— Куликово поле, — сказал археолог Михаил, сопровождавший нашу группу.
— Сколько сезонов вы здесь провели? — спросил я.
— Больше десяти.
— Много откопали предметов, свидетельствующих о Куликовской битве?
— Два наконечника копий. Основные находки были сделаны в начале XIX века. А потом появился железный плуг.
— И что?
— Распахали Куликово поле…
— А останки погибших воинов? Ведь здесь столкнулись две огромные армии.
— Тоже пока не обнаружили. Но численность войск, участвовавших в битве, летописцами сильно преувеличена. Не больше десяти тысяч с той и этой стороны.
— Откуда такие цифры?
— Правобережье Непрядвы, где происходила битва, в XIV веке было густо изрезано балками. Летописная двухсоттысячная рать здесь не смогла бы развернуться по фронту. Но это нисколько не умаляет значение Куликовской битвы.
Да, значение этого сражения русских и татарских войск трудно переоценить. Но в нем должна была принять участие и третья сила — войско великого литовского князя Ягайло…
В Москве в 1359 году великим князем стал сын Ивана II Дмитрий. Именно в период его княжения Москва отказалась платить дань татарам, что, конечно, не могло не вызвать ответной реакции.
И в 1380 году ордынский правитель темник Мамай во главе огромного войска двинулся на Русь, дабы наказать ослушника. Из Вильни ему на подмогу выступил с войском великий литовский князь Ягайло…
«Осень бо тогда бе долга и дние были теплые, и ночи светлы со воздушнею теплотою», — написал в «Хронике литовской и жмойтской» летописец.
Надо сказать, повесть о Куликовской битве включена в «Хронику» самостоятельным фрагментом. Исследователь белорусско-литовских летописей Н. Улащик считает, что она «вставлена чисто механически, без всякой попытки увязать ее с предыдущими и последующими текстами. Несогласованность эта особенно отчетливо проявляется в том, что сразу за повестью, враждебной в отношении к Ольгерду (в повести на помощь Мамаю шел не Ягайло, а Ольгерд), «Кройника» опять возвращается к обычному благоприятному отношению к великому князю литовскому».
Итак, три огромные армии с трех разных сторон направились к Куликову полю, расположенному между Непрядвой и Доном. Сейчас это — местность в Тульской области, находящаяся в сердце России. А тогда — южные пределы Московского княжества.
Битва состоялась 8 сентября 1380 года. В «Хронике литовской и жмойтской» говорится, что в страшной сече погибло «двесте пятдесят и три тысячи» русских воинов. Татарское войско было разгромлено полностью, «его же бяше дванадесят сот тисящь». Мамай с четырьмя князьями бежал в Кафу (Феодосию), но его там узнали и убили фраги (генуэзцы). «И тако злый зле погибе, зоставивши по собе вечный срам».
А что же Ягайло? Его войско находилось неподалеку от Куликова поля, но в битву так и не вступило. Летописец в «Хронике» сообщает, что Ягайло, «зобравши литвы много, варягов и жмоди», остановился возле Одуева. Вероятно, он пребывал в раздумьях. С одной стороны, ему представился уникальный шанс избавиться от соперника в лице московского князя Дмитрия. С другой — так ли уж ему хотелось помогать татарам, у которых были свои соображения относительно дальнейшей судьбы русских земель? Победив Дмитрия, Мамай вряд ли подарил бы литовцу Москву. Но самое главное, войско Ягайло в своем большинстве состояло из православных. Мы уже говорили, что в Великом княжестве Литовском основной частью населения были украинцы и белорусы, именно они шли под знаменами Ягайло.
Однако литовские воины все же приняли участие в Куликовской битве. Сыновья Ольгерда, полоцкий князь Андрей и брянский князь Дмитрий, с дружинами пришли к Дону и соединились с русским войсками в «месте, названном Березуе». Кроме того, «найлепший литовский воевода Димитрий Боброк, родом волынец», командовал засадным полком, сыгравшим решающую роль в исходе битвы. Все они были православными.
Князь Дмитрий, именно в те дни получивший имя Донской, стоял на поле еще восемь дней, «поки аж воинство все от погоне за татарами поверталося и поки розобрали тела христианскии от татарских и погребоша христиан, а поганых телеса осталися зверем и птицам на покарм».
Ягайло тихо и незаметно ушел назад в Литву. Через шесть лет он стал королем Польши. Это означало, что притязания Литвы на московский престол закончились. Понимал это не только Ягайло, но и его непримиримый противник Витовт, мечтавший о полной самостоятельности Великого княжества Литовского.
Впрочем, у них впереди была еще одна великая битва, имевшая огромное значение в истории Восточной Европы, — Грюнвальдская. В ней впервые единым фронтом выступили поляки, литовцы и русские.
Завершая рассказ о Куликовской битве, необходимо упомянуть, что всего через два года татарский хан Тохтамыш сжег Москву. Однако его поход на Русь Золотой Орде ничего не дал. Москва уже никогда больше не платила татарам дань, как и не принимала татарских ставленников на княжество ни в одном из городов русской земли.
Старый король
Великий князь литовский и король польский Жигмонт (Сигизмунд) I Старый, правивший в Литве и Польше с 1506 года, умер 1 апреля 1548 года.
