обещал и двуличный Абисар. Он расставил многие части своего войска вдоль реки, чтоб враг нигде не смог бы переправиться незамеченным. Таксила, впрочем, выделил Македонскому контингент из 5000 своих воинов.
Александр предпринял ряд мер к грядущей нежданной переправе, зная, что в лоб ему без больших потерь не переправиться, да и кони будут бояться слонов. Во-первых, он заявил, что будет ждать благоприятной погоды (тогда стояло лето, и уровень воды в реке был довольно высок, он снижался только к зиме); во-вторых, его суда, груженные потребными для переправы материалами (набитыми сеном мехами и т. д.), беспрестанно сновали по реке, приставая в разных местах, не давая Пору определиться с местом будущей переправы противника, и той же цели служили постоянные перемещения людей; в-третьих, Македонский беспрестанно устраивал шумные провокации – Пор думал, что враг начинает переправу, и отправлялся на шум вместе со всеми слонами; разумеется, вскоре это ему надоело, и подобные шумы стали им оставляться без внимания. Самое главное, Александр отлично понимал, что тянуть нельзя – ему докладывали, что против него двинулось войско Абисара.
Итак, закончив эту психологическую обработку врага, Александр обратил внимание на лежащий на реке большой остров (Ямада): он располагался напротив горы и отличался буйными зарослями, могшими до поры до времени прикрыть действия македонян. План царя был таков: Кратера с конницей, пехоту Алкеста и Полисперхонта и вспомогательный отряд из 5000 индусов он оставил в лагере близ реки, наказав не выступать к переправе, если только Пор не введет в дело все войско или уже не побежит – в противном случае, при победе индийцев, хотя бы эта часть македонского войска уцелела бы, а на союзников Александр, видимо, не очень полагался, тем более что Абисар был уже в трех днях пути. Между лагерем и островом царь поставил Мелеагра, Аттала и Горгия с конными наемниками и пехотой – им было приказано переправляться отряд за отрядом, когда начнется бой. Наконец, сам Александр с «гетерией», конниками Гефестиона, Пердикки, Деметрия, легкой конницей скифов, согдиан, бактрийцев и даев, конными и пешими стрелками, отрядами Клита, Кена и щитоносцами из фаланги безлунной ночью переправился на мехах и тайком заново сколоченных судах сначала на остров, а оттуда – на берег, благо лил страшный ливень и дозоры пора не заметили врагов, пока те оказались уже у самого берега.
Арриан сообщает, что Александр, Птолемей, Пердикка, Лисимах и Селевк вместе с половиной щитоносцев переправились на одном из тридцативесельных кораблей и высадились на острове первыми, потом же преодолели небольшую протоку, отделявшую остров от берега, вброд, о чем упоминает и Плутарх, опираясь на собственное письмо царя (LX): «Из-за непогоды Гидасп вздулся и рассвирепел, во многих местах берег обрушился, и туда бурным потоком устремилась вода, к суше нельзя было подступиться, так как нога не держалась на скользком, изрытом дне. Рассказывают, что Александр воскликнул тогда: «О, афиняне, знаете ли вы, каким опасностям я подвергаюсь, чтобы заслужить ваше одобрение?» Так говорит Онесикрит, сам же Александр сообщает, что они оставили плоты и, погрузившись в воду по грудь, с оружием в руках двинулись вброд.
Выйдя на берег, Александр с конницей устремился вперед, обогнав пехоту на двадцать стадиев. Александр полагал, что если враги начнут конное сражение, то он легко победит их, если же они двинут вперед пехотинцев, то его пехота успеет вовремя присоединиться к нему. Сбылось первое из этих предположений». По Арриану, пехоты у царя было 6000 человек, всадников – 5000. Он приводит несколько относительно противоречивых рассказов о первом боестолкновении македонян с индусами (V. 14), суть коих состоит в том, что врагов встретил сын Пора, в распоряжении которого было то ли 60 колесниц, то ли вдвое больше при поддержке 2000 всадников (версия Птолемея, которой предпочитает придерживаться Арриан); Плутарх пишет о 60 колесницах при 1000 всадников При этом царевич, как предполагают некоторые, мог одолеть врага прямо на переправе, если б приказал своим воинам спешиться, однако такого приказ не отдал, дал врагу выстроиться и был разбит. Птолемей свидетельствует, что царевич прибыл уже после совершенной переправы, что выглядит более логично, нежели странное предположение о полной военной некомпетентности царевича, отказавшегося скинуть врага в реку. Сначала (подозревая, что это Пор прибыл со всеми силами) Александр послал против царевича только конных лучников, но, убедившись в малочисленности врага, опрокинул его всей массой своей конницы. Пали царевич и еще 400 индусов, колесницы были захвачены, поскольку из-за грязи (помним о сильном ливне) вряд ли они вообще были надлежащим образом использованы; греко-македонянам, впрочем, они в этом бою тоже послужить не смогли.
Анализируя действия Пора, Иоганн Дройзен ставит ему в вину то, что он не обрушился всеми силами на переправившиеся части врага, но отправил сына; объяснение немецкий историк дает одно – что Пор ждал Абисара и хотел вступить в генеральное сражение уже при его поддержке, считая при этом, что, для того чтобы столкнуть попробовавшего переправиться неприятеля в воду, хватит и посланного им отряда.
