Обычно отец сидит на седле. Перед ним на раме помещается один или два члена семьи. К рулю спереди приделана полукруглая корзинка, в которой сидит, поджав ножки, один из младших детей. На багажник, как на стул, садится мать, держа в руках самого маленького. И так семья выезжает в гости, по делам и даже на загородную прогулку.
Поражает выносливость и сила того, кто везет остальных. Ведь такой груз не легко перевозить, нажимая на педали иногда в течение двух-трех часов Работают, работают тонкие темные ноги, работают не переставая. Пирамиды людей передвигаются на двух колесах во всех направлениях под палящим солнцем
Неру как-то сказал, что Индия сейчас переживает век велосипедов. Это удивительно верно. Все городские улицы, все шоссе буквально заполнены велосипедистами.
В Пенджабе (Панджабе) молодые сикхи сушат свои длинные волосы после мытья, разъезжая на велосипедах (сикхи по предписанию своей религии никогда не должны ни бриться, ни стричься). Зрелище это весьма интересное: «чернобородые русалки» проносятся вдвоем или втроем на одном велосипеде, а за ними по ветру полощутся волнистые блестящие волосы. Не можешь не повернуть за ними голову. Оглядываешься и встречаешь мгновенную вспышку белозубых улыбок. И — мимо.
А вот впереди двигается гора корзин, из-под которой неправдоподобно тонкими и слабыми выглядят еле виднеющиеся колеса велосипеда.
Там на велосипеде везут огромный стог сена, а здесь — клетки с курами. Вот проехала конструкция совсем особого рода, состоящая из бидонов и мешков, свисающих до самой земли. Они нагромождены такой сплошной массой, что от самого велосипедиста видны только ноги на педалях да руки на руле
Я бы не удивилась, если бы увидела, что на велосипедах перевозят автомобили и железнодорожные вагоны.
Послушание и преданность этой тоненькой машины своему хозяину уму непостижимы. Она только иногда позволяет себе сломаться. И тогда ее ведут вдоль улицы и ищут глазами дерево, на ветке которого висит старая, почерневшая велосипедная шина. Это не просто шина — это реклама, это вывеска ремонтной мастерской. Тут, под деревом, на земле расположился мастер в окружении паяльной лампы, нескольких заржавленных инструментов, насоса, запасных частей и мальчишек. Он может исправить любое повреждение. Обязательный мальчишка, что дежурит тут же, накачает камеры за монетку в пятьдесят пай-сов, и благодарный за лечение велосипед снова подставит свою спину хозяину, готовый принять на себя любой груз.
Если к этому велосипеду приделать не одно, а два задних колеса и смонтировать на них коляску, то на седле уже окажется велорикша.
Велорикши собираются группами у вокзалов и автобусных станций, у рынков и на больших перекрестках. Они готовы везти кого угодно, сколько угодно и куда угодно, лишь бы заработать несколько рупий в день Сколько раз приходилось видеть, как в коляске сидят две женщины, у их ног — трое-четверо детей, позади, на оси, стоит мужчина, и все это общество везет один безропотный велорикша. На ногах от чрезмерных усилий вздуваются вены, взмокшая рубашка прилипает к лопаткам, голова в тюрбане или платке, как заводная, покачивается взад-вперед, взад-вперед. Везет иногда из одного города в другой, везет и в гору и под гору, везет под солнцем и ливнем.
К чести многих, кого я видела, должна сказать, что обычно все же пассажиры — главным образом мужчины — сходят и идут рядом, если надо въезжать в гору. Но женщины обычно себя этим не беспокоят, а уж рикша и не заикнется об этом сам, если пассажир не находит нужным облегчить его мучительный труд.
Велорикши служат основным видом транспортной связи в подавляющем большинстве индийских городов.
Правда, на улицах больших городов можно видеть и такси, и так называемые скутера — двухместные крытые кабинки, укрепленные на трехколесном мотоцикле Но в провинциальных городах такси вообще, как правило, не существует, да и скутеров или вовсе нет, или есть два-три, и поневоле приходится пользоваться услугами велорикши.
И все же насколько лучше быть велорикшей, чем просто рикшей, рикшей-бегунком Тут слов никаких не найдешь, чтобы рассказать об этом. И особенно страшно видеть, как толстые матроны в золотых браслетах норовят обязательно сесть по две в одну коляску, чтобы не истратить лишнюю монетку на двух рикш. В Дели рикш нет, но в Калькутте, например, очень много.
