– Ну... – уклончиво протянул профессор. – Нашедшего место, где хранится Чаша Грааля, ждут последние три испытания. Смертельно опасные.
– Какие именно?
– Это что-то вроде ловушек. Я отыскал их в Хрониках Святого Ансельма [Хроники Святого Ансельма рассказывают об истории Англии ранненормандского периода и написаны средневековым английским историком Эдмером].
– И в чем состоят ловушки?
Генри горестно вздохнул и опустил голову.
– Ты что, забыл? – нетерпеливо воскликнул Инди.
– Я потому и занес все в дневник, чтобы не забивать себе голову.
Инди устало облокотился на руль.
– Просто замечательно. За нами гонятся немцы, а ты предлагаешь ехать в Берлин, в пасть ко льву.
– Да, да! – с пылом воскликнул отец. – Чаша Грааля – превыше всего!
– А как же Маркус? – возмутился Инди.
– Маркус был бы со мной солидарен.
– Да... – протянул Инди. – Тоже мне, два великомученика. Он обернулся к отцу, и вдруг... тот залепил ему пощечину, Инди чуть было не свалился с мотоцикла.
– Пошляк, – хрипло проговорил старый Генри. – Поиски Чаши Грааля – это не приключение для археологов, это битва со злом. Если нацисты заполучат Чашу, тьма окутает землю. Ты это понимаешь?
Инди молчал, отвернувшись. Лицо горело от полученной пощечины и... от гнева. Инди тихо проговорил:
– Это чистой воды мания, и я никогда не соглашусь с этим, никогда. Мама тоже не могла с этим согласиться.
– Да нет, она все больше молчала, – грустно сказал профессор. – И про болезнь свою тоже молчала, а потом было уже поздно...
Инди молча смотрел на дорогу. Воспоминания нахлынули. Его мать, Анна Джонс, умерла в 1912 году от скарлатины, вскоре после возвращения всей семьи из кругосветного путешествия, которое длилось целых два года. Эта смерть обрушилась тяжким ударом и на мужа, и на сына. Бедный профессор не смог найти слов, чтобы поддержать маленького Генри Джонса, и предпочитал отмалчиваться. А потом они переехали в Юту, и эмоциональная пропасть между отцом и сыном становилась все шире... Инди вдруг попытался представить, какой бы ответ дала сейчас его мама, какой бы выбор сделала.
Инди завел мотоцикл и развернулся...
Сумерки сгустились над Берлином, но на площади перед Музеем арийской культуры, неоклассическим зданием с острой крышей и гладкими монументальными колоннами, вовсю бушевал митинг, сопровождавшийся сожжением книг. Весь декаданс и прочее, не прославляющее немецкую нацию и фюрера, бросалось в костер. Гора книг уже достигала трех метров, но в огонь подбрасывались все новые и новые произведения. Сожжение производилось коричневорубашечниками и сочувствующими студентами, под звуки бравурного марша. По площади, чеканя шаг, шагали колонны, в руках у многих участников развевались флаги со свастикой.
Стоит ли удивляться, что никто не заметил, когда сбоку у тротуара припарковался мотоцикл с коляской.
Инди всмотрелся в толпу. «Одним нацистом больше, одним меньше – от них не убудет», –подумал он. Он выискал на тротуаре отдельно стоящего офицера схожей с ним комплекции, и решительно направился в его сторону. Одним ударом Инди вырубил немца и, спрятавшись за машины, переоделся в его одежду, а свою засунул в отцовский портфель.
Старый профессор молча стоял и глядел на чудовищный костер, который обжигал лицо даже отсюда, с расстояния пятнадцати метров.
– Мой бедный сын... – грустно сказал профессор подошедшему Инди. – Мы совершили паломничество в самую бессовестную страну на этой земле.
Инди взглянул на трибуну, увешанную нацистскими флагами. Там, среди высших чинов третьего рейха, стояла Эльза Шнайдер. Она растерянно смотрела на полыхающие в огне книги, и ей явно было не по себе от происходящего. Нет, Инди решил не жалеть ее. И точка. Эта женщина заслужила муки раскаяния.
Немного погодя Эльза потихоньку сошла с трибуны, затерявшись в тени колонн. Потом она снова вынырнула из темноты, очевидно, направляясь к своей машине. Когда знакомый голос окликнул ее сзади, Эльза испуганно обернулась.
– Где дневник? – грозно произнес человек в немецкой форме. Но она все равно узнала его.
– Как вы сюда попали? – пролепетала Эльза.
– Где дневник? – жестко повторил Инди. Он властно подтащил ее к колонне и начал обыскивать. Слава богу, дневник оказался при ней.
– Так вот из-за чего вы приехали? Из-за этой тетрадки! – Эльза вся дрожала от волнения.
– Разумеется. Мой отец не пережил бы, если бы эту тетрадку бросили в костер.
Эльза отшатнулась, как от пощечины.
– Так вот какого вы обо мне мнения! – горько воскликнула она. – А ведь я верю не в свастику – я верю в Чашу Грааля.
– Вы приняли сторону врагов Чаши. Неужели вы думаете, что я вас пожалею?
– Думаю, что да, – с вызовом ответила Эльза.
Инди запаниковал – он чувствовал, что снова попадает в ту же ловушку. Ужасно было то, что слова Эльзы словно шли из самого сердца, вот в чем опасность. Инди схватил девушку за шею.
