— Если в дело пошли гранаты, нас надолго не хватит! — высказался один из боевиков.
Все взоры устремились к Мишкольцу и Шалуну. Светлана передала им слово в слово разговор, состоявшийся на квартире у Мишкольца.
— Шалун не пойдет на сговор с людьми, участвовавшими в войне девяносто второго года, — твердо заявила она.
И тогда тот самый боевик, автор фразы «не бабские это дела», предложил:
— Надо избрать боссом Светлану Васильевну.
В воздухе повисло тяжелое молчание.
— Это выход, — поддержал кто-то.
И все проголосовали.
На этом же совещании она выбрала себе помощника, удивив многих. Им стал банкир, который в прошлый раз высказывался в пользу своего коллеги Олега Карпиди.
В это теплое августовское утро она во всеоружии приготовилась к встрече с гробовщиком и, пока Карпиди поднимался по лестнице, спокойно кормила рыбок в аквариуме, доставшемся ей в наследство от босса Пита, а по кабинету с важным видом расхаживала английская бульдожка, доставшаяся в наследство от босса Стара. Наследница двух боссов, а по иронии судьбы еще и дочь босса, выглядела сегодня на редкость привлекательной. И Поликарп, войдя в кабинет, первым делом расщедрился на комплимент:
— Вам бы в кино сниматься, а не организацией управлять.
— Очень мило! — усмехнулась она. — Вы полагаете, что управлять организацией способны только насильники и убийцы?
Она села за стол, и он увидел над ее головой фотографию молоденькой девушки в позолоченной рамке.
— Кто это? — поинтересовался Карпиди, и от Светланы не ускользнуло крайнее удивление гробовщика. Девушку он узнал.
— Я слышала, что некоторые боссы завели моду вешать у себя в кабинете портреты родственников. Я решила не отставать. Это моя мама в бытность еще студенткой педвуза.
Он внимательно вгляделся в Светлану, потом опять посмотрел на портрет и масляно улыбнулся.
— Вы не очень-то похожи на свою маму.
— А с моим отцом у меня вообще нет ничего общего! — дерзко бросила она.
И было в этих словах столько ненависти, что Поликарп даже смутился и отступил на два шага назад.
— Вы пришли сюда по делу или расточать свои неуклюжие комплименты?
— По делу. — Взяв себя в руки, он приземлился в одно из кресел и сцепил в кольцо жирные пальцы.
— Я слушаю. — Светлана всем своим видом показывала, что ей тягостно его присутствие.
— Я хотел обсудить одно общее дело…
— У нас разве могут быть общие дела?
— Речь идет о выборах мэра, — не стал он использовать обходные маневры.
— Я не собираюсь выдвигать свою кандидатуру, — заявила она, хотя он даже не прикидывал подобного варианта. — А что касается нынешнего мэра, то он уже сделал мне предложение. Он готов предоставить любое кресло в правительстве города. Я еще не дала ответа.
Поликарп был обескуражен тем, что мэр, его ставленник, действует у него за спиной, ведет какую-то подпольную игру.
— Поздравляю, — пробурчал Карпиди, потому что больше нечего было сказать. — Я не знал, что мэр до такой степени вами очарован.
— Думаю, что причина иная. Впрочем, вы многого еще не знаете.
— Например?
— Наша встреча приобретает характер сплетни, — усмехнулась Светлана, — а я предпочитаю сплетничать с теми, кому доверяю.
— Например? — повторил Поликарп.
Но за примером не пришлось далеко ходить. Светлана вызвала по селектору своего секретаря-референта, молодого человека интеллигентного вида, и сказала ему всего два слова:
— Пусть войдут!
И они вошли. Первым в дверях показался помощник Светланы, мужчина лет сорока, розовощекий, пышущий здоровьем пузан. Затем появился Мишкольц. Владимир Евгеньевич, как всегда, держался независимо, слегка высокомерно. Он не подал руки Поликарпу, а только поднял ее в довольно вялом приветствии. За ним по пятам следовал Балуев. Он приветствовал гробовщика более энергично, кивком головы. Замыкал торжественное шествие Шалун с ехидной ухмылкой на лице. Его близкопосаженные глазки открыто забавлялись происходящим.
— Какая кодла собралась, в натуре! — воскликнул он.
Все четверо уселись напротив Поликарпа.
— Приятно посидеть в приятной компании, — натянуто улыбнулся гробовщик.
Сцепленные жирные пальцы на его коленях при этом побелели. И хотя он сразу обо всем догадался, Мишкольц не замедлил описать истинное положение вещей:
— Ты опоздал с визитом, Поликарп. Вчера вечером наши организации объединились. Немаловажную роль в этом знаменательном событии сыграли ты сам и твои ребята.
— Западло кидать гранаты, Карпуша! — вставил не без злорадства Шалун.
— Не ожидал от тебя, Виталик, что побратаешься с убийцами Черепа!
— Выбирайте выражения, господин Карпиди! — вмешалась в сугубо мужской разговор Светлана. — Кто здесь убийца?
— Насколько я понимаю, — продолжал улыбаться Поликарп, — вы меня обвиняете в убийстве Пита? Такие вещи надо доказывать, господа!
