Рукоять слегка дрожит в руке, покалывает электрическими разрядами. Тёплая, но не горячая. Приятно. Однако на грани ощущений появляется чувство незащищённости, ущербности только что созданной вещи, и это чувство быстро, практически лавинообразно, нарастает, затмевая все остальные. Вместилище не подходит от слова совсем, спустя день, не больше, танто просто сгорит. Будем думать.
Так, достучимся до сидящей внутри силы, пробудим. Рука трясётся как будто меня хорошенько продёргивает током, но трясусь не я, а именно танто. Того и гляди, по лезвию трещины поползут, что ни есть хорошо.
-Наруто?
-Угу, оставлю эксперименты на потом, сваливаем отсюда, пока из Облака не припёрлись, или ещё кто на огонёк не заглянул.
Саске молча взял за воротник Акацки, я же прошёлся взглядом вокруг, надеясь заметить бывшего джинчурики, но не нашёл. Жаль, пропадают перспективные запчасти, Сакура бы только спасибо сказала. Искать некогда, потому просто на вытянутой руке создаю крошечную бомбу биджу из смеси своей чакры и чакры Ниби, подчерпнутой из кинжала. Естественно, своей лишь неуловимые капли, чтобы не оставить сенсорам никаких подарков и подсказок.
Рука друга легла на плечо, секунда концентрации, мир замирает, я чувствую каждую когда-то оставленную метку и отлично знаю, где какая находится. Концентрируюсь на единственной метке, находящейся в моих подземельях. Единственная. Ибо хрен его знает, сопрут у меня описание Хирайшина и оказываться в столь дурацком положении, когда вероятный противник может зайти куда угодно? Нет уж. Отпускаю бомбу биджу и срываюсь в прыжок. Мир исчезает, все органы словно прилипли к позвоночнику, слегка тошнит. Это тянется довольно долго. Всё же сверхзвук – не телепортация, хотя и практически неотличим от неё на небольших расстояниях.
Любые следы нашего присутствия скрыл взрыв, а бомба биджу, пусть и размером с грецкий орех (большую без режима биджу мне не удержать), не оставила от места побоища ничего хоть сколько-нибудь внятного, грохот взрыва скрыл грохот перемещения.
Наконец, тихий шелест нашего появления. Саске облегчённо выдыхает и морщится. Да, с непривычки комфортными ощущения поле Хирайшина не назовёшь, но приспосабливаемость людей похлеще, чем у тараканов, ко всему можно привыкнуть.
-Ладно, бежим, Сакура уже ждёт. Белобрысого кинем в камеру, пока не до него. – Учиха лишь кивнул и подождал, пока я открою дверь.
Попытка сделать это самостоятельно кончилась бы для него плачевно. В лучшем случае паралич, в худшем одновременный отказ почти всех внутренних органов. Без меня шарахаться по моим подземельям может лишь самоубийца, и никто другой. Даже у двинутых имеются зачатки самосохранения, а Саске относился к самым что ни на есть разумным.
Танто пока кинул в личный сейф, благо обзавёлся этой бесспорно полезной штукой. Эх, спать мне сегодня не придётся, успеть бы всё за оставшиеся пятнадцать часов. Подхватил кисть и чернила, без них пока никак не могу обойтись, хотя пора бы уже переходить к фуин без подпорок в виде рисунков, лишь чакрой. Я могу гораздо, гораздо больше даже чем многие Узумаки, но чёрт возьми, делаю всё медленно. Создание зала, повторяющего Риннеган, чего только стоит. Да, зал ущербен, и что? Даже то, что я создал, превосходит тот, что был в Узушиогакуре, а там это было вершиной мастерства. Воплощением всех достижений деревни.
Не скажу, что я такой уж гений, просто иначе смотрю на фуин. В сети бродят истории о гениальных программистах, что мигом подгоняют магию в рамки своих понятий и после могут смело показывать всем задницу. Понятия о программировании имею, кодил простейшие задачки, совершенно банальные, уровня первых двух-трёх курсов института. Помогло мне это? Да, на первом этапе помогало понимать, что я делаю и уловить принцип. Сделало ли меня это таким уж крутым в фуин? Нет, ни капли. Принцип работы иной, практически полное отсутствие жёстких законов, да и те в стиле «вот такую завитушку с такой не соединяй, иначе найдут лишь ухо в оплавленной воронке». Огромное влияние имеет общая красота, плавность, да даже симметрия. Так, если написать в калькуляторе один плюс один, он ответит два. В фуин же один плюс один может быть что угодно, вплоть до взрыва.
Наука фуиндзюцу – огромный набор правил, традиций, статистики, каллиграфии, эмоциональных состояний, действий чакры, стиля, такта... загнать в рамки каких-то законов не получится, тут скорее написание картины. Знаешь основную технику и как рассчитать смешиваемые цвета, представляешь результат и начинаешь рисовать. Неправильный код не будет работать, хоть ты с бубном бегай, неправильное фуин может и работать, если хорошо попросить и убедить его, что оно должно работать. Проще и сложнее, глупее и заумней.
Главное в создании нового фуин – опыт и статистика. Ты знаешь, что если сосредоточенно нарисовать два таких символа, они образуют хорошую пару, лучше всего подходящую, например, для подвода питания к барьеру. Если начертить их чуть более расслабленно – они с барьером взаимодействовать не будут вообще. Ну а если начертить правильно, сосредоточенно, но мысленно думая о другом, что никак не влияет на чакру, они могут показать вообще третий результат. Учитывая то, что знаков, используемых в фуиндзюцу около четырёх тысяч, да каждый из них имеет вот такие особенности, да при взаимодействиях некоторые меняют свойства на противоположные, а может и не меняют… жуть.
