Майя вздохнула и подошла к рабочему столу. Щелкнул ящик, и на столешнице появились два тонких высоких стакана и бутылка с невинного вида розоватой гадостью.
— Мы там вообще-то на позицию выходим, — сказала я, тыча большим пальцем себе за спину. — Так что пьянствуй в одиночестве.
— Хм. Ну, ты же не Синдзи. Может, тебе будет интересно насчет Аянами?
Я мысленно сопоставила рубку и пьянку и подхватила оба стакана:
— Пошли.
— Куда?
— Совмещать.
Майя задумалась, а потом восхищенно заулыбалась:
— На вахте пить?
— Отберешь у меня лицензию, — пожала плечами я. Как-то довелось мне управлять кораблем под дозой «хлорки», которую приняла для соблюдения конспирации. Кайф плюс синхронизация — это, конечно, нечто.
В рубке было тихо. Фрегат висел в восемнадцати мегаметрах от TY14, и почти выровнял координаты, по которым завтра развернется баталия. Я наметила приятный астероидный пояс, и там будет весьма недурственно засесть. Если кто-нибудь из противников тоже решит тут заныкаться — буду еще счастливее. Дроны отлично пойдут и для прикрытия, и для атаки в таких условиях.
— Наливай, — распорядилась я, выдвигая консоль.
Пока Ибуки там булькала, я вышвырнула из головы посторонний мусор и занялась расчетами. В бархатистом мраке светилась туманность, сожравшая половину соседней звездной системы. Светились координатные раскладки, светились точки шахтерских маяков среди месива астероидов, и мне здесь нравилось: уютно, сухо, тихо. По-домашнему.
Милое дело отсюда долбить, словом.
— Держи.
Я приняла стакан и, не глядя, отхлебнула. В горле что-то сделало «ты-дыщ», и, проглотив, судя по ощущениям, маллийского ежа, я обернулась:
— Что за verfickte Scheisse?!
— Макто, самый настоящий.
Да, похоже, на покойном Паракаисе мы загрузились не только нужными вещами.
— Хах, — только и сказала я.
Тишина — рабочая тишина боевой рубки. В плохих рубках орут, в умирающих рубках воют негодующие сирены, в рубке пришвартованного корабля звучат переговоры. Тихо, только если кипит работа.
Ну и в рубке уничтоженного корабля тоже тишина, ага.
— Холод — это как подсказка для ее уничтоженного организма, — сказала Майя. — Понимаешь, Аянами — это очень хрупкое существо.
— Эм…
На экран как раз вышли непонятные данные по перегрузкам в расчетных маневрах, и мне это все ужас как не нравилось. По панелям плыли цифры, а Майя бубнила за спиной, вырисовывая грустную и страшно поучительную историю о том, как человек в очередной раз создал не пойми что. О том, как эти самые Аянами болели странными болезнями, как они выжигали целые комплексы, мечась от страшных головных болей.
О том, что холод — это всего лишь стимул поддерживать себя.
Майя напивалась, я сама уже плыла, но сенсорную панель видела четко, да и мозги пока работали. В воображении плыли картинки с синеволосыми девочками, которым нельзя дать витаминку, которым нельзя в кино и даже парня поцеловать нельзя.
— Эта пленка… Х-ик. Холод — как пленка. Около пяти ангстрем — вокруг всего тела, искусс… ик …твенная облочка. Понимаешь, после ра-радиации…
Да все я понимала. И даже верила — и в то, что рядом с Аянами изменяется напряженность реальности, и в то, что в изнанке надо делать поправки на присутствие Аянами на борту, и в то, что холодовой барьер способен останавливать даже нейтрино. Не люблю физику, пьяна, потому и верю. Да, печенье — это круче нейтрино. Майя даже как-то объяснила, почему Рей может пить жидкости без антифриза. Объяснила — но я не запомнила, конечно.
— Они т-только в бою способны. И то. Не все! Рей вот даже в бою холодновата.
Я зевнула. Борткомпьютер сдался и посчитал все так, как мне хотелось. Теперь можно и выпить по-людски, а не вот это вот: того чуток, этого чуток. Корабль сжевал новую информацию, и на обзорные экраны, стряхнув цифры, снова вернулся космос.
— Да, а ты молодец, держишься, — вдруг сказала Майя, пьяно помахивая стаканом. Как она его не уронила — не представляю.
— Держусь, — согласилась я. — Я всегда держусь.
— И всегда за себя, — сказала порозовевшая докторша. — Пальчики послюнявила и вперед, держаться.
— Но-но, — я потерла теплые щеки, хихикнула и откинулась на приборы. — Давай без вот этого вот.
— Давай, — сказала Майя, подливая в полупустые стаканы. — Но она тебя сделала.
— Не страшно. Пока что.
— И еще она круче!
— Бесишь. Я вынесла двух баронианцев в экзоскелетах.
— С баронианцем ты сжульни-ик-чала.
Я пожала плечами, отбирая у нее бутылку и наливая себе выпивки:
— Пф. Раз жульничество ведет к победе — я за. Вот проигрывать и дохнуть в бою — это глупо и нечестно. Придумаю как — и с этим обормотом сжульничаю.
Майя вздохнула:
— Упрямая ты. Ик. Молодец. Мне самой Каору, что ли, в оборот взять?
Я поперхнулась, но колючую жидкость проглотила.
— Давай. Тебе понравится.
«Парень и подопытный в одном флаконе. Мечта», — добавила я про себя.
