авшийся для отражения тепла, а за ним вентиляционная шахта. К несчастью, шахта чересчур тесна, чтобы сгодиться для бегства.
Напротив очага находится сипапу – отверстие в полу диаметром с кулак, символический вход, через который, по мнению анасаси, их предки вышли из нижнего мира. Мейра никогда не верила ни в духов, ни в богов, но теперь страстно желала, чтобы духи древних заглянули сюда и увидели, что тут творится. Быть может, они смогли бы защитить Мейру от этих ужасных людей, затолкнувших ее в киву.
Наверное, она здесь уже почти сутки. Долго ли ее смогут продержать здесь, прежде чем появятся представители властей? В конце концов, это национальный памятник, а Еловый Дом – одно из наибольших пуэбло.
Вчерашний день для Мейры был худшим в жизни. Уолкотт и его грубый подручный спустились вместе с ней в киву и попытались выяснить, где находится жезл. Мейра упорно повторяла, что не знает. И на всякий ее ответ густобровый головорез делал непристойные жесты факелом. Нетрудно догадаться, что он имел в виду. Спасибо, хоть Уолкотт держал его на коротком поводке. После этого Мейру сморил крепкий сон, и она не видела Уолкотта уже не один час. Может, он наконец-то осознал, что она говорит правду, и теперь пытается сообразить, как же теперь быть.
Послышались приглушенные голоса, и вдруг киву залил яркий свет. Зажмурившись, Мейра заслонила лицо ладонями. Сквозь люк спустили лестницу. Глаза девушки приспособились к свету, и она увидела путаницу рук и ног, под вопли скатившуюся с лестницы, и оказавшуюся упавшим рядом с ней человеком.
– Развлекайся, Джонс! – крикнули сверху и захлопнули крышку люка.
– Инди?
– Кто тут? – отозвался новоприбывший. Хоть Мейра и не видела Инди много лет, но тотчас же поняла, что это кто-то чужой. Это какая-то уловка.
– Вы не Инди.
– А я и не говорил, что я он. Кто вы? Где вы? – Мужчина с шорохом зашевелился.
– Оставайся на месте! – отрывисто бросила она.
– Да я никуда и не иду. Моя фамилия Шеннон. Только объясните мне, что происходит, и я буду искренне благодарен, если вы снимете с моих глаз повязку и развяжете мне руки.
Глаза Мейры привыкли к темноте, и она смутно различила его силуэт. Она подошла к Шеннону сзади и стянула повязку с его глаз.
– Или я ослеп, или…
– Тут темно, – заявила Мейра. – С чего Уолкотт взял, что вы Инди?
– Кто такой Уолкотт? В конце концов, что все это значит? Если это шутка, то ничуть не смешная.
– Мы в Еловом Доме в Меса-Верде.
– В срубе, что ли? Что-то он больше смахивает на яму.
– Вы в киве.
– В чем-чем?
– Судя по всему, вы не археолог.
– В самую точку. А вы кто такая и почему торчите в этой дыре?
– Меня зовут Мейра Роджерс. Я никак не пойму, что вы тут делаете. Я предполагала найти Инди, а напоролась на Уолкотта и его банду.
– Ваше имя говорит мне ничуть не больше, чем «Уолкотт». – Озлобленно затряс головой Шеннон. – Может, вы введете меня в курс? Откуда вы знаете Инди и почему решили, будто он здесь?
– Мы познакомились с ним во Франции, будучи студентами Сорбонны.
– Да неужто? Я жил в Париже в то же самое время, и что-то не помню, чтобы он упоминал какую-нибудь Мейру. Опять же, он не говорил мне, что собирается встретиться тут с дамой. Уж и не знаю, верить ли вам.
– Должно быть, вы его старый однокашник. Он писал мне о вас. Я покинула Париж вскоре после того, как мы познакомились. Мы с ним поддерживали переписку. Но меня изумляет, что он не сказал вам о запланированной нами встрече.
– Он вообще не говорил о вас ни слова. Я даже не знал, что он с кем-то переписывается. С какой стати он поддерживал с вами связь?
– Наверно, по обычной причине. Мы друг другу нравимся, а еще он интересуется моей работой.
– А именно?
– Я преподаю историю искусств в университете Нью-Мексико. А также последние пару лет срисовываю и систематизирую петроглифы анасаси.
– Вы имеете в виду…
– Наскальные гравюры.
– Ага, я видел Кокопелли.
– Вы были на Песчаном острове, – заключила Мейра.
– Откуда вы знаете?
– Он недалеко от Крутого Утеса, и там масса Кокопелли.
– Ладно, раз уж мы познакомились – может, поможете мне освободить руки?
– Повернитесь. – Мейра принялась распутывать узлы.
– Что они хотят с нами сделать? – поинтересовался Шеннон.
– Не знаю.
– Но что за этим стоит? – не унимался он.
– Вам нипочем не догадаться, даже за миллион лет.
– Ну, хоть намекните! Может, я помогу вам уладить это дело с Уолкоттом. Кстати, кто он такой?
Мейра оцепенела и попятилась, буквально излучая гнев и страх.
– Что стряслось? – удивился Шеннон.
– Уолкотт приставил вас к этому делу, так? Потому-то я его и не видела.
– Я понятия не имею, о чем вы толкуете.
– Может, вы друг Инди, а может и нет. Так и этак можете сказать Уолкотту, что я не знаю, где он. И точка.
