— Да не за что, — пожал плечами слепой и, взяв собаку за поводок, медленно двинулся по коридору. Но вдруг обернулся.
— Документы, — произнес он. — В чемодане были его документы.
— Какие документы? — опешил Емельянов, снова растерявшись, что уже попросту стало его бесить.
— Личные документы, — сказал слепой и закрыл за собой дверь.
— Емельянов! — кагэбэшник шел прямо на не-го. — Зачем вы тревожите соседей? Уголовного дела не существует!
— У меня нет официального подтверждения этому, — поморщился опер.
— Моих слов недостаточно?
— Я не сомневаюсь в вашей компетенции. Но… А, кстати, что вы забыли на этот раз?
— И еще один совет, Емельянов, — Печерский, не отвечая, вперил в него тяжелый, почти не мигающий взгляд, — прекратите копаться в убийстве возле «Ракушки». Просто не лезьте в это дело! Закрывайте, вот как угодно, любым способом! И сдавайте в архив. Вам же будет дороже, если продолжите лезть!
— Что? — опешил Емельянов, уже успевший устать от подсчета замешательств, в которых он полностью терялся за этот день.
— Что слышал, Емеля! — грубо ответил Печерский. — Не твоего ума это дело!
— То есть после того, как я установил личность убитого и причину его смерти, я должен от этого отказаться? — мертвым голосом произнес опер.
— Именно! Другого выхода у вас нет! Вам, кстати, никто этого не скажет. Ни прокурорский, ни ваше начальство. Ну это так, между нами. Вы мне глубоко симпатичны своей настырностью, поэтому я решил дать вам добрый совет. Поверьте, это просто моя инициатива. Потом благодарить будете. Спишите убийство в «Ракушке» на кого угодно и смело сдавайте в архив, — улыбнулся майор. Однако ничего хорошего у его улыбке Емельянов не увидел.
— Я приму к сведению, — поджал он губы. Больше всего на свете он просто не переваривал, когда с ним разговаривали таким наглым, приказным тоном. Ну и когда обращались к нему «Емеля».
— Примите, — с этими словами Печерский развернулся и вышел из квартиры, демонстративно громко хлопнув дверью. Это было просто неприлично для квартиры, в которой произошла такая трагическая, непонятная смерть.
Когда Емельянов вернулся туда, где жил покойный скрипач, тело его уже увезли. С ним уехал и судмедэксперт, бывший врач. Несмотря на то что все было осмотрено достаточно тщательно, опер еще раз прошелся по комнатам, заглянул во все ящики и шкафы. Странные слова слепого мужчины не шли у него из головы.
Он знал из истории, что многие слепые бывали провидцами. Но его опыт да и здравый смысл подсказывали, что никакой мистики здесь нет. Слепой что-то знал о документах. Но расспрашивать его он не спешил. Времени во всяком случае точно было достаточно.
Однако ничего нового в комнатах обнаружено не было. И все же, несмотря на издевательское предупреждение, можно сказать, даже прямую угрозу Печерского, Емельянов все-таки решил допросить старуху-соседку, которая убирала комнаты скрипача. Он просто чувствовал, что это необходимо сделать. А потому решительно постучал в ее дверь.
Женщина заметно нервничала и все пыталась сказать, что у нее мало времени. Но Емельянов не собирался отступать.
— А вот расскажите мне о барышнях покойного, — спокойно попросил он. — Вы же говорили, что их было две.
— Ну да, две… — Глаза соседки бегали по сторонам. — Только я не знаю, как их звали. Он же мне не говорил.
— Хорошо. Тогда опишите их.
— Ну… Первая — рыжая. Пухленькая такая, низкого роста. И очень приличная девушка! — воскликнула вдруг она. — В одном оркестре с ним работала. Она ведь тоже музыкант. Или музыкантша?..
— А откуда вы это знаете? — встрепенулся Емельянов.
— Так я ж утром как-то пришла убирать. А она как раз домой уходить собиралась. Так смутилась — страшно! А ведь только приличные так смущаются. Он, когда ее проводил, вдруг разговорился со мной. Сам сказал, что это очень приличная девушка, порядочная. Музыкант… ша и работает с ним. Ну и надеется, что он женится на ней…
— А он действительно собирался жениться? — Емельянов достал блокнот и сделал несколько записей.
— Та ну! Он сказал, что вообще жениться не собирается и что ему эту девочку очень жалко, — соседка вздохнула. — Разочаруется она в жизни, мол. Так и сказал. А я ж и говорю: — Чего ж вы с ней крутите? Оставьте ее в покое, да и всего делов. А он даже не рассердился, посмеялся только. Говорит: забавная она… А теперь вот надоела. И сам бы избавился, да еще не придумал, как…
— Хорош гусь! — хмыкнул Емельянов.
— Нет, он добрый был! — воскликнула соседка. — Правда добрый. Хороший. Просто с женщинами не умел обращаться. Творческие люди все такие…
— А вторая? — уточнил Емельянов.
— Вторая… Ну что? Брюнетка. Возрастом постарше. И красотка! Ну такая, ну прямо кинозвезда! Я ее пару раз видела. Роскошная, а фигура… Только вот думается мне, что была она замужем.
— Почему это? — насторожился Емельянов.