В этом огромном, с бесконечно запутанными улицами и нечистыми на вид домами городе, который переполнен транспортом и задыхается от смога, тысячи рикш бегают с рассвета до глубокой темноты, встраиваясь в ряды машин, затравленно оглядываясь на их скоростные колеса и металлические тела, которые готовы в любую минуту нанести смертельный удар по мягкому, беззащитному человеческому телу, бегают, заломив локти за спину и судорожно глотая зловонные выхлопные газы, бегают, чтобы заработать на семью, на себя, на жизнь. И за каждый день надо отдать пять рупий хозяину коляски — редкий рикша имеет свою, — и только то, что сможет выработать сверх того, и составит его заработок. Больно на них смотреть…
Но уж если говорить о методах передвижения, то нельзя обойти молчанием два чудесных индийских экипажа — тонгу и икку. Тонга — это две соединенные спинками скамеечки на двух колесах и под навесом. Ее везет небольшая лошадка (лошадки в Индии все небольшие и используются только для городского транспорта). Возница сидит на передке, у ног пассажиров передней скамейки, а если пассажиров только двое, то они размещаются на задней — это более респектабельно, — и он тогда по-хозяйски сам сидит на передней.
На тонге вас трясет и подбрасывает, но вы подняты над уличной толпой и вам все далеко и широко видно. Это славный трудовой экипаж, и вы бываете очень рады, когда видите тонгу и можете не пользоваться услугами велорикши.
А икка — это старинный мусульманский экипаж. Он представляет собой почти квадратную дощатую площадку на двух колесах, посередине которой тоже квадратная, немного приподнятая платформочка. По углам этой платформочки тонкие высокие столбики, несущие на себе маленькую выпуклую крышу, похожую на четырехугольный зонтик. Зачем она нужна, мне понять не удалось. Тень от нее обычно бежит где-то рядом по дороге, так что от солнца она не защищает, да и от дождя она не закрывает, так как и мала, и слишком высока. Зачем она? Кто знает.
Люди сидят на икке кучкой, тесно сбившись на платформочке, и едут под солнцем и дождями кому куда нужно. Этих икк я много видела в старых городах Северной Индии — в таких, как Аллахабад или Лакхнау, где столетиями живут мусульмане.
Тарахтят тонги и икки по мощеным и асфальтированным улицам; с дробным стрекотом катятся скутера; непрерывно звеня, маневрируют велорикши; оглушительно клаксоня, проталкиваются автомобили всех марок и выпусков; мчатся велосипедисты, не соблюдая никаких правил уличного движения (и ничего о них не зная), движется во всех направлениях густая, яркая, многоголосая толпа — такова обычная картина оживленной улицы индийского города. К тому же можно видеть и священных коров, которые то стоят в тени домов, то подбирают фруктовую кожуру, то лежат поперек улицы, то едят что-то у лотков торговцев зеленью.
На улицах вы увидите также волов и буйволов. Белые горбатые волы и черные буйволы честно тянут груженые повозки, работая с рассвета до глубокой ночи. Они отворачиваются от машин и косятся на них большими влажными глазами.
А когда на дорогах темно, их глаза загораются в свете фар как зеленые фонарики. Особенно на ночных шоссе, где густая тьма скрывает все вокруг. Вы едете, и вдруг впереди появляются голубовато-зеленые светящиеся пятнышки, которые покачиваются в воздухе и плывут вам навстречу. А потом фары на миг вырывают из мрака пару волов и повозку, и все это сразу исчезает в темноте, и снова перед машиной только серая полоса асфальта да неясные силуэты развесистых деревьев на фоне звездного неба.
Трогательно выглядят буйвол и вол, впряженные в одну повозку. Они такие разные, что и сравнивать их трудно. Волы обычно белые или с дымчатой подцветкой, как сиамские коты, с ровной шерстью, довольно высокие, с развесистыми рогами и с горбом над лопатками. Это зебу — индийский горбатый вол. А буйволы низкие, коротконогие и широкие. Они обтянуты черной блестящей кожей, как морские львы. На ней растут редкие жесткие волосы. Их рога круто загнуты к шее или закручены, как у баранов, а на лбу кудрявый хохолок, иногда белый.
Глядя, как вол и буйвол вместе тянут одну поклажу, невольно думаешь, что все же «в одну телегу впрячь» можно…
А еще на улицах городов и деревень можно видеть быков. Настоящих быков. Но они в Индии не бодаются. Они очень мирные и спокойно стоят, и никто их не боится и не обходит стороной. Они не превращены в волов только потому, что отданы богу В любой семье человек может дать обет богу Шиве, что пожертвует ему бычка за рождение сына или какое-нибудь другое радостное событие. Некогда, в глубокой арийской древности, быков забивали во время жертвоприношения, но постепенно в Индии убийство любого представителя «коровьего царства» стало считаться грехом более тяжелым, чем убийство человека.
Этому жертвенному бычку ставят на ляжку клеймо в форме трезубца — знака бога Шивы — и отпускают его на все четыре стороны.
Никто, боясь смертного греха, не осмелится превратить его в вола и использовать на работе. Всю свою жизнь этот бык бродит где хочет. Крестьяне, охраняя свои посевы, прогоняют с полей бродячий скот, и он почти весь сконцентрирован в городах. Поэтому и быки бродят по городскому асфальту, лежат на базарных улицах, дарят потомство своим бродячим подругам-коровам и, состарившись, умирают тут же, у стен какого-нибудь дома.