Во время работы в Индии мне довелось наблюдать некоторые из них в окружающей нас жизни.
Пережитки феодализма. Пережитки рабовладельческих отношений. Пережитки родоплеменного строя. Пережитки матриархата. Каких только пережитков не находят в жизни индийского народа! Но самое интересное, что все эти пережитки действительно существуют и разгуливают среди современных явлений жизни рука об руку с ними, как их ровня.
Был у нас свипер, то есть уборщик, метельщик, которого звали красивым и мечтательным именем Кришанлал. Был он мал ростом, имел длинный нос, длинные ресницы и застенчивые глаза. На его губах всегда играла улыбка Моны Лизы — лукавая, грустная и непонятная. А еще он имел обыкновение тихонько петь тонким голосом какие-то печальные песни, когда передвигался на корточках по полу, подметая его или вытирая.
Среди наших свиперов он был главным, и когда он сердился на них, то, бывало, и бил кого-нибудь. И ничего. Те молча все сносили, признавая его авторитет. Но вместе с тем в нерабочее время они над ним подсмеивались и намекали на разные его неудачи и беды.
Мне нравился Кришанлал, и почему-то всегда он казался мне несчастным. И только много позже, когда я узнала его историю, я поняла, почему жалела его.
Он рано потерял родителей, и, в соответствии с древним обычаем, отца заменил ему брат его матери (пережиток номер один: в глубокой древности, когда семьи возглавлялись женщинами и счет родства велся по материнской линии, брат женщины считался, так сказать, юридическим отцом ее детей).
Итак, этот дядя воспитал своего племянника наравне со своими детьми. Когда мальчик подрос, дядя, опять же в соответствии с древним обычаем, нашел ему жену (пережиток номер два: испокон веков в Индии рядовой человек не имеет права сам жениться — он должен стать мужем той девушки, которую найдут для него родители).
Дядя взял на себя все свадебные расходы и внес выкуп за девушку (пережиток номер три: в низких кастах обычно за девушек вносится выкуп, чем как бы покупается в семью работница, а в более высоких пытаются повыгодней пристроить девушку за образованного мужа и обычно стараются прельстить его большим приданым).
Так Кришанлал женился.
Неизвестно, по каким соображениям дядя подобрал для маленького и невидного племянника крупную здоровую девушку, которая скорей была под стать ему самому, так как он был высок и широкоплеч. Не прошло и полугода, как члены местной касты свиперов (пережиток номер четыре, и самый крупный повсеместно еще соблюдается деление на касты) узнали, что жена Кришанлала стала одновременно и второй женой его дяди (пережиток номер пять: от глубокой древности, от времен группового брака сохраняется и иногда вступает в силу обычаи иметь несколько жен, да еще к тому же завязывать брачные отношения с женами других мужчин семьи).
Вскоре она вообще предпочла дядю своему мужу, и Кришанлал снова остался один. Он уехал из деревни и стал работать i Дели.
Прошло несколько лет. Дядя, накопив денег, снова женил племянника и снова выбрал для него высокую цветущую девушку. И снова члены касты узнали, что жена Кришанлала после свадьбы ушла к его дяде.
Бедный Кришанлал подал жалобу в панчаят своей касты в той деревне, где жил дядя (пережиток номер шесть: выборный совет касты — панчаят — доныне строго следит за поведением всех ее членов и карает их за нарушение обычаев и кастовых предписаний).
Панчаят разобрал жалобу, признал ее справедливой и повелел дяде вернуть жену племяннику.
Дядя не посмел ослушаться панчаята — никто не смеет — и вернул жену. Кришанлал был счастлив несколько недель. Но вдруг его дядя надумал приезжать из деревни и предъявлять свои брачные права на его жену у него в доме.
Старших полагается уважать, старшим полагается уступать — Кришанлал терпел довольно долго такое положение вещей, и неизвестно, сколько времени просуществовала бы эта странная семья, если бы жена опять не сбежала вместе с дядей в деревню.
Вскоре Кришанлал попросил отпуск на несколько дней, сказав, что едет судиться с дядей, и уехал. Панчаят вторично велел вернуть жену, но дядя на этот раз отказался.
Тогда панчаят повелел членам касты объявить ему бойкот (пережиток номер семь: до сих пор, особенно в деревнях, члены разных каст так прочно связаны узами взаимного обслуживания, что вне этих рамок человек не может найти применение своему труду. Если объявляется бойкот, для него наступает гражданская смерть).
Не выдержав бойкота, дядя переехал в другую местность, увезя с собой всех своих жен.
Тогда Кришанлал опять попросился в отпуск и уехал на неделю.