Единица, которая думает что она не единица, одновременно с этим спокойно складываясь с другим числом и дающая значение в яблоках, которые уверены что они на самом-то деле апельсины и взаимодействуют с окружающим как апельсины, но стоит их разрезать пополам, становятся киви. При этом все они являются одним и тем же символом.
Впихнуть такое в какую-либо жёсткую и правильную науку? Не смешите. Тут больше на грани чувств и ощущений. Мастер, рисуя фуин, просто знает, что у него получится. Подмастерье, не понимает и не знает, что может получиться, но видя, как работают символы в руках мастера, уверен в результате и получает его, даже совершая пару каких-нибудь не грубых ошибок.
Пока до меня самого дошло, пару раз успел проклясть всё фуин вместе с предками. Сейчас же уже довольно уверенно плаваю в рунах и могу составлять цепочки, точно зная результат, несмотря ни на какие выкрутасы.
Потому Фуиндзюцу и называется искусством, и никак иначе.
Смотрю, как дрожат собственные руки. Волнуюсь, дико волнуюсь. Вдох выдох. Дрожь успокоилась, но неохотно. Ладно, сейчас бегом в Купель, Сакура наверняка уже создаёт тела.
Примчался и наблюдаю за процессом. Контролировать всё не в состоянии ни один медик, да и все ирьёнины этого мира не смогли бы уследить за каждой клеткой формируемого тела, потому процесс идёт полуестественным путём, разработанным воистину гениальнейшим ирьёнином нашего поколения.
Харуно умудрилась усовершенствовать(!) мой зал, серьёзно и основательно расширив качество и функциональность. Жрать он стал чутка больше чакры, но теперь не стоит опасаться дестабилизации созданий, дефектов в скелетах, спонтанной деградации, свала в неконтролируемое деление и много чего ещё. Ну и появились другие функции, в частности – сверхинкубатор. Помести что угодно, задай вектор развития, корректируй по ходу дела, и можешь хоть драконов из тараканов выращивать, главное чтоб в баках топливо было, и ты вообще имел представление о том, что тебе нужно. Ну и жизнеспособность получившийся формы так же требуется. Я вот, например, совершенно не представляю, каким образом внутри устроена огнедышащая ящерица, следовательно, создать такую не смогу.
Сакура создаёт три крошечных комочка плоти, висящие в воздухе над чашей. Запускается выращивание. Девушка управляет процессом практически напрямую, глаза горят фанатичным огнём.
Зародыши окутывает чакра, мягкая синяя с сильной примесью зелёного. Снизу, из чаши, к ним тянутся своеобразные «пуповины». Заготовки тел быстро растут, появляются крошечные руки-ноги, исчезают жабры, за какие-то мгновения они перерастают в пупсов, вот уже дети лет пяти, моргаю и уже явно видны отличия, разный даже цвет волос. У первой девочки красный, чуть светлее, чем должен быть у чистокровной Узумаки, да и примесь рыжего весьма сильна, у второй снежно-белый, не седой, а именно белый, блестящий, переливающийся, но не жемчужный, что отдаёт желтизной. Ну и тёмно-оливковый у третьего, цвета панциря черепахи даже, только темнее. Как то ни странно, выглядит это дело естественно.
Развитие не останавливается, вот уже им на вид лет по десять, пятнадцать, семнадцать, белоснежная замирает, мягко опускаясь на пол, развитие остальных продолжается. Двадцать. Всё, закончено.
Думаю, не сложно догадаться, какое из тел кому предназначается. Всё уже давно обговорено, Саске подхватывает мужчину, чем-то напоминающего Орочимару, но всё же отличающегося от него. Чуть ниже, массивней, не столь бледен, чуть менее длинные черты лица, но абсолютно тот же разрез и форма глаз (причём они жёлтые!), что побуждает поразительную схожесть. Прямо отец и сын.
Сакура обессиленно садится на пол, о ней позаботятся мои клоны. Один из клонов берёт на руки тело, предназначающееся Кураме. Больше всего она похожа на Кушину, но несколько стройнее, не столь округлые, а более острые черты лица, тоньше нос, чуть иной разрез и наклон глаз, много иных мелочей. В целом, женщина похожа, но различие всё же сильно. Ну и естественно никаких там лисьих ушей и хвостов конструкция не предусматривает, как и у остальных. Куро выглядит столь же красиво, как и во внутреннем мире, отсутствие звериных черт сделало только лучше.
-Саске, во втором блоке я управлюсь сам, побудь пока с Сакурой, присоединюсь минут через пятнадцать. А вот в третьем ты мне понадобишься, будь готов. – Друг благодарно кивнул и сбагрил ношу клону, сам же уже спустя мгновение обнимал плечи своей девушки и что-то ей шептал.
Сакура в состоянии, среднем между счастливой истерикой и суеверным ужасом. Она создала человека, с нуля, не клона. Пусть она пользовалась огромным костылём в виде рукотворного заменителя Риннегана, но до неё этого не мог сделать никто. Это S ранг медицины, да как бы не с плюсом. Харуно весьма отчётливо потряхивает, но ничего, Саске