– Ваше высочество, не изволите ли позавтракать? – предложила «дама», не тратя времени на уверения в своей искренней радости прислуживать моей особе.
– Изволю. Шашлык, мясо с ананасом, колбаски жареные, вяленые, с грибами и специями, буженина, котлетки, тефтельки и соленый огурец, – сменив гнев на милость, потребовала я.
«Мадам» посмотрела на меня с нескрываемым уважением, но вспомнила про свою роль и всплеснула руками:
– А как же фигура?
– Фигура – в порядке. – Я огладила себя по самым выдающимся местам. – Так что несите. Будем праздновать.
– Что праздновать? – не поняла «дама».
– Восход солнца. Ведь каждый день – это праздник, если есть что поесть! – выдала я прописную истину бродяг и голодранцев. И «мадам» снова не сделала мне замечания.
Н-да, неужели ни одной дамы не нашлось, что согласилась бы терпеть мои выходки.
Но это мне на руку. Провести настоящую «гранд-даму» я бы не сумела, а вот обставить коллегу, который вряд ли что-то смыслит в женских штучках и которому наверняка запретили вести себя как на базаре в людный день…
Вне зависимости от того, где располагалась кухня, для приготовления всего богатства, что я попросила, требовалось время, и время немалое. Если будут нести поочередно, ближайшее блюдо я получу через четверть часа. И следовало решить, как себя вести и не стоит ли покинуть эти гостеприимные стены и отправиться в канцелярию, раз уж на мне ни браслетов, ни ошейника. Все же обходилась я как-то без магии во времена ученичества? Так что ничего смертельного пока не произошло. Шкурку знаками мне портить не стали: с трупа их так просто не уберешь, а потом любой мало-мальски сведущий маг установит постороннее вмешательство. И кто поверит в легенду о глупой выходке ее высочества?..
К возвращению «мадам» я уже была готова. Заранее выбрала место, из-за разницы в росте даже пришлось перенести табурет, но удар вышел на славу. Мгновение, и бедная «мадам» уже падала к ножкам табурета. Надеюсь, сердце не остановилось. Но других вариантов, кроме точного удара по сонной артерии, я не видела. Не с моей массой и полным отсутствием оружия лезть против наемника в честный бой.
Фокус с переодеванием был недоступен из-за слишком очевидной разницы в пропорциях. Правда, совсем без вандализма я не обошлась. Какой бы ужасной ни была заточка спрятанного за корсажем «дамы» ножа, я от него отказываться не собиралась: мне даже пилочки для ногтей не выдали.
Пользуясь тем, что иллюзии Трайка требовали огромных расходов энергии, и памятуя о том, что брошенный роман достиг воды, я рискнула… Нет, не сигать в окно. Туда полетел ставший ненужным табурет. А следом – пара колбасок. Не могла же я «убегать» без провианта.
Выждав пару секунд, я набрала в грудь побольше воздуха и проорала, копируя, насколько могла, чужой голос:
– Объект за окном! Попытка побега!
И отошла за дверь, чтобы первый, кто вбежит в комнату, меня не заметил. Да и кому какое дело до вешалки, когда на ковре лежит в беспамятстве коллега, а охраняемый объект несется на всех парах то ли к портнихе, то ли к начальнику канцелярии, кто о чем подумает в силу романтичности натуры.
Выждав, пока ворвавшийся «лакей» устремится к коллеге, я выскользнула за дверь. Чудом (не иначе Дадари решил вспомнить о своей непокорной слуге!) не встретилась с очередным охранником и все же добралась до одной из боковых лестниц.
Тут Дадари, вероятно, отвлекся на кого-то более перспективного, и божья благодать оставила меня. В момент моего блистательного побега в нижнем платье лестницу старательно отмывали и натирали. Я едва успела присоединиться к уборщицам, когда оценить их усердный труд решил сам герцог. По крайней мере, судя по обуви, прошагавшей мимо, никому менее титулованному туфли принадлежать не могли. Я с трудом удержалась, чтобы не пролить из соседнего ведра воду и не ринуться торопливо исправлять свою промашку, вместе с жидкостью убирая и золотые пряжки.
– Все вон! – Едва начальство скрылось из виду, на лестницу прибежал всклокоченный дворецкий. – Все по комнатам, и чтобы не высовывались. Если понадобитесь – лично позову! И пусть только кто-то попробует сунуть свой нос!..
Выкрикнул – и помчался следом за его светлостью. А я что? Я ничего. Сказано – идти по комнатам, вот я и пойду. Никто же не уточнял, что я в «свою» комнату вернуться должна! Да и «моя комната» находится далеко за пределами этого дома.
Взгрустнув, я отправилась следом за толпой, с удовольствием отмечая, что униформа местных служанок того же цвета, что и нижнее платье на мне. Вклиниться в их расторопную толпу не потребовало усилий. Шеренга быстро-быстро семенила ножками и убегала от гнева хозяина, здраво рассудив, что за личное волнение не доплачивают. Я же и вовсе находилась здесь на птичьих правах и даже жалованье не получала, а потому с чистой совестью отстала от девушек где-то в районе кухни.
Запахи, доносившиеся оттуда, заставляли нехорошо думать о графе. При других обстоятельствах я бы не преминула задержаться и продегустировать все предложенные яства, но времени на праздное шатание по поместью не было. Следовало уносить ноги или прятаться так, чтобы найти не могли.
