— Просто не смог выбрать, какой цвет хочу, — крикнул Каору, перебивая вой приближающегося транспорта.
Удаляющийся «кактус» был мне в высшей степени подозрителен. Вот что-то с ним не так — и все. Я вздохнула, прихватила рукой развевающиеся волосы и пошла навстречу глиссеру. Машина заложила неширокую дугу, снижаясь, и я увидела обормота. Синдзи сидел в распахнутых дверях десантного отсека, свесив ноги наружу, а за его спиной сидели коты с турболазерами на бронированных коленях. Баронианцы напоминали статуи звероголовых божков, по которым закат щедро мазнул кровью.
Я вспомнила рассказ Нагисы, представила себе штурмана, лишившегося глаз.
Обормот был озабочен, хмур, но явно и безошибочно невредим.
«Ну и слава небу».
— Каору, посвети.
Освещение во вспомогательном силовом отсеке я выключила: мне совсем не улыбалось влезть в запитанный контур. По понятным причинам техдокументации «Сегоки» у капитана на руках не водилось, а виртуальный интеллект выдал настолько запутанную энергосхему, что я заподозрила его в покушении на меня. Эти факты сами по себе не слишком печалили, а вот то, что я по-прежнему не знаю, где сделать отсек для боевых дронов…
Короче, когда Нагиса снова посветил не туда, я готова была отломать ему руку.
— Аска, может, обойдемся без переоборудования? При Сатмериуке, кажется, в засаде использовали дополнительно форсированную «линейку». Просто ускоренная перезарядка…
Первый контракт был не особо сложным. Две корпорации решили устроить драчку за жирное астероидное поле, и задача наемника сводилась к обеспечению внезапного решающего преимущества «Алмех Ванадий Консьюминг». Говоря проще, нам требовалось посидеть в стелс-режиме большую часть сражения, а потом жахнуть.
Пока штурман изрекал шедевры космической мудрости, я с тоской понимала, что фрегат слабо поддается модификации — то есть, вообще. К примеру, в данном отсеке располагались мощные отростки двигательного реактора — огромные камеры вдоль обоих бортов, то ли кинетические инжекторы сверхтоплива, то ли просто охладительные контуры стелс-систем. И мне срочно требовалось выяснить, что же это такое, и как это что-то защищено.
— Каору, сюда.
Я без церемоний подвигала его рукой, как штативом, и принялась откручивать подсвеченное крепление. Требовалось определить, можно ли занять проход в этом отсеке, потому что подпускать дронов к действительно тонкому оборудованию — это ммм… нетривиальное решение, прямо скажем.
— Хорошо-хорошо, свечу, — отозвался Нагиса. — Аска, ты слышала…
— Слышала. Сатмериук — это было сражение военных, а у нас тут корпы. Эти сволочи слишком любят запускать в бою дронов, и мне бы не хотелось отвлекаться на их отстрел…
Я удивленно крякнула, когда сектор кожуха хлопнулся рядом со мной на пол. Кто-то явно свистнул отсюда пару страховочных винтов.
— Не понял, — сказал Нагиса. — Что это?
Из образовавшегося люка выглядывала мешанина тонких плат, игольчатые трубки, закольцованные вокруг чего-то наподобие логических блок-кассет. Макушка отчаянно затребовала, чтобы ее почесали.
— Не знаю. Но это не имеет никакого отношения ни к стелсу, ни к реактору.
Каору протиснулся поближе и заглянул вовнутрь, шаря там лучом.
— Хм. Смотри. Видишь пучок вот этих кабелей?
— Не вижу, — зло сообщила я. — Ты не прозрачный.
— Там тау-образный коннектор. Это…
Это? Это охрененно, потому что такие коннекторы используются только для направленного туннелирования. Где на «Сегоки» может использоваться такая штука, как направленное туннелирование — я не в курсе.
— Так, я за Синдзи.
— Постой. Я уже точно такое видел, — сказал Каору, потирая фонариком лоб. В мельтешении света я видела, что его лоб покрыт испариной. — Блок-кассеты для модификации частичной логики, глубоковакуумные проводники… Точно, это было на Максе-6.
Я хотела уже было потрясти за плечо болезного, но задержала руку: Нагиса никак не мог побывать на Максе-6, потому что планета-полигон взорвалась за три года до его рождения.
«Чертов ты выродок, а? Ну чего я тебя в шлюз не вышвырнула?»
— Там… Да, точно!
— Нагиса, стой, где стоишь!
Каору вынырнул из своего транса и уперся прямо в универсальную отвертку, на которой я включила режим паяльника. Черт, да он совсем ничего не соображает! Нагиса легко отмахнулся от прибора, даже не заметив мгновенно вспухшей нити ожога.
Его вообще не беспокоило ничего, кроме его собственного бреда.
— Аска, смотри! Это же оголовок системы накачки, а вот там, дальше — рабочее тело, а там — субпространственный поляризатор!! Просто они очень маленькие!
Я смотрела на то, как мечется в темноте луч света, как он намечает скрытые кожухами узлы, и прозревала.
Каору Нагиса никак не мог побывать на Максе-6.
А на фрегате «Сегоки» никак не мог быть установлен «дырокол» Аустермана. А если помещение все же симметрично — то целых два «дырокола».
