И эти установки, по которым узнают совершенного, утрачиваются совершенным, подрезанные у корней, и [они становятся] сходными с пнем пальмового дерева, не способным к дальнейшему росту и самовоспроизведению. Совершенный, Ваччха, освобождается от обозначения через связь с установками и становится глубоким, неизмеримым и бездонным, как океан. И [к нему] неприменимы такие выражения, как «появляется» или «не появляется», или «и появляется, и не появляется» и «не появляется и не не-появляется».
И это сознание, по которому узнают совершенного, утрачивается совершенным, подрезанное у корней, и [они становятся] сходным с пнем пальмового дерева, не способным к дальнейшему росту и самовоспроизведению[360]. Совершенный, Ваччха, освобождается от обозначения через связь с сознанием и становится глубоким, неизмеримым и бездонным, как океан. И [к нему] неприменимы такие выражения, как «появляется» или «не появляется», или «и появляется, и не появляется» и «не появляется и не не-появляется».
8. И когда это было сказано, паривраджак Ваччхаготта сказал Господину следующее:
— Это подобно, господин Готама, большому саловому дереву близ деревни или рынка, ветки и листва которого могут отпасть вследствие того, что они преходящи, а также кора и мягкая древесина, и после того как отпадают ветки и листва, кора и мягкая древесина, оно будет «утверждено» в сердцевине. Точно так же и слово господина Готамы освобождено от веток и листвы, освобождено от коры, освобождено от древесины и «утверждено» в сердцевине. Это восхитительно, господин Готама. И пусть господин Готама примет меня как мирянина, ибо я обращаюсь к нему, как к прибежищу от сего дня до конца жизни[361].
Μаханидана-сутта
1. Так я слышал. Однажды Господин пребывал в стране Куру[362], в городке, называвшемся Каммассадхамма. И вот почтенный Ананда, приблизившись к нему и поклонившись ему, сел близ него и сказал:
— Чудесно, Господин! и восхитительно, Господин! что это глубокое и имеющее [соответствующий] вид глубины [учение] об обусловленном возникновении[363], Господин! кажется мне в то же время столь ясным, сколь это возможно.
— Не говори так, Ананда! не говори так. Это [учение] о зависимом возникновении — [только] глубокое и имеющее [соответствующую] видимость глубины. [Именно] благодаря непониманию и непостижению его, [это] учение о возникновении становится [для людей] запутанным мотком пряжи, сплетенным комком ниток, подобным траве мунджа и тростнику, и становится невозможным преодолеть эту пустыню, непроходимый путь, деградацию и [всю] сансару.
2. Если, Ананда! тебя спросят, обусловливаются ли [чем-нибудь] старость и смерть, то тебе следует ответить: «Да, [обусловливаются]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Старость и смерть обусловливаются рождением».
Если, [далее], Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] рождение, то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Рождение обусловливается становлением»[364].
Если, [далее], Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] становление, то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Становление обусловливается „схватыванием“[365]».
Если, [далее,] Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] «схватывание», то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «„Схватывание“ обусловливается вожделением[366]».
Если, [далее,] Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] вожделение, то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Вожделение обусловливается ощущением».
Если, [далее,] Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] ощущение, то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Ощущение обусловливается чувственным контактом».
Если, [далее,] Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] чувственный контакт, то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Именем и формой»[367].
Если, [далее,] Ананда! спросят, обусловливаются ли [чем-нибудь] имя и форма, то следует ответить: «Да, [обусловливаются]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Сознанием».
Если, [далее,] Ананда! спросят, обусловливается ли [чем-нибудь] сознание, то следует ответить: «Да, [обусловливается]», а если спросят: «Чем же?», надо ответить: «Именем и формой»[368].
3. Таким образом, Ананда! сознание обусловливается именем и формой, имя и форма — сознанием, чувственный контакт — именем и формой, ощущение — чувственным контактом, вожделение — ощущением, «схватывание» — вожделением, становление — «схватыванием», рождение — становлением, старость и смерть — рождением; обусловленные же старостью и смертью возникают печаль, расстройство, физическое и душевное страдание, смятение[369].
4. Я сказал, что старость и смерть обусловливаются рождением. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что старость и смерть обусловливаются рождением. Если бы, Ананда! ни у кого никаким образом не было никакого соответствующего рождения[370] — у богов, у гандхарвов, у якшей, у бхутов[371], у людей, у животных, у птиц и у насекомых, — если бы, Ананда! у всех этих существ не было бы соответствующего рождения и вследствие этого рождение прекратилось бы, то обнаружились ли бы [там] также старость и смерть?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие[372] старости и смерти и есть рождение.
5. Я сказал, что рождение обусловливается становлением. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что рождение обусловливается становлением. Если бы, Ананда! ни у кого никаким образом не было никакого становления — становления чувственного, [божественно-] «оформленного» и бесформенного[373], — то при полном прекращении становления вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы [какое-нибудь] рождение?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие рождения и есть становление.
6. Я сказал, что становление обусловливается «схватыванием». И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что «схватывание» обусловливается становлением. Если бы, Ананда! ни у кого никаким образом не было никакого «схватывания» — «схватывания», возникающего вследствие чувственных желаний, определенных взглядов, надежд на хорошее поведение и обряды и [веру в существование] Атмана, — то при полном прекращении «схватывания» вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы какое-нибудь становление?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие становления и есть «схватывание».
7. Я сказал, что «схватывание» обусловливается вожделением. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что «схватывание» обусловливается вожделением. Если бы, Ананда! ни у кого никаким образом не было никакого вожделения — вожделения форм, вожделения звуков, вожделения запахов, вожделения вкусов, вожделения осязании, вожделения мыслимого[374], — то при полном прекращении вожделения вследствие его отсутствия обнаружилось ли бы какое-нибудь «схватывание»?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие «схватывания» и есть вожделение.
8. Я сказал, что вожделение обусловливается ощущением. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что вожделение обусловливается ощущением. Если бы, Ананда! ни у кого не было никаким образом никаких ощущений — ощущений, порождаемых контактами [с соответствующими объектами] органов зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания и ума-манаса, — то при полном прекращении ощущений вследствие их отсутствия обнаружилось ли бы какое-нибудь вожделение?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие вожделения и есть ощущение.
9. Итак, Ананда! ощущение есть причина вожделения, вожделение — причина «выискивания»[375], «выискивание» — причина приобретения, приобретение — причина намерения, намерение — причина страсти, страсть — причина привязанности, привязанность — причина стяжания, стяжание-причина алчности, алчность — причина защиты [собственности], благодаря же защите [собственности] возникает множество всего дурного: удары и раны, борьба, разногласия, споры, ссоры, поношения и ложь[376].
10. Я сказал, что благодаря защите [собственности] возникает множество дурного: удары и раны, борьба, разногласия, споры, ссоры, поношения и ложь. И вот каким образом, Ананда! следует познавать, что благодаря защите [собственности] возникает множество дурного: удары и раны, борьба, разногласия, споры, ссоры, поношения и ложь. Если бы, Ананда! ни у кого никаким образом не было никакой защиты [собственности], то при полном прекращении защиты [собственности] вследствие ее отсутствия возникло ли бы то множество дурных и неблагих вещей, [как-то] удары и раны, борьба, разногласия, споры, ссоры, поношения и ложь?
— Нет, Господин!
— Потому, Ананда! причина, основание, источник и условие ударов и ран, борьбы, разногласий, споров, ссор, поношений и лжи и есть защита [собственности].