— Во мне не настолько сильно чувство выживания, — процедил грандир, судорожно сглатывая.
— А человека стал бы есть, если бы с голоду умирал? — спросил Кай. Ему захотелось как-нибудь расшевелить Валентина, который вдруг сделался надменным и отрешенным. Но обычно быстрый на колкие ответы грандир промолчал. Резко встав, он отошел от костра и прислонился к дереву, глядя в темноту немигающим взглядом.
— Я бы съел, — уверенно заявил Тупэ, выдавливая на измазанную слизью ладонь пятую гусеницу. — Если этот человек мне не родня, и он все равно уже мертв, то сожрал бы, не задумываясь. Правда, сырым бы не стал. Пожарил бы хорошенько на вертеле и заснул, набив брюхо.
— До этого не дойдем, — хмыкнула Десятая. — До Совиного Ущелья где-то пара дней, за это время еще никто до каннибализма не доходил. А ты, гомункул, чего не ешь? Могу выдавить тебе пару личинок. Здесь как раз твоя с грандиром порция осталась.
— Вообще-то у меня есть имя, — буркнул Кай и поднялся с валежника. Имя — единственное, что оставил ему в наследство колдун Соломон. При всей запутанности ситуации, связанной с его появлением, и зарождающейся ненависти к создателю, Кай дорожил своим именем. Ведь больше у него ничего не было. Впрочем, не стоило так резко отвечать Десятой. Девушка насупилась и виновато опустила голову, глядя в костер.
Заметив, что шел туда, где стоял Валентин, Кай поспешно свернул и облокотился о дерево в другом конце стоянки. Несмотря на то что он сам поднял тему о человечине, разговор о поедании людей вызвал у него стойкую тошноту, которая не проходила, что бы он ни делал. Его точно покарал Калюста, ведь истинный калюстианец не мог даже думать о том, чтобы съесть себе подобного. Наверное, он, Кай, обидел грандира, и, наверное, ему следовало извиниться. Но во рту пересохло, ноги приросли к земле, а руки — к дереву. Признаться Валентину в собственной неправоте оказалось труднее, чем прыгнуть навстречу гомозулю.
Интересно, кто из них первый сожрет личинку екротубсы: он или грандир? Есть хотелось так, что слизь на ладони Тупэ уже не выглядела омерзительной. Например, можно было представить, что это белок с плохо прожаренной глазуньи. Холод тоже был неплохим оружием по усмирению гордости. Кожа давно покрылась пупырышками, а ноги стали тяжелыми и нечувствительными. Кай уже собирался возвращаться к огню, когда темнота в лесу вдруг сомкнулась плотнее и соткала из себя фигуру, которая не спеша направилась к нему. Сначала Кай решил, что это один из самодельских монстров Неправильного Леса, о которых рассказывала Десятая, и уже набрал в грудь воздуха, чтобы предупредить товарищей, но тут фигура вышла в круг света, и крик застыл, так и не родившись.
Человек был невысок, но звериная шкура, накинутая на плечи, придавала его силуэту могучие формы. Морда убитой твари была натянута на макушку незнакомца наподобие капюшона, отчего его легко было спутать с чудовищем. Встретившись взглядом с Каем, человек воткнул в него острые глаза-бусины и как-то нехорошо осклабился. До Кая медленно дошло, что ночного гостя никто кроме него не видел: Десятая с Тупэ увлеклись выдавливанием личинок, а грандир меланхолично глядел в темноту, отвернувшись в другую сторону.
У человека были крохотные глаза, казавшиеся еще меньше из-за привычки щуриться, широкие скулы, морщинистый лоб и жесткие складки вокруг рта. Кожа на лице была распределена неравномерно: слишком туго натянута на большом, с выпуклыми венами лбу и переносице, и слишком свободно свисала с остальной части лица, порождая неопрятные складки в нижней его части и на шее. Волосы цвета пыли были затянуты в тугой хвост, отчего и казалось, что морщины на лбу исчезли только из-за прически, которая натянула кожу. Телосложения он был плотного, однако толстяком его назвать было нельзя. Помимо звериной шкуры человек был одет во что-то мешковатое, но сапоги гномьей работы Кай узнал сразу. А еще незнакомец был обвешан торбами, сумками и котомками, которые размывали человеческий силуэт, превращая его в нечто чудовищное. И у ночного гостя было оружие. Пока оно висело на плече, задраенное в чехол, но Кай видел такое же у солдат Корпуса, которые похитили Валентина. Наверняка у пришельца имелись еще ножи и сотня других орудий убийств. В мельтешащем свете костра Кай разглядел клок свисающей из торбы сетки и сглотнул, когда понял, что за ржавые пятна покрывали ячейки.
— Не бойся, парень, — прохрипел незнакомец и кивнул ему, отчего складки на шее задвигались, породив иллюзию, что речевой аппарат на самом деле находился между ними, а не выше на голове.
«И тебе привет, чудовище лесное», — мысленно произнес Кай, лихорадочно перебирая в уме возможные сценарии. Если незнакомец нападет, смогут ли они оказать достойное сопротивление? Если учесть, что Тупэ сойдет за двоих, а Кай с Валентином — за одного (в виду молодости первого и трусости последнего), то расклад неплохой. Хотя, впрочем, ночной гость на одного тоже не тянул — минимум на трех.
«В таких случаях нападать надо первым», — подумал он, но воплотить в жизнь идею не успел.
