пушкой и надписью "Pro Rеде et Patria»[39] — был выложен на паркете из разных сортов дерева. Пол начищали до такого блеска, что слуги смотрелись в него, поправляя свои тюрбаны. Массивная фарфоровая посуда, множество гобеленов, мебель той эпохи и ковры[40] из Обюссона, разложенные в половине комнат, демонстрировали необузданное преклонение раджи перед французским стилем восемнадцатого века. Исключение составляли два помещения — японская комната и курительный салон в турецком стиле. Каждая из ста восьми комнат была зарезервирована для приглашенных, носила название одного из французских городов или какой-нибудь галльской знамени гости. Во время трапезы в парадной столовой могли одновременно сесть восемьдесят человек. Для большего комфорта проживающих, приглашенных и служащих во дворце постоянно топили котел на угле, обеспечивая круглосуточную подачу горячей воды.
Весь дворец одновременно был резиденцией правительства. Кабинеты различных служб находились на первом этаже. Кабинет и приемная Его Высочества располагались на втором этаже, откуда открывался великолепный вид на парк и виднеющийся вдали город. Спальня раджи была отделена от спальни Аниты громадным гардеробом. Комнаты испанки, куда входила и детская, а также комнаты ее прислуги, соединялись с обширной террасой. Этому грандиозному дворцу не хватало задушевности и буколического очарования виллы lUurni Vista, но он был просторным и удобным.
1. Махараджа Капуртапы примерно в 1880 году. Каждыи денъ рождения Джагатажита Сингха стоил казне целое состояние, поскольку уже в одиннадцать лет мальчик, который позже влюбится в Аниту Дельгадо, весил более ста килограммов. В этот день бедняки Пенджаба наедались досыта.
2. Принц Капурталы был очень общительным; ему нравилось поддерживать постоянный контакт со своим народом. Каждое утро несколько помощников возили его по улицам города на французском велосипеде — последнем слове техники относительно средств передвижения: английский инженер Дж. С Элмор, поселившийся в Капуртале, приделал к велосипеду зонт, чтобы уберечь раджу от солнца.
Главными видами развлечения индийских принцев были женщины, спорт и охота
3. В джунглях Индии расплодилось столько тигров, что махараджа Кота убил своего первого тигра в возрасте тринадцати лет из окна комнаты. Другим очень популярным видом спорта была охота на диких кабанов верхом на лошади и с копьем в руке. Это было рискованное занятие, которым молодой мохара Ожа Капурталы (слева на фотографии) усердно занимался и достиг некоторого успеха, несмотря на свой избыточный вес.
4. Еще одним видом спорта, к которому пристрастился махараджа, был теннис. Подобно тому как махараджа Патиалы «спсциалижировался» на крикете, Джагатджит (ингх превратил Капур шалу в теннисную Мекку Индии, покровительствуя игрокам, организуя чемпионаты и приглашая таких граноов того времени, как француз Жан Нарomp, в свой дворец в Пенджабе.
5. «Только память о справедливых оставляет нежный аромат в мире и расцветает в пыли». Эту цитату ив поэмы английский губернатор Пенджаба напомнил махарадже Капурталы, наделяя его всей полнотой власти правителя государства. Церемония произошла в 1890 году, когда родилась Анита Дельгадо, а махарадже Капурталы исполнилось 18 лет, то есть он достиг возраста совершеннолетия. На фотографии мы видим его сидящим среди министров спустя несколько дней после официальной передачи власти в его руки.
Никто не хотел остаться без внимания «испанской жены» махараджи Капурталы
6. Анита жила в разъездах между Востоком и Западом. Она носила сари с такой же легкостью, с которой надевала роскошные платья, пошитые Бертом и Лакском, о гами парижской моды.
7. Анита была такой соблазнительной и настолько нс похожей на всех остальных женщин, как индийских, так и европейских, что даже британцы, которые недолюбливали ее, горели желанием познакомишься с ней. Красота, грациозность и чувство юмора позволили этой женщине быть принятой в высшем обществе.
Версаль у подножия Гималаев
8. Достроенный в 1909 году, этот дворец был капризом махараджи Капурталы, влюбленного во все французское. Он окрестил елисейским, именем L’Elysée, с намеком на дворец президентов Франции. Со ста восемью комнатами, великолепными садами, тонкими резными каминами, дворец имел все современные удобства, включая и центральное отопление. Он был пристанищем Аниты Дельгадо в течение многих лет.
Сын, который никогда не правил
9. Сына Аниты звали Аджит Сингх, и ему нравилась яичница и коррида, как и его матери-испанке. Всю свою жизнь оба были очень близки (фото вверху слева в 1914 году). Фото вверху справа: Аджит во время учебы в престижном колледже Харроу; нижнее фото: отдых в Биаррице (слева направо: Джармани Дасс, который был министром в Капуртале и доверенным лицом махараджи, Виктория, племянница Аниты, Аджит и Анита, примерно в 1930 году).
В первые дни Анита чувствовала себя немного потерянной, потому что была лишена мадам Дижон и Лолы, ее последней связи с прошлым, а также тосковала по своим близким. Из следующей поездки, решила Анита, она привезет с собой другую служанку, по возможности андалузку, хотя бы для того, чтобы та напоминала ей о родине. Анита нуждалась в причастности к чему-нибудь в этом призрачном мире.