И тут мы получили по почте удивительный документ — коллективное письмо всех наших свиперов, в котором они просили не давать больше отпусков Кришанлалу, потому что он ездит в деревню для того, чтобы продавать свою жену (пережиток номер восемь: муж, недовольный своей женой, может по древнему обычаю вернуть внесенный за нее выкуп, перепродав ее кому-нибудь другому). Они писали нам, что мы должны запретить ему заниматься такими делами и что они вообще «против того, чтобы продавать леди».
Когда Кришанлал вернулся, мы стали осторожно расспрашивать его, чем же дело кончилось. Он отмалчивался, глядя в сторону из-под своих длинных ресниц, и улыбался лукаво и печально. Так мы и не выяснили ничего.
Месяца через два его жена вдруг вернулась к нему, да еще привезла с собой новорожденного сына. Радости Кришанлала не было пределов — ведь неважно, чей это сын, он будет его сыном, если это сын его жены, да, видимо, к тому же и его родного дяди (пережиток номер девять: опять же со времени группового брака сохраняется в индийских семьях отношение ко всем детям семьи как к своим собственным, и ответственность за них поровну делит все поколение отцов и матерей).
В первый раз я увидела, что Кришанлал поет весело и живо, а когда говоришь с ним, смотрит прямо в глаза и улыбается уже не как Мона Лиза, а во весь рот.
Возле двери дома стояла жена с ребенком на руках — все могли это видеть, — и он ощущал всю полноту жизненного счастья.
Гром снова разразилась над его головой, когда сыну исполнилось месяцев восемь. Однажды Кришанлал не вышел на работу. Свипер, которого мы послали к нему, прибежал и сказал, что он лежит, посыпавшись пеплом, и не хочет больше вставать, а жена опять ушла к дяде и ребенка забрала.
Он потом встал, бедняга, и начал работать, как всегда, — ну что ему еще оставалось делать? Но в знак печали он больше не прибирал у себя в комнате, не надевал чистой рубахи и не стригся.
И уже с тех пор в часы уборки в доме слышались только жалобные, стонущие песни, которые на всех нагоняли тоску.
Я ему очень сочувствовала — он казался мне мухой, попавшей в липкую сеть пережитков, проникших в современную жизнь из давно минувших веков.
В следующий свой приезд в Индию я узнала, что жена опять вернулась, сын растет, и наш Кришанлал ведет счастливую полноценную жизнь.
Наконец-то!
20. ЭТА СТРАННАЯ ОДЕЖДА
Жители Индии, по-видимому, не знали шитой одежды почти до рубежа н. э. — они драпировали свое тело полностью или — что гораздо чаще — частично самыми разнообразными способами и в самые разнообразные ткани: но что это было, сказать невозможно: то ли набедренные повязки, то ли широкие пояса, то ли какие-то юбочки и шарфики. Многие фигурки, найденные в раскопках в долине Инда, изображают обнаженных людей, на которых нет ничего, кроме пояса, ожерелий и браслетов. Лишь на одной из них четко различим широкий шарф или край плаща, переброшенный через левое плечо и украшенный узором из трилистников. Узор виден очень четко, но, конечно, нельзя определить, вышивка это, набойка или роспись ткани от руки.
Здесь, вероятно, зафиксирован, как и в древнеиндийской (а затем и традиционной средневековой) скульптуре, распространенный в доарийской Индии обычай ходить большую часть года полуобнаженными.
Арьи же, пришедшие сюда из более северных стран, в своей ритуальной, а затем и в правовой литературе, — как, например, в уже упоминавшихся «Законах Ману» — строго предписывали ношение одежды.
Вероятно, в результате распространения почти по всей Индии общественных и религиозных установлений арьев население страны стало считать обнажение тела настолько недопустимым, что даже муж был лишен права во избежание греха видеть свою жену обнаженной. И только у некоторых каст одного из исконно индийских народов — малаяли, живущего в штате Керала, на крайнем юго-западе страны, — частично сохраняется обычай, предписывающий женщинам ходить с открытой грудью. В среде этих каст сохранились до нашего времени и пережитки древнейших матриархальных отношении, в силу которых женщины занимают в семье и в обществе главенствующее положение. До недавних пор они сами выбирали себе мужей, причем если хотели, то не одного, а нескольких. Мужья не имели права ни на имущество жены, ни на ее детей, и отцом детей считался брат женщины. Все остальное население страны потребляло и потребляет ткани в огромном количестве, причем любит, как правило, орнаментированную одежду. И яркие краски Поэтому так разнообразны. В Индии способы орнаментации тканей, и так досконально индийцы изучили все растительные, животные и минеральные красители, которые только можно добыть в их стране.
Орнамент обычно рассчитан на то, что ткань не будут резать, что ею будут драпировать тело, отчего цвет и рисунок только выиграют, подчеркнутые мягкими длинными складками, ниспадающими от талии до земли, обвивающими ноги и бедра или спускающимися с плеч и облегающими грудь.
Сари — основа женского костюма в Индии. В древности, как об этом говорят храмовые фризы и изваяния, а та