У Бу была редкостная способность вцепляться в меня и вести куда вздумается. Хватка у нее была железная. Она вытащила меля из здания рынка и потащила к метро. Минут через сорок пять, уже второй раз за сутки, я оказалась на Гудвинз-Корт. Бу чуть не силком проволокла меня по переулку и нажала серебристый звонок на знакомой входной двери.
— Почему ты думаешь, что они дома? — осведомилась я.
— Просто знаю, — ответила она. — Один из них всегда дома.
Никакой реакции. Бу позвонила еще раз. Изнутри долетел грохот, потом какой-то электрический писк.
— Чего надо? — проорал мужской голос.
— Это я! — проорала в ответ Бу. — Со мной Рори!
— С тобой что?
Мне показалось, что это Каллум, но сказать наверняка было трудно.
— Впусти нас! — крикнула Бу.
На другом конце что-то пробормотали, и интерком отключился.
— Кажется, они мне не очень рады, — заметила я.
— Да ну, перестань.
— А по-моему, не рады.
За дверью тишина. Бу еще раз нажала переговорную кнопку, на сей раз дверь, зажужжав, отворилась. Мы опять поднялись по лестнице, где автоматически включался свет. Было видно, что о лестнице заботятся — по стенам развешаны черно-белые фотографии в элегантных рамках, серебряные перила начищены. На дверях квартиры первого этажа висела небольшая стеклянная табличка: «Динамический дизайн». Наверху, у самой двери, нас встретил Каллум, одетый в ту же домашнюю рубашку и шорты. В руке он держал кружку с чем-то горячим, из нее шел пар.
— Ты чего творишь? — спросил он у Бу сонным голосом.
— Просто привела Рори.
— Зачем?
Бу проигнорировала это замечание и прошла мимо, волоча меня за собой.
— Где Стивен? — осведомилась она, снимая пальто и вешая его на колченогую вешалку у двери.
Каллум плюхнулся на коричневый диван и уставился на нас осоловелым взглядом.
— Пошел купить газеты.
— А ты чем занимаешься? — поинтересовалась Рори.
— Чем мы всегда занимаемся?
Он указал на груду бумаг и папок, раскиданных по столу и по полу вокруг стола. Бу кивнула, быстренько обошла комнату по кругу, села рядом с Каллумом. Стивен вернулся через минуту. Одет он был в потертые, слегка мешковатые джинсы. Впрочем, вряд ли они были мешковатыми по замыслу, просто он был очень худым. Черный свитер в полоску, красный шарф, очки — он выглядел как обычный студент, какой-нибудь там филолог. Из тех, кто ради забавы цитирует Шекспира и называет обычные вещи латинскими словечками. На кого он совсем не походил, так это на копа. Однако едва он нас увидел, на лице у него появилось то самое выражение — он мгновенно собрался.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего, — ответила Бу. — Я просто привела Рори.
— Зачем?
Да уж. Они мне тут точно не рады. А до Бу это пока просто не дошло.
— Я вот подумала, — сказала она, — что неплохо бы нам устроить охоту на призраков. Рори еще никогда не пробовала.
Стивен постоял минутку, сжимая в руке газету.
— Пойдем-ка в ту комнату, переговорим, — сказал он наконец.
Бу встала, и они скрылись в соседней комнате. Каллум продолжал прихлебывать чай и рассматривать меня. Из соседней комнаты доносились звуки оживленной беседы, один тихий голос (Стивена) и один относительно громкий (Бу). Я отчетливо расслышала фразу Стивена: «Мы тут не социальная служба». Голос погромче вроде как брал верх.
— Я к вам не напрашивалась, — сказала я. — В смысле, в эту квартиру. Сегодня.
— А я знаю.
Каллум лениво потянулся и повернулся к двери, за которой продолжался разговор. В прошлый раз я успела уяснить основные вещи про Каллума: он чернокожий, он ростом меньше Стивена, он очень крепко сложен и он не в восторге от моего появления. Все это оставалось в силе и сегодня. При свете дня и в более вменяемом состоянии я усекла кое-что еще. Как и Бу, Каллум был спортивного склада — мускулатура не то чтобы очень могучая, скорее разработанная, причем прицельно. Лицо круглое, с широко раскрытыми оценивающими глазами, рот постоянно приоткрыт в незавершенной ухмылке. Очень густые, совершенно прямые брови, одна из них рассечена шрамом.
— Что это у тебя там на руке? — спросила я, указывая на татуировку. — Какой-нибудь монстр?
— Лев Челси, — ответил он терпеливым голосом. — Герб футбольного клуба.
— А-а.
Я честно не врубилась. Эта зверюга совсем не была похожа на льва. Больше на тощего дракона без крыльев.
— Ну и как тебе вообще в Англии? — осведомился Каллум.
— Странноватое местечко. Ну, сам понимаешь. Призраки. Джек Потрошитель.
Он кивнул.
— А ты сама откуда? — спросил он. — С таким акцентом?
— Из Луизианы.
— Это где?
— На Юге, — ответила я.
Разговор в соседней комнате понизился еще на тон.
— Я не понимаю, зачем он вообще тратит на это время, — сказал Каллум, снова потягиваясь. — Бу его все равно переупрямит. Пойду одеваться.