— Непременно докажем, — взял на себя роль прокурора розовощекий помощник Светланы Васильевны. Он раскрыл свою папку и достал оттуда несколько фотоснимков. — На воротах загородного дома Максимовских стояла новейшая система фотоэлементов. Выведенная из строя взрывом гранаты, она тем не менее сумела сохранить первые кадры пленки, на которых запечатлен приезд непрошеных гостей. К тому же есть два живых свидетеля.
— История повторяется. Не правда ли? — заметил Балуев. — Вечно у тебя неразбериха с этими системами!
Карпиди заерзал в кресле от таких слов.
— Между прочим, дело Овчинникова до сих пор не закрыто, — подлил масла в огонь Мишкольц. — Мы могли бы предоставить прокуратуре неплохой материал, но ведь Шаталина затаскают по судам, а ты снова выйдешь сухим из воды.
— Такова моя суть, голуба! — процедил Поликарп.
— Ваша суть ясна до предела, — снова вмешалась Светлана. — Я только поражаюсь беспредельной наглости, с которой вы заявились сюда. Мне стоило огромных усилий уговорить боевиков не принимать никаких мер, иначе от ваших «шевроле» осталось бы пустое место.
— Сидел бы ты на своем кладбище, голуба, и не рыпался! — Шалун даже умудрился принять агрессивную позу. — А то ведь следующая могила, в натуре, окажется твоей!
— У вас неплохо получается, ребята, когда вы поете в ансамбле. Послушал бы я вас по отдельности!
— Не дождетесь! — вырвалось у Светланы, что вызвало недоуменные взгляды присутствующих. — Я бы на вашем месте поторопилась, потому что терпение моих людей может в любую минуту лопнуть!
— Спасибо-спасибо, — ласково откликнулся гробовщик, — я воспользуюсь вашим советом. — И, ни с кем не попрощавшись, прошаркал к выходу.
Поликарп выкатился из дома с колоннами, испуганно озираясь по сторонам, но, оказавшись среди своих квадратноскулых телохранителей, почувствовал себя в безопасности и, по обыкновению, произнес назидательную речь:
— Там, где все прогнило до основания, уже не помогут бульдозеры! Отняли у детей детство! Им на все наплевать! Они решили запугать Поликарпа! Эх, голубы, голубы, последнее слово все равно будет за мной!
Истуканы в строгих костюмах деревянно улыбались. Бульдозеры делали свое дело. Анастас Карпиди, высоко подняв голову, плюхнулся на заднее сиденье.
— Ты привез меня к себе, чтобы доказать свою смелость? Что не боишься жены и неодобрительных взглядов соседей?
Они лежали в полумраке ночника. Светлана даже в постели не расставалась со своей любимой ментоловой сигаретой. Голова Геннадия покоилась на ее упругом животе, который хотелось без конца целовать.
Это была их первая ночь, путь к которой оказался тернист и длился почти пять месяцев. Правда, в рыцарские времена могли ждать и дольше.
Анхелика переполнила чашу терпения прекрасной дамы, и смелый рыцарь угодил наконец в ее тенета, как самый обыкновенный пескарь.
Передача о коллекции Мишкольца, готовящаяся на телевидении, отнимала у Балуева много сил. Он пропадал на телестудии день-деньской. О поездке в Рио, которую навязывал ему Владимир Евгеньевич, нечего было думать. Впрочем, так ли уж он нуждался в ней? Его хандру как рукой сняло, стоило ему заняться любимым делом. Геннадий подготовил комментарии к картинам, собрал интересные факты из жизни «мирискусников», перевел с английского, французского, итальянского несколько статей о Бенуа, Лансере, Баксте и других. Короче, зажил полноценной жизнью искусствоведа. Шеф на время подготовки передачи отстранил его от работы в фирме, а вечерами они собирались на квартире Мишкольца или в особняке, отведенном под картины, и вместе редактировали, дополняли текст. Их творческие посиделки не обходились без присутствия Анхелики. Красавица телеведущая увлеклась не только передачей, но и Мишкольцем. Володя, живя вдали от обеих жен, не сильно сопротивлялся. Ничего не знавшая об их взаимоотношениях Светлана исходила ревностью к абсолютно невинному Балуеву.
Узнав о ее возвышении, Геннадий засыпал Светлану факсами с веселыми поздравлениями и непристойными рисунками, далекими от «Мира искусства». Он хотел проверить, не потеряла ли она на новой должности чувства юмора и — самое главное — расположения к нему. Не потеряла.
— Я вообще не из трусливых! — хорохорился перед ней Гена. — Если пришла пора круто повернуть на вираже, я постараюсь вписаться в поворот!
— Я не думала, что ты такой заядлый автомобилист! — Это был камушек в его огород — Геннадий не умел водить машину и вообще боялся садиться за руль.
Света загасила окурок в пепельнице, стоявшей на полу, и посмотрела на часы.
— Боишься, что нагрянет Марина с детьми? — усмехнулся он, ведь надо было чем-то ответить на ее укол.
— Собаку пора выгуливать, — вздохнула Света.
— Уже? — испугался он. — Собираешься домой?
— Должна тебе признаться, что трахаться на пошлых простынях в цветочек в священной супружеской спальне мне не доставляет большого удовольствия. Надо было ехать ко мне.
— Поедем, — несколько устало предложил Геннадий.
— Ты собираешься разводиться? — напрямик спросила она.