О его избрании на престол в «Хронике Литовской и Жмойтской» сказано: «Року 1506. Отправивши погреб кролеви Александрови в Вильню, все панове и княжата литовские згодне все Жигмонта, брата Александра кроля, яко пана прирожоного на Великое князство Литовское ведлуг своего звычаю поднесли, а панове теж коронный и все рицерство, скоро доведалися, же умер Александер кроль и похован в Вильню, зъехалися на сейм до Варшавы и там Жигмонта, князя литовского и руского, все едностайне на кролевство Полское обрали и з Литвы з великою охотою и радостию провадили до Кракова, и там его короновал на кролевство Андрей Рожен, арцибискуп гнежненский».
Практически в это же время, в 1505 году, великим князем московским был посажен сын Ивана III, Василий III, правивший на Руси до 1533 года. Именно в противостоянии Жигмонта и Василия решалась судьба русских земель, принадлежавших Литве.
Как известно, при Иване III под руку Москвы отошли Ярославль, Новгород, Тверь, Вятка, Пермь и другие города. При его отце, Иване III, в 1480 году произошло великое «стояние на Угре», после которого на Руси завершилось монголо-татарское иго.
Василий III подчинил себе Псков (1510), Смоленск (1514) и Рязань (1521). Московское княжество становилось действительно Великим, может быть, не таким, как Великое княжество Литовское, простиравшееся от Балтийского до Черного моря, но вполне с ним сопоставимым. Украинские и белорусские земли в этом славянском споре приобретали первостепенное значение. Кто становился господином в Киеве и Полоцке, тот получал право именоваться цесарем.
Кстати, для хрониста, писавшего «Хронику Литовскую и Жмойтскую» кириллицей и бывшего по вероисповеданию православным, события, происходившие в Москве, были столь далеки, что Псков и Смоленск в его редакции покорял не Василий, а Иван Васильевич. Для хрониста гораздо важнее представлялись борьба за власть между Жигмонтом и Михаилом Глинским или разгром князем Константином Острожским перекопской орды Менгли Гирея под Вишневцем.
В 1514 году, после взятия Василием III Смоленска, произошла битва под Оршей, которую некоторые историки считают самой крупной победой Литвы над Москвой. По свидетельству хрониста, московским войском командовал князь Иван Челядин, польским — гетман Ян Свирщевский, литовским — гетман Константин Острожский. Кстати, Острожский после поражения на реке Ведроши находился в московском плену семь лет и освободился только в 1507 году. Так что ему было за что мстить.
Сама битва состоялась на Рожество Пресвятыя Богородицы. Как говорится в «Хронике», «и помогл бог войску полскому и литовскому, иж всю москву наголову побили и настарших воевод их поимали». Среди «поиманых» воевод были князья Булгаковы, Пронские, Селеховские, Ромодановские, Колычовы, Путятич, Нащокин и многие другие. Сам Челядин «зостал на пляцу забитый есть».
После битвы под Оршей Константин Острожский ходил на Смоленск, однако город не взял.
Активные боевые действия Жигмонт вел и с прусами. «Року 1521. Повстал на кроля Жигмонта Албрихт, мистр пруский, сестренец его ж кролевский з войском своим, а кроль Жигмонт, зобравши войска свои, ишол до Торуня и подбил Албрихта под свою власть и учинил его княжатем пруским, и от того часу крол почал се писати княжатем пруским».
И дальше: «Року 1525. Албрихт, мистр пруский, учинил присягу королеви Жигмонтови в Кракове посрод ринку, на маестате седячому. Там же Албрихт скинул з себе плащ крижацкий и на князство Пруское от кроля есть преложен, и от того часу закон Крижацкий, с которым литва през килкасот лет розмаитые войны мевала в Прусех, загинул».
Это был конец Тевтонского ордена. Последний его гроссмейстер Альбрехт Бранденбургский принес ленную присягу польскому королю и обратил свои земли в светское герцогство.
В 1526 году к Короне отошли еще и мазовецкие земли, «бо их панове очистыи все померли».
Во время княжения Жигмонта I не прекращались войны с перекопскими татарами. Летописец отмечает татарские набеги в 1511, 1512, 1515, 1521 и 1524 годах. А в 1527 году состоялось наиболее крупное сражение с ними.
«Року 1527. Татары, гды великие шкоды починили в Полще, в Руси, и в Литве частыми своими утарчками, зараз панове литовские и руские зобралися против им охотнее… а найпервей Константин Острозский, гетман литовский; Юрей Семеновичь, княжа Слуцкое, Иван и Александер, княжата Вишневецкие; Андрей Немеровичь; воевода киевский, Евстафий Данкевичь, староста черкаский и каневский; и инших княжат и панят много, которые гонили татар за Киев миль 40, аж на Олшаницу, которых было с царевичем Малаем 24 000, которых за помочию божиею литва и русь з волынцами сщасливе наголову всех поразили, а полону звязаного христианского обоих станов з Руси, Подоля и Подгоря 80 000 отгромили, и добытки и здобычи отняли, а татар на пляцу положили и побили всех 24 000, мижи которыми было и турков 10 000, а сам Малай царевич утекаючий от двух литвинов, догнаный, зостал поиманым, которого Константин, гетман литовский, казал обесити на голе едной и стрелами нашпиковати».