за лошадьми. Было очень холодно, но им удалось добраться до другого берега без приключений. Белый Бык, по его словам, едва не умер от смеха, наблюдая за ужимками полузамерзших друзей, когда они выползали из ледяной воды. Высохнув и согревшись у костра, воины оделись и продолжили путь.
Если река была глубокой, воины могли изготовить так называемую бычью лодку, представлявшую овальный каркас, на который натягивали бизонью шкуру. В нее складывали пожитки и плыли рядом. Как уже отмечалось выше, для вещей и оружия часто сооружали маленькие плоты. Команчи, чтобы не замочить стрелы во время пересечения широких рек, выстреливали их из лука на другой берег, прежде чем пересечь реку вместе с лошадьми. Один из черноногих так описывал процесс переправы с небольшими плотами: «Мы взяли несколько шестов, связали их и натянули сверху сыромятную кожу. На получившийся плот мы положили нашу одежду и оружие. Затем четверо воинов привязали к плоту веревки и, зажав их в зубах, поплыли на другой берег». Но если времени не было, вещи связывались в тюки. Джеймс Томас стал свидетелем переправы военного отряда кроу через реку: «Их манера пересечения рек весьма необычна и напомнила мне скитающиеся орды татар. Они разделись полностью догола, и каждые 10 воинов совместно водрузили свои пожитки, одеяла, седла и оружие на палаточные покрышки, сделанные из бизоньих шкур, связали их в огромные тюки и, побросав их в воду, последовали за ними сами. Одни воины плыли рядом с тюками, другие на лошадях или держа их за хвосты. Перебравшись на другой берег… они оделись, вскочили на своих лошадей и шеренгой по двое быстро скрылись из виду».
Воины черноногих
Несмотря на то что индейцы были привычны к различным погодным невзгодам, во время зимних походов воины иногда отмораживали уши, пальцы рук или ног. Кроу рассказывали о воинах, которые угнали лошадей пиеганов, но попали в страшный буран и замерзли насмерть. Путешествовать по равнинам в зимнее время было гораздо труднее, чем по лесу. Там сложно было найти укрытие, а во время метелей не было видно не только солнца, луны или звезд, но и в нескольких метрах от себя. Порой такие метели продолжались в течение нескольких дней. Дениг писал, что на Северных равнинах порой бушуют такие снежные бураны, что оказавшиеся на голой равнине люди погибают. У воинов оставалось две альтернативы — двигаться дальше, в надежде сохранить тепло и набрести на лес, или лечь, позволяя снегу завалить себя, и оставаться в этой временной могиле до тех пор, пока погода не улучшится и можно будет определить направление по солнцу или звездам. Этими способами пользовались как индейцы, так и белые торговцы и охотники. «Иногда им везло, иногда нет», — отмечал он.
Мокасины оглала-сиу
Но, как правило, воинам удавалось пережить лютый мороз и добраться до дома. Красивый Щит, шаманка кроу, вспоминала в начале XX в.: «В те дни наши люди были крепкими. А сегодня, стоит им слегка промокнуть, они разводят огонь и сушатся. В те прежние дни, когда я была молодой, если человек зимой проваливался в ледяную воду, он выбирался на берег, скидывал мокрую одежду и катался по снегу, растирая им тело, пока не согревался. Затем, выжав одежду, он надевал ее на себя и забывал о том, что вымок. А охотники на бизонов растирали руки снегом и песком, чтобы их пальцы могли держать лук и натягивать тетиву. Сегодня наши люди надевают рукавицы и слишком много одежды. Мы стали мягкими, как глина».
Колчан шайенов
Если шел сильный дождь, воины могли остановиться и переждать его в укрытии, тогда как обычный дождь не являлся препятствием для передвижения отряда. Главное было по возможности укрыть вещи и оружие от воды. Например, воин команчей в дождливую погоду держал тетиву от лука под мышкой, чтобы она не отсырела. Весной проливные дожди зачастую размывали землю, и пешим воинам приходилось идти по глубокой грязи. Мокасины при этом быстро приходили в негодность, и, чтобы сохранить их, воины разувались и шли босиком.
Поход выматывал воинов эмоционально и физически. Порой они не спали несколько ночей подряд. Если пешие воины от долгого пути стирали ноги, раны лечили, втирая в них жир. Так же поступали, если от жары и жажды ссыхались губы. Иногда неопытные молодые воины на чужой территории начинали чувствовать одиночество и страх. В этом случае предводитель должен был приободрить их. Шайен Маленький Волк говорил юношам: «То, что вы собираетесь сделать, — очень почетно. Существует мало деяний, которые были бы такими же почетными, как кража лошадей у наших врагов. Ваши родичи и любимые будут рады видеть вас возвращающимися с лошадьми врагов».
Чувствуя, что силы на исходе и уже нет возможности преодолевать сон, воин пауни подъезжал к предводителю и говорил: «Рекита (предводитель. — Авт.), я устал. Можешь ли ты разбудить меня?» После этого он ехал вперед, а рекита начинал стегать его по спине, пока воин не приходил в себя. Часто случалось так, что спины участников военного отряда по прибытии в родное селение представляли собой кровавое месиво. Многие воины с гордостью носили на спине шрамы от хлыста — они говорили о том, что воин храбр и часто бывал в долгих военных походах. Осейджи вспоминали, что предводители военных отрядов часто имели сложности с воинами, страдавшими от тоски по дому и желавшими прекратить поход и вернуться. Ностальгия удручала их, лишала присутствия духа и предвещала поражение. Если предводитель замечал ее признаки или слышал, как кто-нибудь говорил о своей возлюбленной, он тотчас предпринимал все возможное, чтобы взбодрить воинов.