– Я бы мог задушить вас.
– А я бы могла закричать, – печально проговорила Эльза. О, это было не обыкновенное противостояние двух врагов, а диалог взглядов между мужчиной и женщиной. Наконец, Инди убрал руку, позволяя девушке уйти. Она бросила на него взгляд, полный горечи и боли, и направилась к своей машине.
Бедная Эльза! Она-то знала, какие ошибки совершила: связалась с нацистами и... влюбилась в Индиану Джонса.
Инди спустился по ступенькам и вышел на площадь, пытаясь отогнать грустные мысли. Он подошел к отцу.
– Дневник у меня. Надо убираться отсюда.
Но в этот момент митинг закончился, и толпа хлынула с площади, оттеснив Инди от профессора. Людской поток нес Инди прямо в сторону трибуны. Чтобы не дай бог не потерять дневник, Инди поднял его над головой и... оказался лицом к лицу с самим Адольфом Гитлером: вместе со свитой тот пробирался сквозь толпу к своей машине. Сотни рук тянулись к нему с блокнотами и книжками, чтобы получить автограф. На мгновение Инди оцепенел, а потом вспомнил, что все-таки на нем форма немецкого офицера, и встал навытяжку. А Гитлер потянулся к дневнику, взял у адъютанта ручку, раскрыл дневник на первой странице и начал подписывать. Успеет ли сообразить фюрер, что это текст на английском языке и что посвящен он Чаше Грааля, за которой гоняется опальный профессор Генри Джонс? Поставив последнюю закорючку, Гитлер вернул тетрадь Инди и проследовал дальше.
Инди с ухмылкой посмотрел вслед: они хотели заполучить Чашу Грааля, и сам фюрер только что держал в руках ключик к разгадке...
Продравшись через толпу, Инди вернулся к отцу, который ждал его возле угнанного мотоцикла. Проходивший мимо эсэсовец в черном плаще, увидев праздно шатающегося офицера, попытался привести Инди к порядку и за это получил оглушительный удар по голове. Инди оттащил эсэсовца от машины и накинул себе на плечи его кожаный плащ.
Когда они покидали площадь, Инди вдруг подумал, что Эльза, возможно, уже рассказала немцам, что дневник у нее отняли. А может, и не рассказала. Но он не станет ломать над этим голову. Нужно решать проблемы по мере их поступления.
Глава 11
Кое-как переждав ночь в закоулках Берлина, утром Инди с отцом поехали в аэропорт.
Избавившись от формы, Инди все же прихватил эсэсовский плащ.
Они вошли в здание аэровокзала. От внимания Инди не ускользнул тот факт, что гитлеровские агенты проявили изрядную оперативность: уже были отпечатаны листовки с фотографией Генри Джонса – сейчас эти листовки раздавались всем военным, дежурившим в аэропорту. Оставив отца в сторонке, Инди отправился к кассам. А профессор прислонился к стене и загородился раскрытой газетой, Вскоре вернулся Инди с билетами, и они проследовали в сторону летного поля.
– Куда летим? – поинтересовался профессор.
– Сам не знаю. Просто попросил билеты на ближайший рейс.
– Ну и ладно.
Предъявив билеты, они выстроились в очередь на посадку. Впереди на летном поле их ждал огромный дирижабль высотой с десятиэтажное здание, под нижним его боком примостился биплан. Генри заглянул в билеты и сказал, что летят они в Афины.
Они поднялись на дирижабль и расположились в комфортабельном салоне у раскрытого окошка с поднятыми шторками-жалюзи. На летном поле работники аэропорта загружали в дирижабль багаж и продукты. Инди расслабленно откинулся в кресле и довольно произнес:
– Ну вот, все в порядке.
– Может быть, я с тобой и соглашусь, но только когда мы оторвемся от земли, – пробурчал Генри-старший, выглядывая из-за газеты, которой он снова загородился в конспиративных целях.
– Да ладно тебе, – хмыкнул Инди.
Но то, что он увидел дальше, заставило его похолодеть: по летному полю и сторону дирижабля бежал полковник Вогель в сопровождении гестаповца.
– Nichtzumachen! [Не закрывайте двери! (нем.)] – орал Вогель, обращаясь к кому-то из летной команды.
Инди беспокойно заерзал в кресле, к тому же пожилой низкорослый стюард в белом пиджаке обслуживал их невозможно долго. Когда стюард покидал салоп, Инди поспешил вслед за ним, явно желая свести с ним короткое знакомство...
Опираясь на тросточку, полковник Вогель расхаживал меж кресел, вглядываясь в лица пассажиров и задавая всем один и тот же вопрос: не встречался ли им господин с предлагаемой фотографии. Увы, его вопрос пока оставался без положительного ответа.
В салоне появился несколько возбужденный стюард. Движения его были скованы из-за тесного пиджака. Стюард, стараясь продвинуться вглубь салона, начал поспешно проверять билеты. Пассажиры не сразу поняли, в чем дело, пока стюард не перешел с английского на немецкий.
Когда какой-то господин с газетой не прореагировал на вопрос Вогеля, тому пришлось воспользоваться тросточкой. Он отстранил ею газету и расплылся в злорадной улыбке.
– GutenTag, HerrJones [Добрый день, господин Джонс (нем.)].
Старый профессор покрылся испариной и снял очки. Из-за спины Вогеля выглянул стюард и потребовал: