Со всех окрестных гор сошли лавины и камнепады, проснулись спавшие тысячелетиями вулканы. Ленивый жест мужчины в капюшоне, и всё словно замерло, успокаиваясь. Эту пару даже ударная волна не тронула, обошла стороной, невероятным образом изменив своё движение.
-Ооноки Рьётенбин. Не прячься и двигай сюда, старикашка. – Холодный и презрительный голос мужчины стегнул по ошарашенным и откровенно напуганным шиноби.
У какого-то джонина не выдержали нервы, он кинулся вперёд, взвился в прыжке, намереваясь достать Врага, но на него даже не обратили внимания. Ни единого движения плащеносца, а сильный джонин по приземлению просто рассыпался облаком невесомой пыли, мгновенно подхваченной и унесённой в сторону порывом ветра.
-Назови себя, Враг. – Наконец показался Цучикаге.
И вот тут всем стало страшно, ибо даже этот известный своей стальной волей старик не мог скрыть своего испуга, хотя и старался. Сгорбленная покрытая пылью фигура замерла перед вольготно, даже с каким-то показным удобством рассевшегося мужчины и его помощницы.
-Что тебе даст моё имя? – С нескрываемой издёвкой и демонстрируемым превосходством был дан ответ. – Впрочем, Наруто. И ты меня сильно обидел, старикашка, когда потянул свои грабли к тому, что моё по праву.
-Мы – шиноби, и…
-Да-да-да, старикашка. – Всё с той же издёвкой перебил каге Огня. – Мы шиноби, ля-ля-ля, в нас есть воля камней. А потому великий кто-то там к чему-нибудь взывает. Так вот. Мне пофиг, кто и к чему тебя по ночам взывал, понял, сару?
(сару - мартышка/макака)
Цучикаге вспыхнул, резко втянул ртом воздух, пытаясь найти слова в ответ на оскорбление, раздулся, выпрямил спину. Он славился своим буйным нравом и болезненным самолюбием, а потому просто не мог стерпеть открытое издевательство, пренебрежение и оскорбление.
Капюшон повернулся к женщине в маске.
-Я хочу, чтобы он понял свою ошибку. Убеди его.
-Хай! – Лёгкий поклон, блеск улыбающейся маски.
Прошло меньше мига, гораздо меньше того времени, что требуется человеку дабы моргнуть, как старого каге сорвало с места чудовищным по своей силе ударом. Женщина быстро покрылось ярко-алой коркой чакры, по которой проскакивали белые молнии. Только вот этот покров не походил на виденный когда-то шиноби покров их собственного джинчурики. Ничего общего с бугрящейся коркой чакры, почти неконтролируемой носителем демона. В случае этой девушки покров вёл себя как послушная одежда, даже в его форме угадывалось самое настоящее кимоно!
Ооноки попытался подняться, взлететь, но лишь нарвался ещё на несколько ударов подряд и был вмят в землю. Цучикаге нужна была передышка хотя бы в секунду, дабы собраться с мыслью и успокоить взбесившуюся чакру. С каждым ударом в его чакросистему попадала кроха демонической энергии, повреждая каналы и в разы ухудшая контроль. Ну и, конечно, это было очень и очень больно.
Неизвестно, смог бы каге оправиться сам, но тут с некоторых шиноби словно слетело оцепенение, и они кинулись на красноволосую демоницу, избивающую их правителя. Хруст, треск костей, рёв кинжальной ярко-белой струи пламени, после которой осталось множество обуглившихся трупов. Это пламя было столь горячим, что даже находясь просто рядом с ним многие шиноби вспыхнули и сейчас оглашали криками поле боя. Воздух быстро наполнился запахом палёного мяса. Вёл шиноби в атаку очень крупный ниндзя с забавным носом картошкой и на редкость добродушным лицом. Вновь пустила блики полированная улыбающаяся маска. А после этот шиноби разлетелся на две неравные половины. Ребро ладони демоницы со звуком рвущегося мяса опустилось на плечо рядом с шеей и, в одно быстрое движение наискось, вышло совсем рядом с тазовой костью. Брызги крови разлетелись почти на полсотни метров.
Эта кучка редких смельчаков погибла, но дала время для Цучикаге вздохнуть и встать на ноги. Ооноки быстро взлетел над полем битвы, используя свой коронный приём, а потом сложил несколько печатей, выкинул руки вперёд.
-Стихия Пыли! Атомное Расщепление: Столб!
Движение странного исполинского белёсого шила было молниеносным. У женщины в маске не было и тени шанса увернуться. Правда, грохот уже не ужасал, после предыдущего зрелища. Удар поднял целую тучу пыли, которая и так не до конца улеглась.
-Вот и всё. – С тщательно скрываемым облегчением прохрипел Рьётенбин, разворачиваясь к Наруто.
-А ты молодец, пенёк. Не ожидал, что сможешь задеть Кураму. – Жест руки мгновенно прибил всю пыль к земле, открывая вид на женщину. Всё, чего добился Цучикаге своей техникой – растрепавшиеся волосы врага. Наруто несколько раз очень медленно хлопнул в ладоши. – Грибочками своими перекусил втихаря, расширил сознание? Эх ты! Старая мартышка, какой пример ты подаёшь, а? – Хокаге изобразил голос отца, отчитывающего что-то натворившего сына.
-Щ-щ-щенок! Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – Ожидаемо взорвался Рьётенбин.
-Курама, хватит играться. Быстро и жестоко.