Глава 11Сигналы и передача информации
Во время передвижения военного отряда, при обнаружении врага и в ряде других случаев индейцы передавали друг другу информацию при помощи различных сигналов. Вождь сиу Железный Ястреб говорил: «Великий Дух дал белым силу читать и писать и передавать таким образом информацию. Нам он дал силу говорить руками (язык жестов. — Авт.) и посылать информацию на дальние расстояния при помощи зеркал, одеял и скакунов». Кроме того, они подавали друг другу сигналы, имитируя голоса животных и птиц, горящими стрелами и дымом костра.
Индейцы переговаривались между собой на расстоянии слышимости, имитируя лай лисицы, крик ястреба или вой волка через короткие промежутки времени, давая друг другу знать о своем местоположении, опасности и т. п. Сигналы эти могли меняться и потому заранее обговаривались. Они были настолько же понятны индейцам, как «телеграфные сигналы, используемые среди цивилизованных народов». Команчи в набегах часто перекликались и подавали друг другу сигналы, подражая уханью совы или вою койота.
Ноа Смитвик вспоминал, как однажды отправился на разведку вместе с воином липанов. «Уже почти стемнело, когда позади нас раздался вой волка. Мой проводник резко остановился и прислушался. Через несколько мгновений справа послышался вой второго волка. Индеец прислушался еще внимательнее… Затем слева от нас провыл еще один. „Хм, это волки“, — сказал липан с облегчением. Я не могу сказать, чтобы мне когда-либо нравился волчий вой… а когда я увидел, что даже индейские уши не могут с уверенностью определить, волк это или команч, я почувствовал, как холодный озноб охватывает мое тело».
Воины подают сигнал дымом. Худ. Ч. Расселл
Лошадь применялась индейцами, чтобы привлечь внимание, сообщить об опасности, об обнаружении врага или дичи, подать сигнал к сбору или рассредоточению отряда и т. д. Для этого индеец скакал взад-вперед или по небольшому кругу. Радиус круга или расстояние, покрываемое всадником, могли рассказать его соплеменникам о количестве противника или дичи. По словам Мэри Сандоз, чем опаснее была ситуация, тем больше кругов делал всадник. Если враги приближались, разведчики шайенов разъезжали кругами, давая отряду знать, что нужно присоединиться к ним. Энтони Грасс, побывавший в 1808 г. среди вичитов и команчей, писал: «Их манера подавать сигналы стоит того, чтобы о ней упомянуть. Заключается она в поворотах их коней всевозможным образом и в разных направлениях на холме так, чтобы соплеменники, находящиеся позади на расстоянии 5, 8 и даже 10 миль, могли разобрать их. Подающие сигналы располагаются так, что они могут видеть друг друга и передавать информацию о количестве и силе врагов, к какому племени они принадлежат, стоят лагерем или движутся, а если движутся, то в каком направлении». Ричард Додж сообщал, что, если воин на полной скорости мчался на вершину холма и делал на ней несколько быстрых кругов, это означало: «Опасность. Быстро соберитесь вместе». По поведению всадника, движениям лошади и, естественно, исходя из сложившейся ситуации индейцы обычно могли отличить, о ком идет речь: враге или дичи. Если ничего не было обнаружено, индеец въезжал на вершину возвышенности и обычно спешивался, хотя было достаточно и просто проехать по вершине у всех на виду. Другой вариант этого сигнала: воин выезжал на вершину холма, останавливал лошадь, стоял там без движения две-три минуты, после чего медленно уезжал. Это означало: «Все спокойно. Никаких признаков врагов или опасности нет». В зависимости от скорости, с которой воин скакал вперед-назад или по кругу, индейцы узнавали, насколько важную информацию он хочет сообщить. Очень большая скорость давала понять, что соплеменникам следует как можно скорее добраться до всадника. Если появившийся впереди всадник, быстро проскакав по кругу, неожиданно прятался, соплеменники делали то же самое — сигнал означал, что впереди враги и их слишком много, чтобы атаковать. О прибытии удачливого военного отряда сообщал один из его участников, едущий впереди, бешено скача вверх-вниз по склону ближайшего к лагерю холма. Воины сиу, выманивавшие врага в заранее подготовленную ловушку, подавали соплеменникам сигнал к атаке следующим образом. Отряд делился на две группы, которые сперва скакали в разные стороны, а затем поворачивали коней, после чего обе группы пересекались друг с другом. У кроу, если воин хотел подать своим знак «отступайте, слишком много врагов», он скакал на лошади взад-вперед. Скиди, пауни говорили, что, если разведчики замечали бизонов, они поднимались на возвышение и вскидывали бизонью накидку, а если был замечен враг, один из разведчиков скакал туда-сюда, а затем спешивался. Иногда сигналы лошадью комбинировались с сигналами, подаваемыми одеялом.