Жены раджи решили воспротивиться его намерениям перенести зенану в одно крыло дворца L’Élysée.
— Мы останемся в старом дворце, Ваше Высочество, — заранее обдумав свои слова, решительным тоном произнесла Харбанс Каур, его первая жена.
— Могу ли я узнать причину вашего отказа? Я предлагаю вам самый современный и роскошный дворец в Индии и не понимаю, почему вы отвергаете мое предложение.
— Вы прекрасно знаете причину. Мы бы с удовольствием переехали в новый дворец, если бы испанка согласилась перейти в зенану.
— Вам известно, что это невозможно. Она не привыкла жить в условиях зенаны. Она будет жить в своих собственных покоях.
— Ваше Высочество, нам не представляется возможным находиться в новом дворце, в то время как вы будете жить с иностранкой, чье поведение оскорбительно для наших традиций, поскольку она презирает нормы пурдаха. Я прошу вас понять нашу позицию.
Перед твердостью этих доводов раджа не захотел продолжать дискуссию. Ее Первое Высочество только что напомнила ему принцип, на котором всегда зиждилось индийское общество: каждому свое место.
— Наш мир падет, если мы не будем придерживаться традиций, — завершила разговор Харбанс Каур и с мрачным видом удалилась.
Другими словами, все или никто. Вероятно, они надеялись, что достигнут успеха с помощью давления на раджу, который в конце концов поставит Аниту на место. «Какая наивность! — подумал Джагатджит. — Никто не смеет оказывать на меня давление». А может, наивным был он? В этой особой войне нервов его жены рассчитывали на время. А пока они противились всему, чему можно было противиться, скрыто препятствуя проектам раджи и бойкотируя его намерения, направленные на то, чтобы добиться признания Аниты.
Он предпочел ничего не рассказывать Аните о разговоре со своей первой женой. Ему и в голову не пришло просить Аниту жить в зенане. Он знал, что это бесполезно, и, кроме того, ему это тоже не нравилось. Вхождение в зенану предполагало бы, что Анита должна «натурализоваться», а его привлекало именно то, что она была не такой, как остальные. Пусть сохранит свою самобытность, свое суждение, свой голос и по возможности избежит слишком больших жизненных потрясений.
Раджа отреагировал так, как всегда это делал: пользуясь своей властью. Ему хотелось достойно ответить на брошенный его женами вызов, который был воспринят им как оскорбление. Вы не хотите жить под одной крышей с испанкой? Не хотите принять ее? Тогда она будет ответственной за подготовку свадьбы наследника дома Капурталы. «Не хотите подобру, будет поневоле», — подумала Анита, серьезно озабоченная тем оборотом, который приобрели последние события.
— Они будут ненавидеть меня все больше и больше, топ cheri. Разве не более логично, чтобы Харбанс Каур занималась свадьбой? В конце концов, женится ее сын.
— Я хочу, чтобы именно ты занялась организацией торжества. Остальные жены будут развлекать жен наших индийских гостей, и только. Для другого они непригодны.
— Тогда я хочу, чтобы твои сыновья были здесь, — вздохнув, сказала Анита.
Анита познакомилась с тремя сыновьями раджи во время их краткого пребывания в Лондоне, когда все они собрались за ужином. Парамджит, наследник, показался ей замкнутым юношей, очень серьезным и запуганным отцом, полной противоположностью его невесты Бринды, щебечущей и полной жизни. Махиджит, по мнению Аниты, был более веселым, хотя и более отдаленным от отца и легкомысленным. Амарджит, военный, настоящий рыцарь, казался человеком, достойным доверия. А с Караном, о котором все говорили, будто он самый симпатичный, Анита не смогла встретиться, потому что он был в поездке по Швейцарии.
«Если бы они жили в Капуртале, — подумала она, — у меня были бы друзья, свой круг общения и жизнь стала бы более нормальной и менее одинокой». Как ни странно, Анита верила, что ее пасынкам удастся развеять враждебную атмосферу, которая образовалась вокруг нее. Они были примерно одного возраста, прожили долгое время в Европе и наверняка смогли бы повлиять на своих матерей, а заодно и прорвать изоляцию. Свадьба Парамджита могла бы стать началом перемен, и Аниту не воспринимали бы как «нежеланного» человека, вторгнувшегося в чужую семью.
Раджа решил потратить половину годовых доходов своей страны на пышное бракосочетание старшего сына. Колоссальная сумма отводилась на организацию перевозки, содержание и развлечение гостей. Как и средневековые монархи, он пригласил весь мир. И так же, как они, Джагатджит хотел, чтобы его народ участвовал в праздновании. «Чтобы запечатлеть в памяти это знаменательное событие, я имею честь объявить всем своим подданным, что отныне и впредь начальное образование будет бесплатным в пределах границ нашего государства». Но последняя фраза его речи: «Бесплатным для мальчиков, а также для девочек», — вызвала волну замечаний. В 1911 году сама мысль о том, что девочки наравне с мальчиками получат возможность учиться, была революционной, и это сразу же дали понять высшим чиновникам государства представители мусульманской общины, потребовавшие немедленной отмены принятого раджей решения. Но Джагатджит держался твердо и не уступил.