– Ты считаешь, что смерть Мириам явилась большим ударом для моей психики, чем смерть сына, младшего брата и матери и всего остального ада? – скептически уточняет Анна.
Я с трудом сдерживаю вздох облегчения, несмотря на то, что заданный вопрос режет по сердцу. У нее получилось. У нас. Она помнит и все еще остается с нами. А значит, ее психика готова к этапу принятия. Мы в шаге от полной победы, но с таким трудом достигнутый успех еще нужно суметь удержать.
Янг медленно поднимается и, обогнув кофейный столик, жестом сгоняет меня с кресла и занимает мое место, а я сажусь на освободившееся. Смена позиций неслучайна. Эвану нужен более тесный контакт для установления бессознательного доверия с пациентом.
– Ни в коем случае, Аннабель, – заверяет Янг, протягивая руку и опуская свою ладонь поверх ее пальцев. – Гибель Мириам стала отправной точкой для дестабилизации твоего состояния. Посттравматический психоз вызвал частичное, осознанное диссоциативное расстройство личности, которое впоследствии привело к полной деперсонализации. Именно в таком состоянии Алан доставил тебя в мою клинику. За годы терапии мы с тобой провели множество сеансов. Скажу прямо, ты очень сложный пациент, Аннабель. Твой разум плохо поддается гипнозу, однако мне удалось извлечь практически все разрушительные воспоминания, кроме одного.
– Какого? – нахмурившись, спрашивает Анна.
– Ты выходила из транса, как только я просил тебя рассказать о гибели Мириам, – сообщает Эван.
Райан возвращается к нам с двумя кружками кофе и тихонько присаживается рядом со мной.
– Почему? – даже не взглянув в сторону отца, задает Эни очередной вопрос.
– Я надеюсь, что ты сама ответишь, Аннабель. Мне известно только то, что ты обнаружила Мириам мертвой, после чего в панике покинула ферму, – вкрадчиво произносит Янг, удерживая в капкане своей воли ее потерявшийся взгляд. Клянусь, что и я сам ощущаю воздействие гипнотической тактики Эвана, даже не находясь с ним в прямом контакте. – Эни, ты помнишь, что произошло с Мири?
– Да, – не моргая кивает Анна.
– Расскажи мне, Эни, – глубоким монотонным голосом просит Янг. – Сделай глубокий вдох. Еще один. А теперь закрой глаза и слушай меня.
Аннабель послушно выполняет.
– Дыши ровно и спокойно. Ничего плохого с тобой не случится. Я иду следом за тобой. Расскажи мне, где ты, Аннабель.
– Я в поле, трава сырая от росы, – неуловимо изменившимся голосом отрывисто произносит Эни. – Я бегу, в голые ступни впиваются мелкие камни и сухие ветки. Солнце слепит глаза, но мне холодно. Это из-за ветра. На мне только ночная рубашка, она липнет к телу, потому что пропиталась влагой, когда я упала, запнувшись за камень. Я очень спешу…
– Куда ты спешишь, Аннабель?
– Мне нужно к старому каштану, – задыхаясь, как во время пробежки, отвечает Анна.
– Зачем тебе туда нужно, Эни?
– Она там. Я знаю…
– Мириам?
Анна затихает, делает глубокий вдох.
– Да. Это Мириам.
– Ты уже там?
– Я вижу ее… – Веки Аннабель начинают дрожать, а лицо искажает гримаса боли. – Не хочу… Пожалуйста, не проси.
– Аннабель, Мириам мертва?
– Нет… Нет.
– Скажи мне, что ты видишь.
– Ее руки в крови… веревка. – В голосе Анны отчаянный страх и рыдание. – Мне так жаль… так жаль.
– Что происходит прямо сейчас, Эни? – мягко, но настойчиво требует Эван.
Аннабель резко распахивает глаза и, наклонившись вперед, порывисто хватает Янга за запястья.
– Я позабочусь о тебе… Я буду с тобой всегда… – бормочет она и, с ужасом отпрянув, падает в кресло.
Происходящее напоминает мне сцену экзорцизма в одном из моих романов.
– Она никогда не уйдет, – обессиленно шепчут побелевшие губы моей жены, ставя последнюю точку в сорвавшемся сеансе.
– Достаточно, Эван. – Импульсивно поднявшись, я подхожу к Аннабель и, присев на корточки перед креслом, осторожно беру ее руки. – Успокойся, милая. Ты умница, ты со всем справилась. Все уже позади.
– Позади, – тяжело дыша, кивает Анна. Ее взгляд полон облегчения и благодарности. Я весь мир сейчас готов положить к ее ногам за один этот взгляд. – Мы открыли секрет вечности, Алан, – с нежностью произносит Аннабель, дотрагиваясь до моей щеки. Кажется, я действительно вечность ждал этого момента. – Ты меня нашел…
– Нет, Эни. Это ты, – уткнувшись лицом в ее колени, шепчу я. – Ты меня нашла. Ты вернулась ко мне. Наконец-то вернулась ко мне.
– Я никуда и не уходила, Алан, – отвечает она, гладя меня по волосам.
– Флеминг, можно тебя на минуту? – нарушает Эван мгновенье абсолютного блаженства.
Я отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи, обещая «позвонить на днях», после чего деликатно выпроваживаю обоих.
Нам с Эни жизненно необходимо остаться вдвоем, нам так много нужно успеть. Впереди целая жизнь…
Две недели спустя
– Ты уверена, что готова? – спрашиваю я, остановив Аннабель в паре метров от двери палаты, в которой доживает последние дни Кэм Бенсон.
