м снова проник в лагерь. В то время, когда шайены поджигали лесок, чтобы «выкурить» конокрада, он поймал в их лагере коня, вскочил на него и, прихватив еще четырех животных, ускакал прочь незамеченным!
Военный отряд в пути. Худ. Ч. Расселл
Частота проникновений во вражеский лагерь зависела лишь от желания воина, его храбрости и в какой-то мере жадности. Чаще всего индеец пробирался к палаткам всего один раз, после чего стремился как можно быстрее скрыться. Но наиболее хладнокровные воины возвращались во вражеский лагерь несколько раз за ночь, чтобы увести как можно больше ценных лошадей. Иногда краснокожие конокрады могли удачно увести лошадей в первую ночь, но, решив, что этого мало, затаиться недалеко от лагеря и проникнуть в него и во вторую ночь. А самые отчаянные могли попытаться проникнуть в лагерь за лошадьми во вторую ночь, даже если первая их попытка была неудачной и они были обнаружены и обстреляны. Члены военного отряда, после того как каждый из них уводил из вражеского лагеря достаточное количество лошадей, собирались на месте последнего привала, забирали оставленные пожитки, садились верхом и без промедления уезжали. Для отставших иногда оставляли какой-либо знак-указатель. Удалившись на достаточное расстояние, где их уже нельзя было услышать, они начинали свою бешеную многодневную скачку в сторону дома. Даже если в лагере моментально обнаруживалась пропажа, воины все равно по возможности устремлялись к назначенному месту сбора, потому что вместе было легче отбиваться от погони. Если кто-нибудь первым возвращался на место, забирал свои вещи и, не дождавшись своих товарищей, уезжал, он подвергался серьезной критике.
Глава 14Нападение на врага и поведение воина в бою
Самым важным элементом подготовки к бою индейские воины считали совершение определенных личных ритуалов, дарующих им защиту и поддержку духов-покровителей и племенных божеств. Иногда при неожиданном столкновении двух больших отрядов воины не бросались в атаку сразу же, а давали друг другу время выполнить необходимые ритуалы. Индейцы раскрашивали себя, пели магические песни и надевали всевозможные военные амулеты. Если же нападение было внезапным и для проведения ритуала времени не было, они брали в бой контейнеры с военной одеждой, поскольку считалось, что она также обладает сверхъестественными силами, способными защитить бойца и даровать ему удачу.
Перед боем воины обязательно проверяли оружие. Шайены, имеющие луки, проверяли их, натягивая тетиву, чтобы убедиться, что она в порядке и не порвется, доставали из колчанов стрелы, разглаживали перья, осматривали крепление наконечников, накладывали стрелы на тетиву. Если отряд был конным, обычных лошадей, вместе с поклажей, оставляли в укромном месте, пересаживаясь на боевых коней. Такое место могло располагаться в нескольких часах езды от лагеря противника.
Битва на Литтл-Бигхорн. Худ. Э. Паксон
Многие воины перед боем раздевались, оставляя на себе лишь набедренную повязку и мокасины. Они отправлялись в бой обнаженными, потому что были недостаточно богаты и не имели красивой одежды. Черноногие, например, говорили, что среди их воинов таковых было большинство. Но существовала и еще одна причина для снятия одежды перед боем — при ранении пулей или стрелой кусочки материи попадали в рану, которые были опасны и очень плохо заживали. Пауни иногда снимали даже набедренную повязку и обвязывали ее вокруг головы. Иначе, во время быстрых маневров, она могла мешать всаднику. Кроме того, разодетый в богатые одежды воин, несомненно, сразу же привлекал к себе внимание врагов. Но часто бывало и так, что воин надевал в бой лучшие одежды, чтобы в случае гибели родственникам и друзьям не пришлось одевать его тело красиво, дабы он предстал перед Великим Духом как подобает воину. По мнению автора, одевался воин перед боем или раздевался до набедренной повязки, вероятно, во многом зависело от того, насколько он был готов умереть в этот день. Эту мысль подтверждают и слова одного сиу, разодевшегося в лучшие одежды перед битвой с генералом Круком на Роузбад. Он сказал, что, если его убьют, он хочет умереть в этой красивой одежде. Иначе те, кто увидит его тело, лежащее на поле боя, могут посмеяться над ним, говоря: «Он был бедняком и, должно быть, никчемным воином. Посмотрите, какой он жалкий и убогий». По словам индейцев, красивая военная одежда придавала человеку смелости.
