симой...
Дым немного рассеялся, и Уилли вновь вернулась к действительности. “Тем хуже для этой толпы, — подумала она. — Они слишком низменны, чтобы оценить высококлассное исполнение, даже если все происходит у них на глазах, перед их столиками”.
Дирижер дал ей знак — и она, сняв с себя алый шарф и с насмешкой разглядывая сквозь него публику, затянула финальный припев. Когда голос ее смолк, музыканты отыграли концовку и замерли. Публика зааплодировала. Уилли поклонилась. Трое мужчин за ближним к сцене столиком вежливо хлопали, ухитряясь улыбаться одними уголками рта. Это были король гангстеров Лао Че и его два сына. Отпетые негодяи, умело скрывавшие свою истинную сущность под слоем утонченной светскости.
Уилли подмигнула им со сцены. Точнее, одному из троих, Лао Че, у которого она находилась на содержании.
Он кивнул ей в ответ. Но тут внимание его привлекло нечто другое, и на лицо гангстера легла тень беспокойства. Взбегая обратно по ступенькам в пасть дракона, Уилли обернулась, чтобы разглядеть, что послужило причиной внезапной перемены в настроении ее покровителя.
Оказалось, что причиной тому — появление нового посетителя на лестнице, ведущей в зал. На нем был белый смокинг с красной гвоздикой в петлице, черные брюки, жилет и бабочка. Больше Уилли рассмотреть не удалось. Она лишь успела заметить, что вошедший хорошо держится. И ощутила при этом дурное предчувствие. “Уж не переодетый ли это полицейский”, — промелькнуло у нее в голове.
Вошедший спустился в зал, и ему навстречу поспешил официант. Выпархивая со сцены за кулисы, Уилли успела подумать: “Он ничего... Но от такого жди беды”.
Индиана Джонс, выйдя из лифта, начал спускаться по лестнице в зал ночного клуба “Оби Уан” как раз в тот момент, когда кончится очередной номер, и дюжина танцовщиц в золотистом кимоно под аплодисменты публики упорхнула прочь со сцены. Он улыбнулся про себя: “Эй, куда же вы, девушки, я ведь только пришел!”
Небрежной походкой Инди продолжал спускаться, обводя в то же время настороженным, как у кота, взглядом зал.
Все это было ему хорошо знакомо: разгулявшаяся толпа, буйное пиршество. Люди, собравшиеся в зале, принадлежали к вымирающему племени. Если столь любимые ими побрякушки сохранятся, драгоценности, представить себе, что творилось в этом помещении? “Эту низменную жизнь...” — подумал Индиана, остановившись взглядом на столике Лао Че.
Когда он достиг подножия лестницы, к нему подошел официант: молодой, но уже начинающий лысеть человек, субтильный, однако оставляющий впечатление некой опасности, полукитаец-полуголландец, по имени By Хан. Он слегка поклонился Индиане, с ничего не выражающей приветственной улыбкой, сказав при этом так тихо, чтобы услышал только Джонс:
— Будь осторожен.
Индиана с отсутствующим видом кивнул ему и направился к столику Лао Че и его сыновей, которые при его приближении перегруппировались. Аплодисменты смолкли.
— Доктор Джонс, — поприветствовал король гангстеров.
— Лао Че, — ответит Индиана.
Лао было под пятьдесят. Несколько слоев роскошной жизни отложились в его щеках и брюшке, но внутри, под этими округлостями, скрывался монолит. Одет он был в вечерний костюм из черного шелка, черную рубашку и белый галстук. Блестящая материя напоминала шкурку ящерицы — впечатление, довершавшееся тяжелыми, как у рептилии, веками, которые оставляли глаза гангстера полуприкрытыми. На левом мизинце короля преступного мира красовался золотой перстень-печатка императорской династии Чанг — Индиана это тут же отметил профессиональным восхищением.
Слева от Лао сидел его сын Као Кан, более молодая копия отца: коренастый, бесстрастный, жестокий. Справа — второй из сыновей, Чен — высокий, прозрачный, как привидение, юноша. Белый шарф, свободно обмотанный вокруг его шеи, наводит на мысли о бинтах, какими обматывают мумии при бальзамировании.
— Ни чин ли хау ма — ухмыльнулся Лао, не сводя глаз с Индианы.
Оба сына зловеще рассмеялись.
— Ва джунг хау, ни нар — улыбнулся в ответ Индиана. — Ва хвей ханг джунг чи джа луни као су ва шу шу.
Шутка обернулась против самого шутника. Трое сидящих за столиком не произнесли ни слова. Лао сверлил Индиану ядовитым взором.
— Вы никогда не говорили, что умеете разговаривать по-китайски, — произнес он наконец.
— Не люблю хвалиться, — парировал Индиана.
Вынырнувшие невесть откуда телохранители молниеносно обыскали Джонса и вновь исчезли. Индиане это пришлось не слишком по душе, но чего-то в этом роде он и ожидал. Он опустился на свободное место напротив Лао.
Официант, подойдя к столику, поставил рядом с Лао большое блюдо с икрой и ведерко с охлажденной бутылкой шампанского. На лицо гангстера вернулась улыбка.
— Ради такого случая я заказал шампанское и икру, — проговорил он и другим, напряженным, тоном добавил: — Так, значит, это правда, доктор Джонс: вы нашли Нурхачи?