— Так понимаешь, каждый раз, как в квартиру входила, голову заматывала платком и очки черные напяливала, чтоб пол-лица закрывали! Чего так прятаться? Черные очки — зимой! Вот я и решила, что она замужем. Да и приходила, в отличие от рыженькой, всегда днем. На ночь ни разу ни оставалась. Ну точно — замужняя.
— И часто приходила?
— Часто. Зимой — так почти каждый день. Да, и она выпить любила. После нее он всегда выносил пустые бутылки из-под шампанского. Дорогого, между прочим, — добавила, подняв палец.
— Ну, я так понимаю, рыжая не знала о существовании брюнетки?
— Ничего не знала, бедняжка! — закивала головой соседка. — Он после ухода красотки всегда комнату проветривал, чтоб духи ее выветрились. А духи у нее всегда были французские. Я же говорю: одевалась она, как кинозвезда! Я как ее увидела, сразу подумала, что она артистка.
Емельянов все пытался направить разговор в нужное русло:
— Он что-то говорил об этом? Кем она работает, где живет, например?
— Ни разу! — воскликнула соседка. — Вот правда, ни разу! Он всегда ее прятал, вот делал вид, что она вообще не к нему приходит. Ну я и поддавалась, играла в эту игру. Но на самом деле все же ж видела!
— Как вы думаете, он ее любил?
— Ох! — тут соседка задумалась. — Но думаю, любил, конечно. Иначе чего столько времени с ней путался? Он и когда с рыжей встречаться стал, все равно не смог от нее отвязаться. Вот все таскалась и таскалась!
— А накануне его смерти кто-то из них был? Ну днем или вечером приходил?
— Никто не был, — мотнула головой соседка. — Никого не было. Рыженькую я давно уже не видела. А брюнетка… была два дня назад. Но они, похоже, поругались.
— А почему вы так думаете?
— Так потому, что она сидела у него всего 15 минут! А всегда ж оставалась на два, а то и три часа. А один раз часов пять даже просидела… А тут вдруг явилась и почти сразу ушла. А когда уходила, очки эти свои позабыла нацепить. И по глазам было видно, что она плакала. А с чего плакать-то, если все хорошо? Значит, поругались они!
— А раньше не ссорились?
— Да никогда она в слезах от него не выходила! Точно — что-то произошло.
Емельянов про себя усмехнулся. Интересно, подозревал ли скрипач, с каким интересом наблюдают за его личной жизнью? Старуха буквально дневала и ночевала у замочной скважины в его двери, запоминая всех его женщин с той тщательностью, которая сделает честь любому детективу.
Ее умозаключения слушать было очень интересно. Емельянов ни секунды не сомневался в том, что они верны. Теперь у него были очень интересные факты по поводу общения скрипача с замужней брюнеткой. Чем это не повод для убийства?
— Ну с этим понятно. А мужчины к нему приходили? Друзья там, коллеги? — спросил он.
— Очень редко, — снова охотно отозвалась доморощенная шпионка. — Этот… скрипач был необщительным человеком. Да и друзей у него почти не было. В общем, ни родственников, ни друзей. — Тут она искренне вздохнула. — Одиноким он был очень, несмотря на этих девиц… Одиноким, и, знаете, он устал от этого…
Емельянов вспомнил, что почти то же самое сказал ему слепой сосед. Поблагодарив соседку за такую нужную информацию, Емельянов снова вернулся в комнаты скрипача. Пора было уходить отсюда, но он все не мог уйти. Ему не давала покоя одна мысль. Что мог искать снова здесь майор кагэбэшник?
Когда Печерский во второй раз вышел из комнат скрипача, руки его были пусты. Однако… он был в пальто. И если что-то мог оттуда вынести, то вполне мог спрятать это в карманах…
В общем, это было вероятно. Но зачем же он вернулся? Что искал? Емельянов снова почувствовал, как поднимает голову его интуиция. Это невероятно важно! В гостиной он снова бросился осматривать шкафы, заглянул в книжный шкаф… Но вовремя остановился. Все не так. Все не так, как он думает…
Печерский забрал не одежду и не книги. Ведь эти предметы были объемными и не поместились бы в карманах пальто. А в руках — Емельянов снова и снова возвращался к этому — ничего не было…
Он пошел в спальню. Драгоценности — цепочка и перстень — так и остались на месте. Емельянов снова вспомнил слова соседа. Интуитивно открыл ящик тумбочки… И тут — присвистнул!
Из ящика исчезли армейские часы. Вот, значит, что унес Печерский, вот зачем снова вернулся в эту квартиру! Что ж такого было в этих часах? Стоили они недорого. Ремешок потертый, на стекле — царапины. Никакой именной гравировки. Кому могла понадобиться эта вещь? С каждым часом загадок становилось все больше и больше!
Емельянов все еще пребывал в своих размышлениях, как вдруг услышал звук, который нельзя было спутать ни с чем — кто-то открывал дверь.
Он не торопясь достал пистолет, мгновенно, за секунду спрятался в платяном шкафу в спальне. Войти в комнаты скрипача мог кто угодно, в том числе и предполагаемый убийца — Емельянов из практики знал, что такие случаи происходили гораздо чаще, чем можно было подумать: убийца, например, мог обронить что-то на месте преступления или понять, что оставил следы и вернуться…
К счастью, пистолет его был заряжен. Емельянов сжал оружие в руке и немного расширил щель в шкафу, откуда можно было наблюдать. В комнате появился слепой сосед. Он двигался на ощупь. Приблизился к тумбочке возле кр