Глава 12
— Зато понятно, почему такой мощный выход силовой установки.
Я косо взглянула на Каору. Да ты, братец, гребаный оптимист. Ясно, конечно, что «дырокол», проходя сквозь изнанку, должен теоретически ре-инициировать часть сверхтоплива. И массу корабля он снижает, значит, генераторам тяготения меньше работы. И все это — просто волшебно, ценно и полезно. Если бы не огромное существенное «но».
— Это да. Осталось только выяснить, для чего нужен корабль, который стоит примерно раз в пять дороже, чем весь Каппа-флот.
— Для перемещения в зазеркалье.
— Круто, спасибо, Рей. Есть идеи, зачем туда вообще надо соваться?
Последняя из Аянами промолчала. И на том спасибо, потому что ответа в духе «чтобы летать там» я бы не пережила. Я обернулась к обормоту:
— Теперь Синдзи. Что скажешь?
— Я н-не знал, — потерянно сказал капитан. Раз, по-моему, в сотый уже сказал. — В этом блоке никогда не т-требовался ни ремонт, ни отладка…
— Странно, правда? — не выдержала я.
Да, мне его жаль. Сначала его предал ВИ, теперь открылся ящик с секретами корабля. Но вопиющее разгильдяйство прямо-таки драконило меня: может, у него под палубой взвод штурмовых киберов, которые ждут кодовую команду «мятная жвачка»?
— Призрачная память, — задумчиво сказала Ибуки. — Сохранились технические рефлексы.
— А теперь переведи, — буркнула я. Ситуация и так бесила просто на грани добра и зла, а тут еще эти умники с передовыми гипотезами.
Майя поерзала на ложементе.
— Если попросту, то Синдзи не обращает внимания на объект, пока он работает.
— Допустим, «дырокол» приказал долго жить, — предположила я. — Как, по твоей гипотезе, должен действовать капитан?
— Ну… Призрачная память — это новая мнемоническая гипотеза, и никто не скажет…
— Не годится, — оборвала ее я. — Если это пока только слова, то нам не подходит.
— На корабле есть две странности, — вдруг сказал Каору. — Капитан не имеет памяти, но действует. Это раз. И корабельный искусственный интеллект, который не подчиняется капитану. Это два…
— Трансаверсальный привод в количестве двух штук, — устало подхватила я, — система поля продвинутой тактики, «мерцающие» активные щиты, замороженный гвардеец Его Тени, беглый Инквизитор… Следишь, Каору? У меня пальцы заканчиваются это все считать.
— Да нет же, — Майя даже вскочила. — Он прав! А что если это связано?
Я задумалась. Если не брать в расчет всякие хитрые гипотезы, то может быть. Например, ВИ хранит какие-то ключи к вырезанной памяти обормота… Хм, а ведь вариант! Очень хитро замкнутый круг получается: беспамятный «сдает на хранение» свою память виртуалу, виртуал не подчиняется беспамятному, и несложно понять, что систему замкнули намеренно. Если бы такой механизм придумали в Инквизиции, я бы сейчас выглядела очень интересно. Оживившееся воображение пришлось приструнить, потому что просигналил курсопрокладочный комплекс, и он, не в пример экипажу, пришел к неким выводам — умным и навигационным. Я вздохнула.
— Дамы и господа, предлагаю всем пойти вон. Расчет маневров окончен, я увожу «Сегоки» в изнанку.
— Да, а куда мы?..
Майе ответил обормот. Ну, пусть поговорит, ему сейчас полезно хоть в чем-то блеснуть.
— К П-паракаису. Нужно оснащение перед к-контрактом.
Оснащение — это мягко сказано. Нам нужны снаряды для «линейки», электромагнитная шрапнель для вразумления дронов, нам нужны свои собственные дроны, нужно сверхтопливо, обновление карт для нашего рабочего сектора… Словом, голова у меня разболелась еще до того, как я легла под порт синхронизации.
Никогда не заходи в припортовые кабаки. Это такие тошниловки, в которых на тебя сразу наваливается все: ты выходишь из корабля или десантного бота, ты уже переменил одежду на «гражданку» или — если ты совсем зеленый — продолжаешь бахвалиться новой броней. Ты готов вкушать и нежиться, или ты собран и деловит. У тебя куча монет или куча долгов.
Ни черта это все не значит, потому что в припортовых забегаловках тебе ничего толком не дадут сделать. Здесь всегда царит полу-работа, полу-досуг, и больше всего глупостей капитаны совершают именно за ближайшими к космопорту дверями. Помимо треклятой неопределенности тебя ждет еще «местный колорит» тм, сдобренный «уникальными товарами» тм, и такие вещи просто выедают тебе мозг.
Увы, нам не завезли времени на поиски нормальных мест с нормальными связями. Этот раздражающий меня зал был многоярусен и аляповато освещен, но хотя бы музыка играла тихо, а торговцы разными услугами не слишком рьяно бродили между столов.
— Сколько там степеней очистки?
Синдзи потерянно скроллил голографический список предложений сверхтоплива и зевал: местная настойка по какой-то лихой эстетической прихоти угнетает, а не возбуждает. На атмосфере это, конечно, сказывается позитивно, на деловитости — тоже. Этакая торговая палата с закусками и девочками, ей-богу.