-Хай, Наруто-сама.
Женщина поклонилась и исчезла, чтобы спустя секунду мощнейшим ударом отправить Цучикаге вертикально вниз, пробивая невероятно крепким телом старика камень. Слой почвы снесло после использованной Ооноки техники, а потому сейчас под ногами сражавшихся голый гранит. Каге среагировал мгновенно, быстро исчез из ямы, затрещавшей плавящимся камнем. Курама навязывала ближний бой, напитав покров молнией и демонической чакрой, против которой броня, даруемая земляными техниками, почти не эффективна. Только благодаря мощи самого старика, его кости до сих пор были целы.
Однако возраст даже для шиноби имеет значение, а потому всё больше ударов прорывалось сквозь блоки, оставляя ужасающие ожоги на теле, мгновенно покрывающееся сползающей кожей и волдырями. К тому же Курама не гнушалась прикрываться шиноби камня, заставляя Цучикаге ломать рисунок боя, дабы не бить по своим.
Вот в очередной раз кулак прорвался сквозь блок, но вместо того, чтобы ударить, ладонь раскрылась, преображаясь в когтистую красную лапу с длинными пальцами, кончающимися загнутыми когтями. Она обхватила голову Цучикаге, сжала до треска костей черепа. Битва замерла на секунду, будто позволяя всем запечатлеть картину: женщина на вытянутой руке держит за голову старика, чьи ноги не достают до земли почти полметра. А после раздался крик дикой боли, в котором было очень мало человеческого. Красная чакра врывалась в трясущееся тело Ооноки, причиняя невыносимые страдания, одежда вспыхнула, а после загорелась голова, крик оборвался. В руке женщины, чьё лицо было скрыто за улыбающейся маской, остался лишь закопченный череп, а тело с глухим стуком упало на землю.
-Вот и всё.
***
-Вот и всё. – Как можно небрежнее сказал я, пряча вздох облегчения.
Передо мной находилась морально уничтоженная толпа, состоящая почти из семи тысяч шиноби. Это уже не армия. Страх и бессонница подкосили их, бессмысленная смерть сильнейших воинов надломила дух, а после бесславная смерть Вождя разломила внутренний стержень шиноби Ивагакуре окончательно. А теперь самое время для спектакля. Короткого и бездарного, но сейчас они проглотят что угодно, а потом будет поздно.
Потоки силы окутывают меня, облачая в полупрозрачный рыцарский доспех без шлема. Словно золотое стекло с сияющими белыми узорами. Мой покров наконец-то сформировался, и выглядит он внушающе. Латы толсты и массивны на вид, но для меня самого они не весят даже миллиграмма и совершенно не сковывают движений, так как состоят по сути из моей овеществлённой воли. Причём в таком вот состоянии от меня дует тот самый ветер, что я чувствовал от останков Джуби. Генинов сметает с мест, чунины падают на колени, джонины дрожат, но остаются на своих местах. Улыбка занимает место справа, за плечом. Ну вот, наконец-то развлеклась Курама, а то совсем заскучала и начала мне мозги полоскать, как самая обычная девушка с избытком свободного времени.
Медленно и неторопливо иду на нестройную толпу бывших врагов, так же медленно наращивая мощь покрова и потихоньку начиная испускать жажду крови. Латы перестают быть полупрозрачными, они наполняются золотым сиянием металла. По краям мерно светятся белые письмена, которые никто не может прочесть. Я сам так же не знаю этих символов, но вижу сразу смысл, что они несут. Несокрушимость. Сила. Скорость. Упругость. Абсорбация. Тысячи символов по броне. Тысячи слов, свидетельствующих о мощи.
Поднимаю ладонь, начиная формировать шар сияющей энергии. Многие узнают совсем недавно применённую технику, смахнувшую целую гору и в их душах возникает полная обречённость. Если бы они знали, какую прорву силы я потратил, чтобы этот удар Курамы ограничился только снесённой горой, а не апокалипсисом на всю их страну! Пришлось усыплять несколько вулканов и гасить сейсмический удар, который вполне мог докатится до самой Конохи. Сдержать землетрясение, знаете ли, совсем не просто. Я там едва в обморок не упал, аватар выпился до донышка и сейчас я устраиваю шоу на силу, что тяну из домена. Опять там будет осень, вот же пакость. И надо было этой хвостатой гадине именно с самой мощной плюшки заходить? Хватило бы и обычной бомбы биджу! Нет, мы не такие, мы будем кувалдой забивать сапожный гвоздик!
В небе звучит несколько взрывов, просто чтобы привлечь внимание. Уже спустя десяток секунд в землю со шлепком втыкается птица из белой глины, при этом сминаясь в неровную лепёшку с торчащей кверху задницей.
Дейдара, а прибыл сейчас именно он, подходит ко мне, негромо бормочет какую-то фразу, специально стараясь сделать её как можно более неразборчивой.
Я с облегчением гашу технику, изображаю гнев, взвинчиваю ки и устраиваю ураган, оставляя нас в глазу бури, то есть в тихом месте в самом центре. Увы, я не смог написать сценарий для нашего диалога так, чтобы он звучал достаточно убедительно для шиноби камня, а потому пусть придумают его себе сами. Дейдара будет отмалчиваться.
-Как думаешь, секунд сорок хватит?
-Думаю да, Узумаки-сама.
-Да не трясись ты так, всё нормально будет. Или ты из-за дядьки переживаешь?