— Это ты в каком смысле его оцениваешь? — хихикнула Майя. — Успела с ним покувыркаться?
Я нахмурилась и задумалась над сказанным.
— Скажем так. Мозги он мне оттрахал знатно, — я наконец подобрала выражения. Как мне показалось, даже удачно. Майя задумалась на секунду и с хохотом сползла на сложенные на столе руки. Я проследила ее логику и вдруг поняла, что самой охота ржать. Организм, проснувшийся после кошмара, очень хотел жить и веселиться.
— А снаружи-то война, — вдруг сообщила в пространство Ибуки.
Война. Да. Приграничный конфликт с участием двух тяжелых кораблей. Уничтоженная планета и линейный бой. К чему все это? Правильно, к войне. Я вздохнула: а мы вот сбежали, в корпоративные войнушки тут играемся. Всяких сверхлюдей воскрешаем, проблемы у нас какие-то, срань нам всякая снится.
Я развернула консоль и выбрала из возможных опций поиск новостей. Неподалеку оказался горнопромышленный ретранслятор безо всякой защиты — я даже перепроверила дважды, думала, с пьяных глаз померещилась такая халатность.
Новостные каналы, развернувшиеся на инфо-панелях, были разнообразны.
В Паалет опять пришла чума, туда отрядили эскадру медицинских судов и — на всякий случай — крейсер: Империи не нравились чумные бунты. Столица праздновала юбилей закона о свободе морали, дальше шла довольно веселая статистика. На окраинах снова появились пираты, и сектора бу-бу-бу и бла-бла объявлялись вне закона с повышенным уровнем безопасности. Я скроллила эту чушь, подбираясь ко дну горячих сообщений.
Перед глазами стоял бой над уничтоженной человеческой планетой, которого попросту не было. И планеты тоже не было, и ударной группы «Голод».
Хорошая штука — новости. Порой можно узнать, что тебя не было и нету.
Глава 14
Каору отстрелялся на отлично. На пистолеты он больше не бросался, в грудь себя бить не стал — просто и без изысков изложил, как оно есть на самом деле. То есть, конечно, черт его знает, как все по правде, но своей версии он придерживался уверенно. А вот Синдзи меня удивил: прямо в разгар исповеди мутного зазеркальца вставил пару вопросов о «той стороне», и я мысленно поставила обычно легковерному обормоту «„А“ с плюсом». Потому что так легко и ненавязчиво делать подножку — это клево, я бы не додумалась.
По крайней мере, будучи с похмелья.
«Чертов макто. Чертова Майя».
Я покосилась на Ибуки. Та тихонько икала в углу и выглядела совсем неплохо, хотя что взять с доктора? С другой стороны, сожрала она явно что-то не то: войны нет, на Паракаис, оказывается, никто не нападал, на корабле у нас мутант с бомбой в заднице, а она в пространство пялится, и лицо, как у статуи святого Ннувиана. Надо будет Майе потом напомнить, как она этого самого Нагису соблазнять собиралась.
И вообще, мы с ней вчера так набрались и поднимали такие темы, что даже интересно, почему не переспали.
— Аска, ты не видишь в нем угрозы?
О, это мне. Я потерла висок и подняла взгляд на Синдзи.
— А что не ясно-то? Если бы он притащил какую-то дрянь с той стороны, мы бы сейчас не разговаривали. Ну а если ты о будущем… Знаешь, я вот завтра могу свихнуться или вспомнить о долге Инквизитора. Вот это будет печальнее некуда. А уж что мы узнаем о твоих пяти годах — мне и представить страшно.
Я замолчала: что-то и так длинная фраза получилась. Майя блаженно безмолвствует, Каору убеждает всех, кроме Синдзи, Аска трендит не по делу.
Скверные приметы.
— Хорошо, допустим. Ты хотя бы уверена, что он не врет?
Я сделала вид, что пропустила это мимо ушей. Еще чего не хватало, по два раза повторять. К тому же, сказать мне по правде и нечего: лицо не врет, но я ему на сто процентов не доверяю, и считайте это дрянной женской интуицией.
Схожу-ка я лучше посчитаю что-нибудь полезное.
— Ладно, вы тут решайте, а я пойду. У нас тут через часик резня планируется, если что.
«Сегоки» висел в астероидном поле, наглухо закутавшись в стелс-экран. Неподалеку уже устроился в засаде взвод конкурирующих бригов из «Ост-Каптайнише Мануфактурен», и хитрых поганцев следовало незаметно обвесить кластерными бомбами, прежде чем рвануть в атаку.
Я зевала, сглатывала кислую вязкую слюну и вручную раздавала последовательности функций дронам-камикадзе и боевым дронам: не стоит полагаться на тараканьи мозги этих тварей. Противник может объесть тебе щиты, а эта братия с бодрыми песнями побежит таранить какой-нибудь самый безобидный из вражеских кораблей. Я улыбнулась, вспоминая: в корпоративном флоте мне довелось работать только раз, — было одно задание под прикрытием, — но анекдотов о тупорылой технике я наслушалась на годы вперед.
— Д-держи.
У моего локтя появилась бутылочка с водой, в которой недавно что-то развели: какие-то желтоватые струи и пузырьки явно не принадлежали нашему корабельному дистилляту. Сам обормот обнаружился у меня за левым плечом, и вид у него был усталый, как будто это он бухал и настраивал оружейные системы после трех часов сна. Синдзи косился на меня, изучая в основном экраны.