у Деоха был такой вид, будто ему немного завидно. Однако, проходя мимо, я заметил в его глазах что-то еще. Печаль? Жалость?
Мне было не до этого. Я был с Денной!
Мы купили каравай черного хлеба и бутылку авеннийского земляничного вина. Потом нашли укромный уголок в одном из множества городских садов, разбросанных по всему Имре. На улицах вокруг нас кружила первая осенняя листва. Денна сбросила туфельки и танцевала в сумерках, наслаждаясь травой под босыми ногами.
Мы сперва сели на скамейке под большой раскидистой ивой, потом встали со скамейки и устроились поудобнее – на земле у подножия дерева. Хлеб был вязкий и темный, мы отламывали по кусочку, и нам было чем занять руки. Вино было сладкое и легкое, и после того как Денна поцеловала бутылку, ее губы целый час оставались влажными.
Вечер имел горьковатый привкус последнего теплого вечера в этом году. Мы болтали обо всем на свете и ни о чем, и все это время я задыхался от ее близости, от того, как она двигается, от звуков ее голоса, колеблющего осенний воздух.
– Какой у тебя сейчас был отстраненный взгляд, – сказала она. – О чем ты думал?
Я пожал плечами, выигрывая время, чтобы поразмыслить. Не мог же я ответить ей правду. Я понимал, что наверняка каждый из мужчин осыпает ее комплиментами, заваливает ее лестью, более приторной, чем розы. Я избрал более тонкий путь.
– Один магистр в университете как-то раз сказал мне, что существуют семь слов, которые заставят женщину в тебя влюбиться. – Я нарочито небрежно пожал плечами. – Я размышлял о том, что это за слова.
– Ты поэтому так много болтаешь? Надеешься ненароком наткнуться на те самые слова?
Я открыл было рот, чтобы возразить. Потом заметил, как искрятся у нее глаза, и стиснул губы, стараясь не покраснеть от смущения. Она коснулась моей руки.
– Только не вздумай замолчать ради меня, Квоут! – мягко сказала она. – Мне будет не хватать звука твоего голоса. – Она отхлебнула вина. – А потом, можешь больше не гадать. Ты сказал их мне, когда мы встретились впервые. Ты сказал: «Я думал о том, зачем ты здесь». – Она небрежно махнула рукой. – И с той минуты я была твоя!
Я мгновенно вспомнил нашу первую встречу в обозе Роэнта. Я был ошеломлен.
– А я и не думал, что ты помнишь!
Она перестала отколупывать от каравая кусок хлеба и с недоумением взглянула на меня:
– Что я помню?
– Ну, меня. Наше знакомство в обозе у Роэнта.
– Ну что ты! – поддела она. – Как же я могла забыть рыжего парня, который бросил меня ради университета?
Я был так ошарашен, что даже не сказал ей, что я ее вовсе не бросал. Это же не называется «бросил».
– Ты об этом ни разу не упоминала.
– Так и ты тоже, – возразила она. – Может, я думала, что ты меня забыл.
– Забыть? Тебя? Да как я мог!
На это она улыбнулась, однако опустила глаза.
– Ты бы удивился, как много может забыть мужчина, – сказала она, но тут же сменила тон на более беспечный: – А с другой стороны, почему бы и нет? Не сомневаюсь, тебе тоже многое случалось забыть, ведь и ты тоже мужчина!
– Я помню твое имя, Денна. – Мне было приятно произнести это имя, обращаясь к ней. – А зачем ты взяла себе новое имя? Или ты просто назвалась Денной тогда, по дороге в Анилен?
– Денна… – вполголоса повторила она. – А я ее почти и забыла. Глупая была девчонка.
– Она была как распускающийся цветок.
– Мне кажется, будто я перестала быть Денной много лет назад…
Она потерла свои голые плечи и огляделась, как будто ей вдруг сделалось не по себе от того, что кто-то может застать нас здесь.
– Так может, мне звать тебя Дианне? Тебе так больше нравится?
Ветер колыхнул свисающие ветви ивы, она склонила голову набок, глядя на меня. Ее волосы колыхнулись вслед за ветвями ивы.
– Ты хороший. Наверное, мне больше нравится, чтобы ты звал меня Денной. Когда ты это говоришь, это звучит иначе. Нежно.
– Денна так Денна, – твердо ответил я. – А кстати, что произошло в Анилене?
Листок спорхнул вниз и опустился ей на волосы. Она рассеянно смахнула его.
– Ничего приятного, – ответила она, избегая моего взгляда. – Впрочем, ничего такого, чего не следовало бы ожидать.
Я протянул руку, она передала мне каравай.
– Ну, я рад, что ты вернулась, – сказал я. – Моя Алойна.
Она фыркнула, совершенно не по-дамски.
– Ну, знаешь ли, если кто из нас и Савиен, так это я! Это же я вернулась, чтобы отыскать тебя, – напомнила она. – Уже два раза!
– Я тебя ищу! – возразил я. – Просто у меня почему-то не получается тебя находить.
Она театрально закатила глаза.
– Вот если бы ты подсказала мне благоприятное время и место, где тебя искать, тогда было бы совсем другое дело… – Я не договорил, превратив фразу в вопрос. – Может, завтра?
Денна искоса взглянула на меня и улыбнулась.
– Ты всегда так осторожен! – сказала она. – Никогда еще не видела, чтобы мужчина вел себя так осмотрительно.
Она посмотрела мне в лицо так, словно это была загадка, которую она надеялась разрешить.
– Я думаю, что благоприятным временем будет завтра в полдень. В «Эолиане».
Я ощутил лучистое тепло от мысли, что увижу ее снова.
– «Я думал о том, зачем ты здесь», – задумчиво повторил я вслух, вспоминая тот разговор, казавшийся таким давним. – А потом ты сказала, что я врун!
Она подалась вперед и коснулась моей руки, как бы в утешение. От нее пахло земляникой, и губы ее были опасно-алыми, даже при свете луны.
– Вот как хорошо я тебя знала, уже тогда!
Мы проболтали весь долгий вечер. Я все ходил вокруг да около, не говоря прямо о том, что чувствую, – мне не хотелось быть чересчур дерзким. Я думал, что и она ведет себя так же, но наверняка сказать было нельзя. Мы как будто танцевали один из тех замысловатых модеганских придворных танцев, в которых партнеры стоят буквально в нескольких дюймах друг от друга, но, если они достаточно искусны, никогда не соприкасаются.
Вот так и наш разговор. Но мало того что нам недоставало прикосновений, которые могли бы указать нам путь, – казалось, мы были еще и на удивление глухи. И потому мы танцевали очень осторожно, не будучи уверены, под какую музыку танцует другой, – а быть может, другой и вовсе не танцует?
Деох стоял на страже у дверей, как и всегда. Увидев меня, он помахал.
– А, господин Квоут! Боюсь, с друзьями своими вы разминулись.
– Ну, я так и думал. Давно они ушли-то?
– Где-то с час как.
Он вытянул руки над головой, поморщился и уронил их с усталым вздохом.
– Сильно они расстроились, что я их бросил?
Он ухмыльнулся:
– Не так чтобы очень. Они тоже сумели подцепить пару красоток. Хотя, конечно, до вашей тем далеко!
Он замялся, словно ему было неловко, потом медленно заговорил, как будто тщательно подбирая слова.
– Послушай, сы… Квоут. Я знаю, не мое это дело и надеюсь, что ты меня поймешь правильно… – Он отвел взгляд и вдруг сплюнул. – А, черт! Не мастер я такие разговоры вести.