Часто, попадая в тяжелое положение, воины давали клятвы Высшим Силам при удачном исходе боя и возвращении домой со скальпами или добычей принести ту или иную жертву. Порой жертвоприношения совершались и перед схваткой с врагом. Воины черноногих, обнаружив врага, иногда рассаживались в круг, а их предводитель или старший по возрасту член отряда взывал в молитвах об успехе. После этого все жертвовали Солнцу кусочки собственной кожи. Молящийся присаживался около одного из воинов, втыкал иглу в его кожу, оттягивал ее и срезал ножом около 2,5 см в диаметре. Затем он обмакивал срезанный кусочек в черную краску, поднимал его вверх к солнцу и молился об успехе жертвующего. Этот кусочек он клал на материю и срезал новый. Так ведущий обходил каждого воина поочередно. Ожидалось, что каждый пожертвует по 2 кусочка кожи, но число их было не ограничено, некоторые жертвовали по 4 и более. Собранные кусочки связывали в узел в углу материи, которую привязывали к шесту, обернутому диким шалфеем. Получившийся флаг водружали на вершине холма или закрепляли на дереве. О таком пожертвовании всегда говорили как о кормлении Солнца собственной плотью, и оно считалось одним из величайших пожертвований, на которые способен человек. По словам одного из черноногих, так поступали во время каждого похода, поэтому у многих воинов руки и ноги были покрыты шрамами. «По ним мы до сих пор можем сказать, кто из наших стариков в молодости побывал на тропе войны много раз». У некоторых таких шрамов было более сотни. Они шли рядами по рукам, ногам, груди и спине.
Отправляясь в бой, воин набрасывал на шею своего скакуна петлю веревки, а свободный конец засовывал себе за пояс с правой стороны. Если он вдруг падал на землю, то мог остановить коня, схватив веревку, пока она разматывалась. Сиу Белый Бык весело смеялся над картинами белых художников, на которых индейцы сиу скакали, а концы веревок волочились за ними по земле. По его словам, они никогда не поступали так ни на охоте, ни в бою, поскольку это было слишком опасно. Веревка могла за что-нибудь зацепиться, или на нее могла наступить лошадь соплеменника или противника.
Эмоции перед боем достигали высшего накала. Иногда молодые воины, желая добиться престижа, не дожидались окончания ритуалов, скрытно уходили от основного отряда и атаковали врага самостоятельно, тем самым раскрывая свое присутствие.
Если разведчики крупного военного отряда обнаруживали кочующий лагерь либо отряд краснокожих или бледнолицых врагов и силы противника были меньше или хотя бы равны, воины устраивали на их пути засаду и неожиданно нападали. Такая тактика редко срабатывала, потому что в отряде всегда находился какой-нибудь юный смельчак, намеревавшийся показать перед соплеменниками свою удаль и первым посчитать «ку» или убить противника. В то время как более опытные воины ожидали, пока враги подойдут ближе, зачастую сдерживаемые членами одного из воинских обществ, юнец ударял пятками по бокам своего коня и с гиканьем мчался навстречу врагам, выдавая тем самым присутствие своего отряда. Все белые современники, сражавшиеся с индейцами, особо отмечали, что наиболее отчаянными воинами среди них были именно юнцы.
Когда сиу встречаются с черноногими. Худ. Ч. Расселл
Когда разведчик сообщал о приближении врагов, предводитель оповещал об этом своих людей и рассказывал о намерении атаковать их из засады. Затем разведчики отправлялись наблюдать за передвижением противника, а воины, в зависимости от типа местности, укрывались за холмом, в овраге или в лесочке и начинали готовиться к битве. После того как все должным образом одевались, раскрашивались и проверяли оружие, а необходимые церемонии были закончены, все садились на лошадей (если отряд был конным. — Авт.) и ждали удобного для нападения момента. Если какой-либо несдержанный смельчак выдавал засаду, остальные воины отряда не теряли времени и скакали вслед за ним. В случае нападения на кочующую общину ее воины старались сдержать натиск налетевших противников, давая женщинам и детям возможность бежать. Вражеский военный отряд, в составе которого было достаточное количество воинов, мог принять бой. Если же отряд был маленьким, воины часто старались бежать, а если это не удавалось, найти место, где можно было бы закрепиться и отбить атаку.
Не рискуя нападать на сильного противника влобовую, понимая, что потери будут слишком велики, индейцы порой пытались выманить часть врагов и разделаться с ними подальше от их основных сил в удобном для себя месте. Одной из стандартных тактик выманивания у индейцев Равнин была атака небольшим отрядом воинов, в расчете на то, что враги погонятся за ними и попадут в заранее подготовленную ловушку. Они также могли ворваться в лагерь и угнать часть табуна. Обычно такой отряд насчитывал 10–20 воинов — количество, достаточное для того, чтобы враги поверили, что это отдельный самостоятельный отряд. Практически всегда он состоял из молодых и честолюбивых воинов, что удовлетворяло всех. Это позволяло рвущейся в бой молодежи совершить атаку первыми, что они наверняка постарались бы сделать в любом случае, несмотря на сдерживающие указания более опытных бойцов и предводителей, чем заранее бы выдали засаду. А старшему поколению давало шанс также поучаствовать в полноценном сражении, после того как молодые приведут за собой взбешенных врагов. Сиу говорили, что существовала некоторая ревность между начинающими и опытными воинами. Возможно, что данная тактика как раз и произошла от желания опытных людей обратить в свою пользу безудержную смелость молодого поколения. Кроме того, поскольку засаду устраивали в одной-трех милях от вражеского лагеря или укрепления, лошади преследователей за время погони уставали, и впоследствии бойцы на свежих скакунах легко нагоняли их. Но даже при такой тактике горячие воины, оставшиеся в засаде, часто не выдерживали и преждевременно атаковали, срывая весь замысел.