ГЛАВА 7. НАД ОБРЫВОМ
Прислонившись к стене кивы, Шеннон поерзал, устраиваясь поудобнее. Прошло уже часов пять, и за это время их тюремщики дважды давали знать о себе. Один раз спустили котелок с парой вареных картофелин и кусочками жилистого мяса. В следующий раз котелок забрали, отхожий сосуд опорожнили и дали пленникам кувшин воды. Джек пытался переговорить с теми, кто находился наверху, но впустую. Они по-прежнему считают его Инди, Мейра думает, будто он работает на Уолкотта – вот только непонятно, кто это еще такой. И никто не хочет с Шенноном разговаривать.
Девушка мерно шаркала подошвой по полу, и этот звук раздражал Джека.
– Вы что делаете – в Китай, что ли, прокапываетесь?
Она промолчала. Тогда Джек попробовал зайти с другой стороны.
– Если бы Инди был здесь, он бы понял, почему это все произошло?
Мейра перестала шаркать.
– Нет. – Помолчав, она добавила: – Он решил бы, что понимает, но оказался бы неправ.
– Как это?
– Эта история восходит ко времени нашего знакомства.
– Кстати, а как вы с ним познакомились?
Мейра вкратце изложила обстоятельства, которые свели ее с Инди.
– А, теперь я знаю, кто вы! – оживился Джек. – Вы та девушка, которую чокнутый учитель пытался убить в пещере заодно с Инди.
– Верно. А Уолкотт – тот самый преподаватель. Он собирается убить Инди и меня.
– А мне-то казалось, что он мертвец.
– Мне тоже.
– И чего же ему надобно?
Помолчав пару секунд, Мейра проронила:
– Рог единорога. Он хотел заполучить эту вещицу с первой же встречи.
Когда Инди и Смитти свернули на дорогу к руинам, заходящее солнце озарило пейзаж жутковатым оранжевым светом. Поездка длилась почти четыре часа, в ландо невероятно трясло, и теперь у Инди ныли все косточки до единой. Натянув поводья, Смитти остановил лошадь и проворно спрыгнул на землю.
– По-моему, оно лучше нам остановиться тут.
– Далеко ли отсюда до Елового Дома? – Инди слез с повозки и потер место, на котором сидел.
– С полмили. Отсюда пойдем пеша. Сдается мне, мы имеем дело не с одним скверным типом. Может, там цельная банда.
– А вы сможете найти обратную дорогу? С минуты на минуту стемнеет.
– Оно самое наилучшее время к ним подобраться. Дорогу-то я сыщу. Про это не беспокойтесь, профессор.
– Похоже, вы продумали все заранее.
– Я только ваш проводник. Самое тяжкое вам придется проделать в одиночку.
Инди догадывался, что освобождение Мейры и Шеннона вряд ли будет похоже на пикник, и откровенно признался в этом. Смитти вытащил из задка коляски моток веревки.
– Оно не только так, а еще и подобраться туда – маленько пикантное дельце. Легче всего подойти к Еловому Дому, спустившись по противной стене ущелья. Только оно вроде как войти в парадную дверь. Чересчур опасно, даже ночью. Разве как вы привели с собой цельную армию.
– А какую вы можете предложить альтернативу?
– Мы обрушимся на них сверху. То есть, вы. Вот тут веревка-то и будет сильно сподручная.
Шагая по тропе в сгущающихся сумерках, Инди осведомился, откуда Смитти так хорошо знает Меса-Верде.
– Вы когда-либо слыхивали про Ричарда Уизерилла?
– Разумеется. Я ведь археолог, вы разве забыли?
Брат Ричарда Уизерилла, Эл, был первым белым человеком, увидевшим Меса-Верде. После обнаружения каньона в 1887 году Ричард раскопал пещерные жилища и явился на Чикагскую Всемирную ярмарку 1893 года с выставкой находок.
– В общем, когда я был молодой парень, я работал с Уизериллами. Ихнее ранчо было неподалеку отсюда. Оно было еще до того, как я стал старательствовать. В зимние месяцы, когда было не особо много дел по ранчо, я поучаствовал с ними в обследовании здешних руин. Вот тогда-то и познакомился с Меса-Верде на славу.
Это произвело на Инди заметное впечатление. Мейра ни разу не упоминала, что ее отец участвовал в изысканиях. Фактически говоря, она в своих письмах почти вообще не упоминала об отце.
– Наверно, это удивительное чувство – быть первыми на раскопках руин?
– Ричард из кожи вон лез, чтобы все делать как причитается. Когда он спустился в Великое ущелье, он сперва наделал кучу фотографий, а уж после взялся за лопату. Клеил этикетки на все, что находил, сделал план руин. А вы, археологи, все едино пригвоздили его к позорному столбу.
Инди знал, что многие из его коллег до сих пор считают Уизерилла вандалом и мародером, потому что он был лишен какого-либо археологического образования. В первые годы Уизерилл не делал никаких записей, продавал находки всем желающим и довел раскопки до такого состояния, что дальнейшие исследования потеряли всякий смысл. Но Инди всегда ощущал, что за терзаниями его коллег таится изрядная доля зависти, потому что Уизерилл сделал значительный вклад в археологию американского Юго-запада.
– Лет через пятьдесят его труды будут пользоваться признанием, – заметил Инди.
До Уизерилла никому не приходила в голову идея стратиграфии – датировки находок согласно глубине их залегания. Целых два десятилетия Уизерилл твердил, что более древняя культура, которую он назвал культурой корзинщиков, предшествовала пещерным жилищам в Меса-Верде, но археологии презрительно кривились и обзывали его шарлатаном. В 1914 году существование культуры корзинщиков подтвердилось, но к тому времени Уизерилла уже не было на свете.