— Вам прекрасно известно,что я его нашел, — отрезал Индиана, слегка подавшись вперед. — Минувшей ночью один из ваших парней пытался завладеть им, не заплатив.
При этих словах Као Кан выпростал и положил на столик левую руку — свежезабинтованную там, где еще недавно был отсутствующий теперь указательный палец.
— Вы оскорбили моего сына, — скрывая раздражение, кивнул Лао.
— Нет, это вы меня оскорбили, — произнес Индиана, вновь откидываясь на спинку стула. — Но я пощадил его.
— Доктор Джонс, мне нужен Нурхачи, — процедит гангстер, глядя на Индиану, словно кобра на мангуста.
Положив пачку денег в одну из секций вертящейся менажницы, занимающей середину стола, он толкнул ее так, что деньги, описав полукруг, остановились перед его визави.
Индиана положил ладонь на пачку, оценил ее толщину, мысленно перевел сумму в доллары и решил, что этого мало. Явно недостаточно. Он крутанул менажницу с деньгами назад, к Лао, и помотал головой:
— Тут недостаточно даже для того, чтобы покрыть мои расходы. Я полагал, что имею дело с честным жуликом.
Као Кан и Чен гневно принялись выкрикивать оскорбления по-китайски. Последний даже привстал из-за стола.
Внезапно на плечо Лао легла изящная рука в перчатке. Скользнув взглядом по этой тонкой руке вверх, Индиана уперся в лицо женщины, стоящей у Лао за спиной. Та смотрела ему прямо в глаза.
— Ты не представишь нас? — мягко обратилась она к своему покровителю.
— Доктор Джонс, позвольте представить вам Уилли Скотт, — отозвался Лао, жестом усаживая на место еще не остывшего Чена. — Уилли, это Индиана Джонс, известный археолог.
Уилли обошла вокруг стола, и Индиана поднялся, чтобы поздороваться с ней. Вместе с рукопожатием они обменялись оценивающими взглядами.
Ему понравилось ее лицо, которое отличала природная красота, не пострадавшая от неблагоприятных условий. Уилли напоминала необработанный алмаз, обмытый и нуждающийся в достойной оправе. Прозрачный берет в форме бабочки, украшающий ее голову и являющийся продолжением ее волос, Индиана счел признаком присущей ее характеру экстравагантности, если не легкомыслия. Перчатки на ее руках словно говорили ему: “Мне приходится соприкасаться со многим, но рук при этом я не пачкаю”. Она благоухала дорогими духами и была одета в блестящее платье, закрытое спереди и с низким, очень низким вырезом сзади. Покрой этот навевал мысль о том, что обладательница такого платья должна обдавать холодом поначалу и оставлять жгучие воспоминания о себе в конце. Но она была женщиной Лао Че. Для Индианы это был сигнал тревоги.
Уилли же тотчас узнала в нем посетителя, спускавшегося по лестнице, когда она заканчивала свой номер. Первое ее впечатление при более близком знакомстве еще более усилилось: приятный мужчина, но настолько из другого мира, что атмосфера за столиком грозила взорваться от его присутствия. Однако подходящего места для него она не могла подыскать даже в воображении. Археолог?.. Что-то не вяжется с внешностью. Его подбородок пересекал бросающийся в глаза шрам — интересно, где он его заработал? Уилли считала себя знатоком по части любопытных шрамов. И еще у него были очень красивые глаза, хотя она никак не могла определить их цвет: зелено-карие-серо-небесные в золотистую крапинку. Ясный, жесткий взгляд, не дающий проникнуть в мысли. Как жаль... С какой стороны ни возьми — ей было до него семь верст до небес и все лесом.
Она оторвала взгляд от шрама на его подбородке, взглянула ему в глаза и дразнящим тоном произнесла:
— Я представляла себе археологов маленькими человечками, вечно ищущими какие-нибудь мумие...
— Мумии, — поправил Инди.
Они сели.
— Доктор Джонс нашел для меня Нурхачи и собирается доставить его мне... — прервал их Лао. — Немедленно.
Индиана собирался ответить, как вдруг почувствовал, а затем и увидел направленное на него дуло пистолета в руке Као Кана. Он решил не дожидаться, пока из этого дула что-нибудь вылетит, и схватил со стоящей возле их стола тележки разделочную вилку, в то время как Уилли, еще не чуя надвигающейся грозы, простодушно спросила:
— А кто такой этот Нурхачи?
В следующее мгновение, однако, она поняла: началось. Ибо Индиана резким движением привлек ее к себе, уперев острие вилки ей в бок. На какой-то миг у Уилли перехватило дыхание. “Я так и знала! Я так и знала!” — стучало у нее в голове. Вслух же она произнесла, обращаясь к Лао:
— Лао, он хочет проткнуть меня вилкой.
— Убери пушку, сынок, — бесстрастным голосом приказал Индиана сыну Лао и надавил вилкой.
Уилли почувствовала, как зубья впились ей в кожу сквозь платье. Она не думала, что археолог действительно способен продырявить ее — но кто знает этих мужчин с их игрушками. И, стараясь подавить страх, Уилли снова произнесла:
— Лао, он меня уже почти проткнул.
Лао Че бросил взгляд на сына. Тот спрятал пистолет.
— А теперь прошу расплатиться со мной, как условлено. А не то... “все уйдет”, — потребовал Индиана и, обратившись за поддержкой к Уилли, спросил: — Вы согласны?