– Майя, в мой кабинет, – распорядились надо мной, деактивируя метку и удавку.
Я рухнула на пол. От хлынувшего в легкие воздуха едва не задохнулась: так много его было. Задышала глубоко и часто, постепенно восстанавливая дыхание. И если спустя пару минут я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью, не испытывая никаких затруднений, то с последствиями активации метки так легко разобраться не удавалось. Плечо нещадно пекло, напоминая о свойствах подобных чар осквернять своим рисунком кожу. А там уже неважно, сняли с тебя метку или нет. Понадобится – тут же узнают, числились ли за тобой прегрешения. Особая примета, избавиться от которой можно разве что вместе с кожей. Только такие шрамы вызовут еще больше вопросов, отвечать на которые чревато.
Надо мной устало вздохнули, а потом аккуратно, стараясь лишний раз не задевать место метки, Дайрин помог подняться. Наградой ему был злой взгляд.
– Мне жаль, что пришлось так поступить, – сухо сообщил шеф. – Надеюсь, ты сделаешь выводы и не станешь повторять свои ошибки.
Я промолчала. Ввязываться в дискуссию было не лучшей идеей. Можно сколько угодно раз крикнуть, что наказание вышло чрезмерным, но кому интересно мое мнение?
Пошатываясь, я послушно засеменила за дорогим начальством, когда он, поняв, что возражений не последует, развернулся и направился в свой кабинет. Остановился на пороге, придерживая для меня дверь, поддержал, чтобы не оступилась, и довел до появившегося одновременно со мной табурета. Помнится, в прошлый раз я пыталась оторвать его от пола, но не преуспела. Как метательный снаряд этот предмет мебели был бесполезен. А потому, чтобы не потерять достоинство, пришлось делать вид, что мягкие кресла мне не подошли по эстетическим показателям.
– Не двигайся, – приказал Дайрин, усаживая меня на табурет и быстро ослабляя шнуровку.
Я хотела возразить, воззвав к его чувству прекрасного, ну, или стукнуть по рукам, как писали в любовных романах, но мои собственные конечности отказались шевелиться, заставляя подозревать его светлость в нехороших намерениях. В конце концов, Майя, когда берешься допекать такого человека, следует быть готовой к последствиям. И кажется, они таки наступили. А как некоторые предпочитают снимать стресс, уже не раз рассказывали обитательницы веселых домов. Добегалась ты, Майка, договорилась. Сейчас твое девичество и кончится.
Но вместо закономерного продолжения по коже пробежал ветерок, уступил место куда более ощутимому маслу. Холодному и очень мокрому – должна отметить. А после, не будь на мне обездвиживающих чар, рванула бы хоть куда!
– Больно-то как! – простонала я, чувствуя, как снова жжется метка.
– Хочешь особую примету? – наклонившись к моему уху, поинтересовался мужчина. Скользнул пальцами от обработанной метки выше, к шее.
И я бы предположила, что за этой попыткой крылось желание меня придушить, чтоб сама не мучилась и другим не досаждала, но ошиблась.
Чужие пальцы касались так бережно и нежно, что я, ошарашенная происходящим, отвлеклась от последствий исцеления, благо с каждой секундой жар спадал. А вот Дайрин и не думал останавливаться, лаская мою кожу легкими прикосновениями.
Еще немного, и я бы начала питать серьезные опасения насчет шефа и его предпочтений. Испортились они у него, однако. По наклонной пошел. Раньше томные блондинки были, а теперь вот я в своем самом неприятном образе – ненормальная истеричка с воровскими наклонностями и тягой к разрушению. Нет, определенно с графом что-то не так, и пора мне заканчивать мотать ему нервы.
– А их у меня в недостатке? – хмыкнула, пытаясь отвлечь целителя-любителя от его нетрадиционных способов обезболивания и не выдать своего волнения. Никогда не любила прикосновений. Особенно если это маги. Особенно те из них, кому мне нечего противопоставить.
– Хватает, – усмехнулся Дайрин, поправляя на мне платье и ставя на стол пузырек с зельем.
А плечо все еще щипало. Видимо, метка пыталась отстоять свои позиции и застыть клеймом на коже, но своевременное вмешательство этого не позволило. Вот только если я продолжу нарываться, сколько пройдет времени, прежде чем она навсегда останется на мне? Да и нет сомнений, что на «выпускной» я получу весь спектр особых примет.
– Что вам от меня вообще нужно? – устало вздохнула я, чувствуя, как мне затягивают корсет. Не слишком туго, но платье должно удержаться.
– Содействие? – предположил шеф, только в его глазах мелькнула странная тоска. И исчезла, чтобы никого из нас не сбивать, все же наше положение существенно разнилось. – Помощь? Информация? Ответы на мои вопросы, в конце концов.
Дайрин ухватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Но я нахально их закрыла.
– А карту сокровищ не нужно? – не сдержавшись, фыркнула. – Или лучше сразу клад?
– Сокровищ у меня и сейчас достаточно. Недавно еще одно приобрел, – поделился радостью начальник, провел руками по моим плечам, погладил обнаженную шею…
По коже прошла волна мурашек, и стоило больших усилий сохранить на лице прежнее выражение.