Он встал и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве. Квартира, как я заметила, сильно напоминала часть нашей комнаты, принадлежавшую Бу, — повсюду что-то валялось. Похоже, если ты видишь призраков, то с уборкой уже не заморачиваешься. Я подметила, что комната как бы поделена на участки для разных занятий. На кофейном столике ели — он был забит упаковками из фольги, в которых продают готовую еду, и кружками. На письменном столе возле окна стоял компьютер и лежали папки, другие папки, в коробках, громоздились тут же на полу. Стены вокруг стола были увешаны заметками. Я пригляделась. Все, похоже, так или иначе имели отношение к Потрошителю — даты, места. Я узнала имена и фотографии некоторых подозреваемых 1888 года — их постоянно показывали в новостях. Необычным оказалось другое: тут были еще всякие данные об этих людях — место захоронения, место смерти, домашний адрес. Похоже, Стивен, Каллум и Бу не поленились съездить туда и посмотреть: там стояли всякие пометки вроде «необитаемо» или «признаков присутствия нет».
Услышав, что кто-то возвращается, я отодвинулась от стены с заметками. Вошли Стивен и Бу, а вслед за ними Каллум, переодевшийся в джинсы.
— Пожалуй, стоит часик-другой поохотиться на призраков, — сказал Стивен без особого энтузиазма в голосе.
Бу сияла и попутно выполняла упражнения на растяжку.
— Тогда стоит отвести ее в метро, — предложил Каллум. — Там все проще. Управимся за пять минут.
— Ну, в туннеле, может, и управимся, — возразила Бу, — а на платформах вряд ли.
— Я там работаю, нет? Я знаю, что говорю. Однажды мне встретилось штук пятьдесят за день.
— Заливаешь!
— Вот и нет. Не все вместе, но все в окрестностях одной станции.
— В окрестностях? То есть и в туннелях тоже.
— Некоторые в туннелях. А так — не вру. Пятьдесят.
— Выдумщик ты, — расхохоталась Бу.
— Есть одна, ошивается на «Чаринг-Кросс», — продолжал Каллум. — Я ее сто раз видел. Пошли, повидаемся с ней и покончим с этим маразмом.
— Ладно, — сказал Стивен. — На «Чаринг-Кросс».
Моего мнения никто даже не спросил.
День был прохладный. Вышло солнце, листья как раз начинали желтеть. Трое моих спутников были англичанами и привыкли к холодам, поэтому не стали надевать куртки, а я надела и завернулась в нее поплотнее; мы шагали по оживленным улицам, мимо центральных театров и дорогих пабов, потом обогнули какую-то церковь и пересекли Трафальгарскую площадь. На площади было полно туристов — они фотографировали друг друга, забирались на постаменты к огромным львам и на пьедестал колонны Нельсона, верещали, когда огромные стаи голубей проносились прямо у них над головами. А я больше не ощущала себя туристкой. Я пока не понимала, кто я. Одно точно — я испытывала сильную неловкость перед своими спутниками, поскольку они не скрывали: я мешаю им спокойно жить и даже, пожалуй, вызываю раздражение; однако неловкость все же лучше, чем мысль о том, что ты сдвинулась. Да и, если вдуматься, они плевать хотели на мое присутствие, препирались из-за какой-то писанины.
— Итак, при заполнении формы П-1… — говорил Стивен.
— Я одного не понимаю, — ответствовал Каллум. — С какой радости мы называем ее П-1, если у нас всего одна форма? Почему не сказать просто «форма»?
— Это пока у нас только одна форма, — пояснил Стивен, не поднимая глаз. — А в дальнейшем, возможно, появятся и другие. Кроме того, П-1 на письме короче, чем «форма».
— Тогда вот тебе вопрос на засыпку, — не отставал Каллум. — А на фиг нам вообще нужна форма? Кто нас будет проверять? Кому до нас какое дело? Никто вообще не знает о нашем существовании. Да и знать не хочет. Мы же не готовим материалы для суда.
— А на тот фиг, — ответила Бу, — что нам самим нужно вести учет. Мы должны знать, что уже сделали. Мы должны обучать новых сотрудников. Тем более что призраки тоже люди. В смысле, были людьми. И то, что они больше не живы…
— Знаешь что? По-моему, именно то, жив ты или нет, и определяет, являешься ли ты человеком. Считаю, что этот вопрос должен стоять у нас на первом месте. Вы еще живы? Если да, переходим ко второму вопросу. Если нет — какого черта вы это читаете…
— Вот чухня! Между прочим, одна из моих лучших подруг давно мертва.
— Я вот что хочу сказать, — не повышая голоса, проговорил Каллум. — Мы ведь можем организовать работу, как нам вздумается, — а часто ли в жизни выпадает такое? Так зачем мы напридумывали эту писанину?
— Если хочешь, я разработаю П-2, — предложил Стивен великодушно. — Специально для тебя. Особая форма для регистрации правонарушений на транспорте, предназначенная для служебного пользования. Назовем ее формой Каллума. Каллум-2А будет для метро. Потом появится Каллум-2Б для автобусов. Можно еще сделать Каллум 2Б-2 для автобусных остановок.
— Рано или поздно я тебя угроблю.
— Только попробуй, — сказал Стивен с тенью улыбки. — Потому что, если я вернусь после смерти, я доведу тебя до кондрашки.
Мы дошли до спуска на станцию «Чаринг-Кросс», Стивен обернулся ко мне, словно приглашая влиться в разговор.