Положение индийского царя стало совсем неважным: с одной стороны, ему доложили о разгроме посланного им отряда, и он должен был уже сам спешить туда против высадившегося противника; с другой, он отлично видел, что оставленные в лагере напротив него враги начинают открыто готовиться к переправе. Явно оставалось только разделить силы, а было ли это единственным верным способом – вопрос гадательный. В итоге, оставив против Кратера несколько тысяч человек при нескольких слонах, царь повел на Александра большую часть своего войска – 4000 всадников, 300 колесниц, 200 слонов и 30 000 человек пехоты. Пор обогнул болотистую равнину, тянувшуюся вдоль реки, и, найдя ровное песчаное место, выстроил войско для боя следующим образом, как рассказывает Арриан (V, 15, 5–7): «Впереди в одну линию стояли слоны, слон от слона на расстоянии не меньше плефра (= от 30,085 м до 30,65 м. – Е.С.): Пор хотел растянуть линию своих слонов вдоль всей своей пехоты, чтобы всюду устрашали они Александровых всадников. Он не допускал и мысли, что враги отважатся пробраться между слонами: ни конники (лошади ведь слонов боятся), ни тем более пешие; на передовой линии тяжеловооруженные воины отбросят нападающих, и они будут растоптаны обратившимися на них слонами. За слонами стояла у него пехота, расположенная по этой второй линии так, что отдельные отряды можно было быстро вдвинуть между животными. На флангах стояла тоже пехота; по обеим сторонам ее выстроена была конница, и перед ней с обеих сторон находились колесницы». Индийские историки называют местом боя долину Карри, что находится меж нынешними деревнями Сирвал и Пакрал.
Итак, Арриан верно пишет, что Пор не допускал и мысли о вражеской атаке и неспешно выстраивался. В том-то и заключался полководческий гений Александра, что он «глазомером, быстротой и натиском» мгновенно сумел компенсировать перевес индусов в живой силе и слонах. Подтянул пехоту, дал ей отдышаться, а потом нанес решительный удар по флангам, где стояла вражеская конница, над которой он имел перевес своей – 5000 против двух группировок по 2000. Согласно Диодору (XVII, 87), численность всей конницы Пора была всего 3000; можно сравнить его данные с цифрами Арриана, приведенными выше; Сицилиец утверждает, что индийской пехоты было 50 000, колесниц – более 1000, а слонов – 130; при этом ожидаемое войско Абисара, которого Диодор именует Эмбисаром, было примерно такое же. Плутарх (LXII) намного «скромнее», упоминая о 20 000 воинов и 2000 всадников. Сам Македонский атаковал левое крыло врага во главе конных лучников и «гетерии», Кена послал против правого, наказав пробиться в тыл индусам. Пехотой, которой царь пока запретил трогаться с места, командовали Селевк, Антигон и Таврон. Пор двинул большую часть конницы именно против Александра, взяв часть и с другого фланга, благодаря чему Кен действительно сумел пробиться сквозь противостоявшие ему конные отряды в тыл. Победоносный македонский царь напал на центр, индийская пехота бросилась под защиту слонов.
Арриан пишет (V, 17, 3–7): «В эту же минуту вожаки слонов погнали своих животных на конницу, а македонская пехота пошла на слонов, кидая дротики в их вожаков и поражая самих животных, которых они обступали со всех сторон. Это было сражение, не похожее ни на одно прежнее. Слоны врывались в ряды пехоты, поворачивались, и в этом месте густого строя македонцев как не бывало. Конница индов, видя, что дело завязалось у пехоты, опять повернула и бросилась на македонскую конницу. Когда же Александровы конники опять одолели их (они значительно превосходили индов и силой, и опытностью), они опять откатились к слонам. Тогда вся конница Александра собралась в один отряд – не по приказу, а в силу условий боевой обстановки; нападая на ряды индов, они рассыпались, нанося большой урон. Слонов оттеснили наконец в узкое место, и здесь, поворачиваясь, толкаясь и топча людей, вреда своим наносили они не меньше, чем врагам. Погибло много всадников, отброшенных в это узкое место вместе со слонами; многих слонов и их вожаков поразили дротиками; одни слоны были ранены, другие, истомленные, без вожаков, беспорядочно бродили по полю битвы. Словно обезумев от боли и горя, они бросались одинаково и на своих, и на врагов, расталкивали людей, топтали и убивали их. Македонцы, если вокруг было просторно и они могли напасть на слонов, улучив удобный для себя случай, обычно разбегались, когда животные устремлялись на них, а когда они поворачивались, преследовали их и метали копья. Инды, двигавшиеся между слонами, особенно от них пострадали. Наконец животные устали, обессилели и начали, посапывая, отходить назад. Александр окружил все вражеское войско своей конницей и распорядился, чтобы пехота шла самым тесным строем, сомкнув щиты».
Как пишет Плутарх (LX): «Битва шла поэтому с переменным успехом, и лишь на восьмой час сопротивление врагов было сломлено». Началось избиение, продолженное переправившимися через реку «свежими» воинами Кратера. Арриан подчеркивает храбрость Пора, проводя сравнение с Дарием далеко не в пользу последнего (V, 18, 4–7): «Пор отличился в битве, показав себя не только хорошим военачальником, но и благородным воином. Увидя, что его конница перебита, что одни слоны пали на поле битвы, а другие печально бродят без вожаков, что большая часть пехоты погибла, он не положил начала всеобщему бегству, как великий царь Дарий, но сражался до тех пор, пока держалась еще хоть какая-то часть индов. Раненный в правое плечо (только оно и было у него обнажено во время сражения; все тело было защищено панцирем, замечательным по своей прочности и прилаженности к телу, как это увидели те, кто впоследствии его рассматривал), он, наконец, стал отходить, повернув своего слона. Александр, видя, как он велик и благороден в сражении, пожелал спасти его и послал за ним сначала инда Таксила. Таксил подскакал к нему на такое расстояние, на котором слон, несший Пора, не был ему опасен, и попросил Пора остановиться: нечего ему бежать дальше; пусть выслушает то, что сказал Александр. Пор, видя Таксила, своего старинного врага, повернулся, чтобы метнуть в него дротиком; он, вероятно, и убил бы ег