– Все в порядке, Алан, – кивает Анна. – Старик умирает и точно не причинит мне вреда.
– Твоя правда, – ухмыляюсь я, выпуская ее локоть. – Мне пойти с тобой?
– Нет, я сама, – категорично отвергает она мою поддержку. – Не злись, так нужно. Это между мной и ним. Понимаешь?
– Понимаю, – сдаюсь я с тяжелым вздохом, и в этот момент дверь палаты открывается, выпуская симпатичную девушку в белоснежной униформе.
– Здравствуйте, я Мегги, сиделка мистера Бенсона, – приветливо улыбается моя давняя знакомая, с любопытством рассматривая Анну.
– Мне очень приятно, – вежливо произносит Аннабель. – Как он сегодня?
– Без изменений, – погрустнев, сообщает Мегги, бросая на меня короткий застенчивый взгляд. – Из больницы его вернули к нам в очень плохом состоянии, но мы делаем все, чтобы облегчить его последние дни.
– Вы очень добры, Мегги, – натянуто улыбается Анна. – Могу я пройти к мистеру Бенсону?
– Да, конечно, – торопливо отвечает сиделка. – Я предупредила о вашем визите.
Протянув Анне больничный халат, Мегги открывает для нее дверь, пропуская внутрь, после чего оборачивается ко мне.
– А вы не навестите мистера Бенсона? – В ее глазах проскальзывает удивление.
– В другой раз, Мегги. – Я отрицательно качаю головой. Девушка смущенно отводит взгляд, повисает недолгое неловкое молчание.
– Другого раза может не быть, – смущенно произносит она и снова замолкает на пару секунд, словно не решаясь продолжить. – Он очень разволновался, когда я назвала имя вашей знакомой. Но я надеюсь, что это были приятные эмоции. Они сейчас ему очень нужны… особенно когда каждая минута может стать последней.
– Все будет хорошо, Мегги, – заверяю я с невозмутимой улыбкой. – Вы сделали много хорошего для Кэма. Без вашей заботы он бы так долго не продержался.
– Не соглашусь, – с неожиданной смелостью возражает Мегги. – Возможности нашего заведения крайне ограничены. Именно вы обеспечили высококачественный уход и лечение для мистера Бенсона. Поверьте мне на слово, за годы работы здесь я видела много равнодушия со стороны родственников наших постояльцев. Вы – приятное исключение.
– Я уже говорил, что это мой долг, – заявляю сдержанным тоном. – Кстати, а я вам не рассказывал, что заканчиваю новую книгу?
– Нет, – распахнув глаза, взволнованно отзывается Мегги. – Какая прекрасная новость! После стольких лет молчания это должен быть настоящий шедевр.
– Вы снова мне льстите, Мегги.
– Нисколько, – трясет головой порозовевшая от смущения сиделка. – И когда ее можно прочитать?
– В качестве благодарности за вашу доброту и участие по отношению к моему тестю я с радостью вышлю вам рукопись по почте, как только она будет закончена. Но с одним условием…
– Все что угодно, – с придыханием бормочет Мегги.
– Никому ее не давайте читать. Она только для вас.
– О… Я не знаю, как вас благодарить… Мне так приятно, – едва не прыгая от восторга, щебечет обрадованная девушка. – Но почему по почте? Вы можете передать мне лично и обязательно с автографом.
– Скоро я уезжаю, – поясняю я. Мегги озадаченно хмурится. – И, возможно, не вернусь в эти края.
– Вот как… – расстроенно выдыхает собеседница. – Очень жаль, что мы больше не встретимся. Вы возвращаетесь в Нью-Йорк?
– Нет, решил поселиться подальше от шумных городов и прессы, – уклончиво делюсь планами и быстро добавляю, предупреждая вероятные вопросы: – На одном из островов в Индийском океане. Никакой суеты и цивилизации, соленый воздух, круглогодичное солнце и бесконечный поток вдохновения.
– Идеальное место для писателя, – заключает Мегги, глядя на меня с неприкрытой грустью. – Я желаю вам удачи, мистер Флеминг, и хочу поблагодарить за все. Мне было безумно приятно с вами общаться.
– Мне тоже, Мегги, – с ноткой грусти отвечаю я, похлопав девушку по плечу. – Хотите, я буду слать вам открытки и все новинки своих книг?
– Пусть это будет нескромно, но я отвечу, что хочу, – просияв и порозовев, кивает Мегги. – Знаете, раньше я думала, что все писатели высокомерные и странные, с кучей тараканов в голове и мешком скелетов за плечами, но вы другой, – откровенничает девушка.
Я лукаво улыбаюсь в ответ:
– Вы так в этом уверены, Мегги?
Она не успевает ничего ответить, потому что в этот момент дверь палаты снова открывается и в проеме появляется бледная Аннабель.
– Позовите кого-нибудь из персонала, – сдержанно произносит она. – Мистер Бенсон только что умер. – С этими словами Анна делает шаг вперед и падает в мои объятия.
Мегги забегает в палату, чтобы проверить достоверность заявления Эни. Потом начинается суета, подтверждающая, что Анна не ошиблась. Врачи констатируют смерть, я принимаю соболезнования и даю распоряжения насчет похорон, после чего мы покидаем дом престарелых с чувством выполненного долга. Вот теперь все действительно кончено. Последний «путник Света» отправился к вратам вечности, за которыми его ждет кромешная тьма.