– Очень за вас рада, – сухо сообщила я, поднимаясь. Игра, которую вел его светлость, порядком раздражала. Скорее всего, он и хотел вывести меня из равновесия, но демонстрировать, что ему это удалось… Не самое лучшее мое решение. – И раз у вас такие чудесные изменения в жизни, может, оставите меня в покое? Ну ваша светлость, что вам стоит? – состроив самую жалобную рожицу, на которую была способна, попросила я. Только глаза злые были, не иначе.
– К сожалению, не могу, – отказался шеф. В отличие от меня, на его губах играла улыбка. Пусть печальная, но он все равно выглядел победителем, что не могло меня не раздражать. – Согласно нашему с вами договору, Майя, вы должны отработать еще более девяти лет под моим началом. Разумеется, за некоторые уступки с вашей стороны срок можно уменьшить.
– Не знаю, о чем вы, – быстро открестилась от перспективы быть стукачом. Своих сдавать – последнее дело для честного криминального элемента под стражей. Потом ни один уважающий себя работник темной стороны города меня в свой дом не пустит. А их услуги могли понадобиться в любой момент.
– Прискорбно, – притворно опечалился шеф. Обошел свой стол и уселся в любимом кресле. Вид за окном начал интересовать его больше, чем происходившее в кабинете.
– Я могу идти? – предположила и двинулась в сторону двери. Дернула ручку, но безрезультатно. Покинуть кабинет Дайрина без его на то позволения никому не суждено. – Что-то еще?
– Без веских причин территорию школы не покидать. За тобой будут присматривать. Если поймают…
Я поджала губы, демонстрируя свое отношение к «хвостам» из канцелярии.
– Или хотя бы заподозрят в противоправных действиях…
Недовольно прищурилась, поскольку подозрения зародить – мне и стараться не следует: и так подозрительнее некуда.
– …срок твоей обязательной работы увеличится. В два раза за каждый случай.
– Я столько не проживу! – патетично всплеснула руками я, мысленно подсчитывая, скольких лет жизни будет стоить один несчастный пирожок.
Шеф усмехнулся. Его, кажется, одного не раздражало мое паясничание. Он наблюдал за ним как за забавным цирковым представлением, словно знал, что дела обстоят совсем не так. А меня это злило. Потому что мало кто из знакомых знал другую Майку. И уж тем более обидно, что среди них затесался его светлость.
– Господин Клерн поможет тебе собраться.
– Я и сама могу. Хотя если желаете приобщить своего служащего к дамскому белью… Или я чего-то о нем не знаю?
– Ты очень многого о нем не знаешь, – подтвердил начальник, но приказ отменять не стал.
Пришлось смириться и топать досаждать дворецкому. Чтобы он сам сбежал. Но то ли господин Клерн на меня обиделся, то ли получил инструкции от доброго и заботливого начальства, но он не ушел, пока не запечатал мою сумку какими-то неизвестными мне доселе чарами. Еще и предупредил, что все печати утром проверит, перед моим уходом. Чтобы я ничего лишнего не унесла. А я что? Пару вилок я уже припрятала, так что есть буду, может, и в столовой, но фамильным серебром начальства. Правда, были у меня подозрения, что Дайрин прекрасно осведомлен о моей выходке.
Дождавшись, пока дворецкий выйдет, оставляя меня в разгромленной, но уже чистой комнате, я вздохнула с облегчением. Съехала по стенке, убрала с лица волосы и, обняв коленки, тихонько заплакала. Сложно. Как же сложно постоянно притворяться. Изображать из себя того, кем не являешься. И пусть я давно смирилась с пренебрежением в глазах окружающих, все равно иногда это коробило. Особенно если играть приходилось не за деньги.
Сползла по стеночке, глядя в потолок. Побеленный, с убитой мухой в углу. Наверное, она долго пыталась уклониться от карающей мухобойки, но кто же ей это позволит в доме, полном магов. Умерла. В один миг оказалась расплющена и вряд ли испытала удовлетворение, испортив до того кристально чистый потолок. Увидеть, как досадила противным людишкам, она уже не могла.
Но ничего. Завтра должно стать легче. Завтра будет школа и своя комната. Действительно своя, раз уж меня туда не сразу заселили начальственной волей. И можно будет расслабиться. Хотя бы там, хотя бы на пару часов. Расслабиться и подумать, куда и как бежать. От метки следовало избавиться – оборвать поводок и спрятаться. Можно даже не на острова – там в первую очередь искать станут. Просто уехать во второй по величине город страны – Аусвальд. Обосноваться там, если захочется, и поступить в… а хоть бы и туда.
Я расплылась в улыбке. Вряд ли шеф ожидает такой пакости. Значит, осталось только сбежать.
Занятия в школе начинались в восемь часов. А потому, не теряя зря времени, я забросила на плечи рюкзак со своими скромными пожитками и отправилась заселяться в общежитие. И пока сонные адепты бродили по коридорам в поисках еды и воды, я быстро разгрузила три своих платья в шкаф, составила две пары туфель и зимние ботинки в рядочек, бросила в тумбочку расческу, ссыпала на пол учебники и попробовала на мягкость кровать.