– Олухи! Кто из вас занимался жарким? Неужели так сложно не спалить?! А если герцог прикажет подавать незамедлительно! Кто готов распрощаться с головой, если его гостям не понравится? Отродье демона, кто испортил соус?! Тарелку вытри! За ней придут с минуты на минуту! Адес, руки в ноги и в лавку, приличного мяса не осталось… Сходи к начальнику стражи, он амулет даст. Так сбегаешь? Ножками? Что за чушь, не видишь, что творится? Да тут и муха не пролетит без позволения его светлости. Пошел, демоны тебя раздери!
Судя по долетавшим крикам, покидать здание, несмотря на лязганье крышек и ор повара, было плохой идеей. Как и оставаться подслушивать. Сомнительно, конечно, что у Красса еще осталась моя кровь, но даже если и осталась, свежей ее уже не назовешь, а потому точное местоположение она не укажет. А приблизительное…
Я заговорщицки, как мне казалось, улыбнулась. Раз покинуть территорию нельзя, будем маскироваться. Пятерке полезно понырять, выискивая мое бренное почившее тело, мне же доставит удовольствие понаблюдать за ними. Только где бы спрятаться так, чтобы не нашли?
В памяти всплыл подслушанный разговор. Выходило, что, помимо меня, в доме находится еще один гость, поставленный на довольствие. И в свете недавних событий я справедливо предполагала, что знакомец-незнакомец из библиотеки, несмотря на все мои усилия, попался. Печально, но почему бы этим не воспользоваться? Перекушу, отдохну, а там и решим, как отсюда выбираться.
Как и любые благие намерения, моя идея не принесла дивидендов, на которые я рассчитывала. Вместо этого на лбу теперь вспухала шишка, а над ухом беспрерывно извинялись. С каждым новым горестным всхлипом все больше хотелось покинуть покои юного лорда и сдаться спасательной операции, разыскивающей меня по всему поместью. Познакомившись лично с Жаном, наследником герцога Радлиса, я, признаться, сомневалась, кого и от кого следовало спасать. Зато его светлость нисколько не сомневался:
– …вдвоем мы сможем прорваться. Мне бы только шпагу, и я… – Пыл юноши можно было понять: на императорском турнире шпажистов он занял почетное третье место. Среди таких же молоденьких дворян, под надзором судей и с тысячью ограничений, нарушать которые ни-ни, а то дисквалифицируют. – …И мы спасемся.
Парень перевел дыхание и требовательно взглянул на меня. Я же стряхнула с руки капли – все, что осталось от принесенного льда, – и перехватила поудобнее вазу. Пусть не лед, но тоже потрясающе прохладная вещь. Авось и шишка решит не вылезать.
– Майя, вы меня слышите? – встревоженно поинтересовался юный наследник больших капиталов.
– Разумеется, ваша светлость, – вздохнула я. – Еще как слышу. И за дверью вас прекрасно слышно. Хотите прервать наше с вами уединение? Боюсь, охрана откажется участвовать в гастрономической оргии, которую мы с вами затеяли, и поспешит испортить праздник.
Лицо Жана покрылось красными пятнами то ли стыда, то ли гнева. Я ставила на последнее, но кто разберет этих лордов.
– Ваша светлость, – негромко начала я, – это, конечно, прекрасно, вы почетный член общества шпажистов двора и, добравшись до шпаги, сможете всем это доказать, но вы упустили одну немаловажную деталь в своем плане.
– Какую?
Юноша нахмурился. Ему казалось, план был идеален.
– Ни у меня, ни у вас, ни даже у охраны в доме нет шпаг. А сможете ли вы проделать все то, что обещаете, двуручным мечом или сковородой, раздобыть кои реальнее?..
– Не смогу. – По лицу виконта пошли маршем желваки. – Но неужели в этом доме нет ни одной шпаги?
Я вздохнула и развела рукой. Вторая продолжала держать вазу.
– Возможно, и есть. – И, не давая собеседнику времени на раздумья, добавила: – Но мы искать не будем. Лучше возьмите вот эту вазу, – я протянула юноше уже изрядно потеплевший предмет интерьера. – Ею вы орудуете не хуже.
Жан смутился. А я поднялась, проверяя, не закружится ли мир. Пронесло. Стены устояли, еда в лицо не бросилась. Прошло. А могла и застрять до вечера.
Впрочем, сомнений, что куковать придется до ночи, не было. Проскользнуть в чужие охраняемые покои всегда проще, чем покинуть их. Страже на дверях платят за пленников внутри, и, если нужный среди прочих окажется, вряд ли лорд сильно огорчится прибавке.
– Миледи, я рад, что вы столь высоко оценили мои успехи…
Я заподозрила неладное еще на третьем слове. Неужели его светлость настолько пришел в себя, что решил-таки поинтересоваться, что я вообще забыла в его покоях, еще и в виде, больше подходящем для брачной подставы, чем для спасения попавших в беду лордов? Хотя… что он в правильном виде спасителей понимает, в свои семнадцать лет-то?
– Но что вы все-таки здесь делаете? Кто вас послал ко мне? И зачем?
Сурово сдвинутые бровки его светлости заставили меня вспомнить, что я сама выгляжу не лучшим образом, и ржа… смеяться над ближним своим – задача не для попавшей в заварушку леди.