Синдзи оживал у меня под мышкой, откуда-то слева к небу протянулись шлейфы ракет, а я вгоняла ногти себе в ладони, понимая, что вот оно. Не отрывая взгляда от неба, я опрокинула подбежавшего охранника, вывернула локоть и всадила его же указательный палец в воздушный фильтр.
А вот дальше пришлось опустить голову. Отобрать оружие — раз. Выстрел под сочленение на шее — два. Пнуть труп навстречу второму — три.
Mein Gott, я обожаю арифметику!
Оборванцы бежали от ограды в металлическую степь, за мной гудела оголодавшая изнанка, и трое охранников уже легли в пыль, когда грохнул первый взрыв. Отвлекаясь от первой волны подкрепления, я подняла голову.
Катер поймал ракету прямо рылом, вторая раскроила ему оперение, а потом на месте падающей капли полыхнул взрыв. На землю бросило всех: меня, солдат, пытавшегося встать Синдзи.
Тишина, в которой звенел тонкий писк. Озноб, когда горячее всего кровь, плеснувшая из ушей. Я скрипнула горькой пылью Х67 и, не вставая, выставила ружье перед собой: пусть это плохой ствол, но даже с таким подыхать веселее. Разрезать сетку слева — там, где ближе всего летное поле и катера, а теперь можно отстреливаться, не думая о ставке зеро.
Солдат пока было мало, они залегли в пыль, понимая, что ни к чему геройствовать. Я стреляла из-за трупов охранников, по ним уже попали пару раз, и в раскаленный воздух ворвался смрад горящего мяса. Излучатель грелся, он жег мне руки, и казалось, что подпалена уже моя собственная ладонь под цевьем.
Никогда, слышите, никогда не экономьте на охлаждении, суки. Вдруг мне придется стрелять из вашего оружия?
В небе звонко хрустнуло, будто кто-то сломал огромный кусок стекла, и я невольно подняла глаза. Из дымного облака, которое все плакало горящими ошметками катера, к земле опускалось пылающее синевой распятие. Широко раскинув руки и запрокинув голову, в ореоле крылатого свечения на поле боя падал последний гвардеец Его Тени.
Зеро.
Аянами ускорилась метров за двадцать до земли и приземлилась так, что плита перекрытия вздрогнула, а ближайшего солдата вскинуло и порвало в кровавую пыль.
«Мать вашу, она еще и боевой энергетик».
Сплошное сияние померкло, и, бросив один только взгляд в нашу сторону, Рей развернулась к солдатам. Рогатые наросты на спине ее скафандра взорвались дымом, и короткие кривые клинки сгустились в руках Аянами. Поднятый на лифте легкий БТР она, похоже, решила пока игнорировать.
Я поняла, что можно отвлечься, и вовремя: во-первых, нас обходили с тылу, видно, где-то там еще есть грузовые подъемники. Во-вторых, пришедший в себя Синдзи с отсутствующим лицом поднимал брошенный ударный пистолет. Вряд ли, конечно, он собирается палить по мне, но лучше не рисковать.
Выключив обормота ударом под дых, я обернулась.
Солдат размазало по Аллее Обреченных, я без понятия, из чего там сделаны эти ножи, но им точно забыли сказать, что на некоторых солдатах были щиты. Рядом что-то грохнуло, размытый силуэт прошел сквозь БТР, и машина просто развалилась, брызжа искрами.
Еще солдаты. И еще. И еще.
Великий космос, мне было даже жаль этих людей. Не потому что умирали — нет, Gott behЭte, не потому. Большинство просто не могло даже видеть, насколько они прекрасны — отточенные движения их смерти. Пожалуй, ради появления такого стоило сдохнуть планете.
Комплексы потом, пока что ей надо помочь, потому что в очередной раз проносясь мимо меня, Аянами прошептала: «Двести тридцать два. Двести тридцать один…» Я схватила за руку приходящего в себя обормота, пинком бросила в руку валяющийся ствол и, низко пригибаясь, побежала к летному полю. Забора в том направлении больше не было.
В воздухе кружили пыль и пепел, их трепала сирена.
И только сейчас я сообразила, что уже слышу, только у борта ближайшего штурмовика — старого рыдвана, который во всех нормальных мирах уже списали к чертовой матери. Обслуга разбежалась, набат ПВО бился в бронированный борт.
Я залегла за массивной опорой штурмовика, и успела на финал: Аянами, широко размахнувшись, выронила из рук десятка два ножей, и последняя волна подкрепления взорвалась фонтанами расплесканной брони и плоти.
А потом, покачнувшись, Рей выпала из своего размытого ритма боя и пошла к нам. Мой внутренний метроном соглашался: ее время и впрямь подходило к нулю. Я подняла тяжелый ствол и обстреляла залегшего за обломками БТР недобитка. Скафандр таял на Аянами, черный дым стягивался к запястьям и щиколоткам, все явственнее проглядывало белое тело.
Плюнув в сердцах («Ну что ж такое, чуть-чуть не хватило, а?»), я осмотрелась: мудак за обломками прижат, еще кто-то там у «Куба» был… А, нет. Там двоих шибко умных затянуло в изнанку, когда они пытались нас обойти впритык к генератору.
Так, кто еще?
Я подплавила еще кусок бывшей брони БТР и пнула в борт штурмового катера, выдвигая лестницу.
— Э, капитан, подъем! Лови Аянами и убираемся отсюда.