— Райзор? — послышался за его спиной голос Десятой.
— Он самый, — протянул человек и шагнул ближе, оказавшись в опасной близости от Кая. — Это мои земли. Увидел ваш костер и решил поглядеть, кто тут хозяйничает.
— С каких пор они стали твоими? — спокойно спросила Десятая, не двигаясь с места. Однако Каю было видно, что она открыла сумку и запустила в нее руку — ту, что не было видно Райзору. Если подравненная полезла за ножом, то стоило готовиться к худшему. Нож Кая находился за голенищем сапога, и в дорожденных снах он много раз видел, как некоторые люди за секунды выхватывали его оттуда и пронзали горло врага. Однако он почему-то был уверен, что попробуй он повторить такой трюк, Райзор окажется быстрее.
— Не петушись, Карли, тебя ведь с братом год не было. Теперь это наша территория. Зима была скудной, мои все ушли в долину за Корсион, а я остался присматривать, чтобы никто здесь не хозяйничал до открытия сезона.
Успокаивало, что эти двое знали друг друга. И у Десятой неожиданно оказалось приятное имя — Карли. Каю стало стыдно, что он не догадался раньше спросить ее о настоящем имени. Райзор не понравился ему с первого взгляда, и чем больше человек говорил, тем быстрее росли гнев и злость на этого «хозяина». Даже Валентин со всей заносчивостью производил куда более благоприятное впечатление.
— Я не на работе, Райзор, — сухо ответила Десятая, но руку из сумки убрала. Видимо, трезво оценила ситуацию и общую расстановку сил, которая была не в их пользу.
— Да я заметил, — усмехнулся человек. — Наблюдал за вами около получаса. Странная у тебя компания собралась. Идешь к Ущелью?
— Да, — сдержанно кивнула девушка. — Кто идет, а кто ползет. Прости, что мы взяли дрова и этих личинок. Мы не знали. У нас еще осталось немного гусениц. Возьми их в знак нашего извинения. Как видишь, больше пока ничем отплатить тебе не можем.
— Здесь не было написано, что это твои земли, — не выдержал Кай, но незаметно подошедший Валентин мягко положил руку ему на плечо, и, отодвинув его, вышел вперед.
— Приветствуем тебя, Райзор. Если мы нарушили правила, возьми этих вкусных личинок от Карли и это кольцо от меня. Мы приносим свои извинения.
И грандир протянул человеку кольцо, которого Кай раньше не видел. Видимо, Валентин прятал его в кармане. Кольцо было усыпано мелкими синими камнями, которые всем своим видом говорили о высокой цене изделия.
Райзор взял кольцо без колебания, приняв подарок, как должное. Голос его сразу подобрел.
— Ладно, — протянул он, скидывая сумки. — Можете пройти до Совиного Ущелья. И, пожалуй, я даже провожу вас. Мне все равно в ту сторону.
— Нам не нужны провожатые, — снова встрял Кай, весь дрожа то ли от гнева, то ли от холода.
— Спасибо, провожатый нам не помешает, — в один голос сказали Десятая и Валентин, после чего Карли подвинулась, уступая Райзору место на валежнике. Грандир же отволок Кая в сторону.
— Еще одно слово, и я зашью тебе рот сосновыми иголками, — прошипел он. — Поиграешь в героя где-нибудь в другом месте, а сейчас просто заткнись и сделай вид, что ты бревно. У Десятой всего половина туловища, но соображает она куда лучше тебя. С такими людьми, как Райзор, силовой метод не работает. С искателями вообще лучше не связываться.
— Верно говоришь, — донесся от костра голос Райзора, который оказался обладателем отменного слуха. — Ну что, познакомимся? Идите сюда, красавчики, нечего в темноте прятаться.
Поняв, что красавчиками назвали его с Валентином, Кай вспыхнул, но грандир подтолкнул его в спину. Правда, Валентин не стал присаживаться на валежник, где сидели Райзор, Десятая и Тупэ, а занял место напротив, у импровизированной дровницы, которая служила защитной стеной от ветра. Подумав, Кай присоединился к нему. Такого типа, как Райзор, лучше было держать в поле зрения.
Костер сразу укутал его одеялом теплого воздуха, и гнев понемногу начал проходить. Если бы еще удалось затушить пожар голода в животе, Кай мог бы назвать себя почти счастливым. Руку он держал поблизости от сапога с ножом — на всякий случай.
— Я Тупэрон, — гордо сказал гном, который с момента появления Райзора оставался на удивление спокойным. — Иду в Корсион, верю в Калюсту и добрых людей. Раньше, как ты, наверное, догадался, работал в шахте.
— Это ты ей ноги отрезал? — усмехнулся Райзор и принялся рыться в большой торбе, которую снял с плеча.
— Он из другой семьи, — вмешалась Десятая. — Спас меня. И мы это не обсуждаем.
О том, что именно не должно было обсуждаться, догадались все. Райзор пожал плечами и достал из сумки сверток, от которого пахло хлебом. Кай сглотнул и понял, что готов убить незнакомца только за еду. Тем временем, Райзор осторожно развернул бумагу и извлек три пышных лепешки, от одного вида которых у голодного Кая закружилась голова.
— Это в обмен на личинок, — объяснил Райзор, ломая хлеб. — Я их уже давно искал, но не везло. А ты, Десятая, глазастая оказалась, молодец.