Синдзи очень хорошо реагирует на слово «Аянами», аж завидно. Я скользила прицелом по окрестностям, стараясь не думать, что там — по ту сторону штурмовика, кого еще созовет сирена, когда части самообороны опомнятся. Рей вырезала всех местных слишком быстро, и образовалась лакуна перед подходом свеженьких.
С другой стороны, могут ведь и чем-то крупным жахнуть… Я оглянулась на хищную черноту «Куба» и решила, что нет, не могут: разносить генератор изнанки при живой-то планете — это очень нездоровая мысль. Хотя если там кто-то понял, что спустилось с небес на грешную землю Х67, то могут и рискнуть.
Синдзи еле плелся с Аянами в обнимку, и выглядело все это дико двусмысленно. Вокруг горели трупы, большая часть тел превратилась во взвесь, впиталась в пыль, но я все равно считаю, что парень в грязной белой пижаме с длинной сорочкой и голая девушка — это двусмысленно.
Наверное, это адреналин. Ну, и я пошлая.
Добавим огоньку. Обстреляв обломки, я успела подпереть собой падающую парочку.
— На борт, — рявкнула я. — На борт оба, живо!
«Черт, она ледяная. Совсем. То есть совсем».
На юго-юго-востоке быстро жирели точки, целая свора точек. Возможно, я еще успею подняться, но уходить будет ой как жарко, да еще и на этой развалюхе.
Заталкивая Рей и Синдзи в люк, я наткнулась на алый взгляд.
— «Сегоки» ждет здесь, — сообщил звенящий шепот.
Последним усилием Рей вбила мне в голову координаты. Я разогнулась, вытерла выступившую из носа кровь и задраила люк: мимо них теперь не протиснусь, так что мне через фонарь. Шатаясь, я подошла к носу штурмовика и выкашляла стакан кислющей желчи. Алые глаза, выжегшие у меня в мозгах три десятка циферок, больно врезали по всему остальному тоже.
Черт, меня всегда от этого тошнило.
Но серая туша в зигзагах дикого камуфляжа ждала.
Ты мне не нравишься, сарай ты эдакий, но ты мой. И ты нас вывезешь. Штурмовик молчал, тяжко обвисая загруженными подкрылками. Его брюхо почти лежало на земле, а высоко вынесенные двигатели намекали на хороший запас выносливости.
Эх, скорости бы мне…
Откидывая аварийный люк остекления кабины, я окинула взглядом поле бойни.
Оступаясь в пропитанной кровью пыли, к штурмовику бежала обескураживающе живая и невозможно реальная доктор Ибуки Майя.
Глава 7
Шлюз «Сегоки» был таким родным, я сама так устала, а эта жизнь так меня задолбала, что хотелось прямо здесь и подохнуть. Я сидела на теплом полу фрегата с теплым именем и хлебала воду из бутылки медицинского комплекта. Несчастный штурмовик остывал в стыковочном трюме, оттуда еще пахло дезактивацией, и означало это одно:
«Я всех вывезла».
Черт, это начинает входить в привычку.
Я прикрыла глаза и помотала головой. Голова гудела, и мозги там бодались, а на обратной стороне век вроде как навсегда решили поселиться пляшущие огоньки. С попаданием на борт «Сегоки» я стремительно пополняю список абсурдных и жутеньких достижений: «удрать от „Тени“, плюнув ей в морду из „линейки“», потом «поучаствовать в продаже генной бомбы», потом «уйти от эскадрильи перехватчиков на штурмовике»…
Я встала, глупо улыбаясь. Тормозной парашют в морду самым быстрым — это я хорошо придумала. Красиво. В горле все горело, будто это своим дыханием я разгоняла штурмовой рыдван. Еще глоток. И еще один.
Отбросив опустевшую бутылку и достав вторую, я пошла внутрь. Как-то обидно было, что наш капитан потащил Аянами, за ними потащилась доктор Ибуки, а меня саму — героиню дня — забыли в шлюзе. «Уйду я от вас», — подумала я. Самое печальное в моей ситуации не то, что уйти мне некуда, а что надо еще много думать и придется ой-ей-ей как много разговаривать. Вот хотя бы с милейшей госпожой докторшей. Я, может, тоже так хочу: чтобы мне — клейнод в сердце, а я на следующий день по летному полю козой скачу.
Уже совсем недалеко от рубки я встретила Синдзи. Капитан имел крайне неприятное выражение лица, и я даже подозревала, почему.
— Аска, надо п-поговорить.
— Не надо. Просто пошел в жопу, ага?
— Аска!
Прихлебывая воду, я второй рукой перехватила его руку и шлепнула гаденыша об стенку.
— Значит так. Извиняться я не собираюсь, тем более что оказалась права. Мы целы и живы, включая Аянами.
— Это было г-глупо!
«А ты — жалок».
— Это сработало, значит, это не глупо.
Я все рассчитала, я вывезла нас всех на фрегат, я ушла от погони. А это рефлексирующее чмо еще будет меня воспитывать, вместо «спасибо», надо полагать. Ну да, я чуть-чуть ошиблась, и Рей вырубилась на поле боя. Ну да, Синдзи решил загнуться раньше времени. Ну да, все пошло не совсем по плану.
Но я-то справилась?!
— Я бы вытащил нас.
О Mein Gott, мессия. Вот Аянами — та хоть с пылающих небес на грешную землю снисходит, а ты-то каким боком?
— У меня телесная запал-карта. Я мог вызвать «Сегоки» прямиком в изнанку.
Даже не знаю, что можно сказать на такой бред. Хотя стоп. Неужели этот обормот?..