Не случайно в сентябре 1947 года Джинна изъявил желание приехать в Кашмир «на отдых». Когда правительство махараджи отказало ему в этой просьбе, в княжество прибыл личный секретарь Джинны, который в течение нескольких недель пытался разжигать среди кашмирских мусульман религиозную ненависть к Индии и «иноверцам», индусам и сикхам. Результатом его поездки стало то, что сторонники присоединения к Пакистану начали активную подготовку к такому референдуму. 22 сентября руководство Мусульманской конференции Джамму и Кашмира направило махарадже меморандум с требованием о присоединении княжества к Пакистану. Лидеры Мусульманской конференции Джамму и Кашмира – Гулям Аббас (председатель партии), Аллах Ракха Сагар и Нур-уд-Дин, арестованные в октябре 1946 года за антиправительственные речи, в своих письмах на волю открыто высказывались за присоединение к Пакистану.
Махараджа не спешил воспользоваться удавкой в форме референдума, заботливо предоставленной ему англичанами. Ведь каковы бы ни были результаты референдума, вхождение княжества в состав Индии или Пакистана одинаково положило бы конец его власти. Он искал покровителей, которые бы гарантировали его суверенитет. К англичанам, которые подсунули ему эту удавку, он не испытывал особого доверия. Таким гарантом могла бы стать Индия. Но история рассудила иначе, и всего через месяц Хари Сингху пришлось выбирать из двух зол меньшее…
Итак, события эпохи раздела Британской Индии ясно указывали на то, что англичане сознательно выращивали Мусульманскую лигу для роли представительницы интересов всех мусульман субконтинента. За каждой вынужденной уступкой освободительному движению следовала еще одна, зачастую бессмысленная уступка Джинне. Каждый шаг вперед, в сторону независимости, стоил двух шагов в сторону создания Пакистана. Требования Лиги росли как на дрожжах, и вот, наконец, идея «отдельного государства для мусульман» приобрела вполне конкретную форму – был создан Пакистан. По словам Джавахарлала Неру, Пакистан никогда бы не был создан и введен в действие, если бы англичане не стояли «за эту глупую идею Джинны», а сам спор между Индией и Пакистаном был по сути спором между свободой и прогрессом, с одной стороны, и кучкой богачей – с другой27. Даже бывший английский чиновник Пендерел Мун, служивший в 1947 году в Индии, признавал правоту этих слов. «Возможно, хотя с уверенностью этого сказать нельзя, – писал он, – что если бы англичане с самого начала недвусмысленно заявили, что никогда не поддержат идею Пакистана, то раздела страны можно было бы избежать»28.
Почему же англичане были заинтересованы в разделе Британской Индии и создании Пакистана? Большинство индийцев не без оснований считало, что британский империализм хотел превратить Пакистан в «аванпост для защиты своих интересов в Южной и Юго-Восточной Азии, а также на Среднем Востоке». Многие англичане, в свою очередь, также отмечали, что Пакистан, в отличие от Индии, не выказывал желания выйти из Содружества, а большинство руководящих постов в армии Пакистана и в гражданских службах по-прежнему занимали англичане. И это не удивительно, так как все районы, вошедшие в состав Пакистана, оказались под управлением людей, не принимавших участия в освободительном движении. Пакистанские лидеры антиколониальной борьбы вскоре были изолированы или посажены за решетку.
В международных делах Пакистан во многом продолжал играть ту же роль, какую прежде играла Британская Индия. Об этом свидетельствовал, например, спор между Пакистаном и Афганистаном по поводу полунезависимой «Полосы племен», которая была отторгнута от Афганистана в XIX веке. Зная о поддержке Великобритании (а впоследствии и Соединенных Штатов), Пакистан смело шел на обострение отношений с Афганистаном, проводя бомбардировки пограничных районов и поднимая волнения племен на афганской территории. Не случайно британский министр по делам колоний, находясь с визитом в Карачи в январе 1950 года, заявлял (к большому возмущению афганской прессы), что «Пакистан является наследником прав и обязанностей старого индийского правительства в отношении районов по эту сторону линии Дюранда»29. В военном отношении Пакистан также оставался союзником Великобритании и всего западного блока в южноазиатском регионе. Англичане всерьез готовились к тому, чтобы использовать его как свой плацдарм в случае войны против Советского Союза. Так, в начале 1948 года стало известно о существовании секретного соглашения между правительствами Великобритании и Пакистана о предоставлении пакистанской территории для британских военных баз и «использовании английских ВВС для обороны Пакистана»30.
Наконец, если вспомнить прошлую историю англо-русского соперничества на Среднем Востоке, британская концепция обороны издавна строилась вокруг Северо-Западных пограничных районов как наиболее вероятного направления для нападения или ответного удара. Кашмир являлся самым северным участком северо-западной границы, и таким образом, должен был стать передовым плацдармом. Как следует из самой концепции, в качестве основного противника она рассматривала в первую очередь Россию, а впоследствии – Советский Союз. В условиях начинавшейся «холодной войны», Кашмир приобретал особую важность как плацдарм против Советского Союза.
«Стратегически Кашмир расположен у южных границ Советской России, – писала индийская газета «National Herald». – Он представляет собой пункт, доминирующий над очевидными выходами между Россией, с одной стороны, и англо-американской «зоной безопасности» в районе Индийского океана – с другой. В особенности он может иметь громадное значение как передовая воздушная база для нападения на промышленные центры России и для защиты нефтеносных районов Персидского залива (как говорят, богатейших в мире). Таким образом, присоединенный к Западному Пакистану Кашмир будет служить важным звеном в предполагаемом «санитарном кордоне» против России»31.
Важное стратегическое значение Кашмира как плацдарма против СССР прекрасно понимали в Англии и Соединенных Штатах Америки. Многие англичане, как, например, журналист Ральф Иззард, даже продолжали считать Индию и Пакистан частью Британской империи.
«Если не считать расчлененной Германии, – заявлял Иззард, – Британское Содружество наций является единственной западной державой, имеющей общую границу с Россией. Может возникнуть вопрос, где проходит эта граница? В Гилгите, расположенном на южном склоне Крыши мира, там, где скрещиваются границы трех империй – русской, китайской и английской»32.
Из всех районов княжества Джамму и Кашмир особое стратегическое значение еще с конца XIX века имел Гилгит. Во времена англо-русского соперничества в Центральной Азии в XIX – начале ХХ вв., он был превращен англичанами в передовой пограничный пост на случай возможного вторжения царской армии в Индию. Однако Гилгит не мог в течение всего календарного года служить передовой базой для крупной наступательной операции в Центральной Азии. Расположенные в непосредственной близости горные перевалы через Гиндукуш и Каракорум были проходимы лишь в течение короткого летнего сезона.
С появлением авиации горные барьеры перестали быть преградой. В связи с этим появились планы включения Гилгита в общий стратегический план как базы для наступательных операций, а уже не просто как поста наблюдения за событиями по ту сторону Памирских гор. Кашмир, и в особенности его северные районы, привлекли внимание военных еще в 1946 году. Английские, а затем и американские военные эксперты занялись изучением возможностей превращения Гилгита в военную базу для нанесения бомбовых ударов по советским промышленным объектам и коммуникациям в районах Южного Урала. (В частности, именно с этой целью Кашмир посетили фельдмаршал Монтгомери, маршал авиации Пиерс и адмирал Маунтбэттен вскоре после майских событий 1946 года).
Под предлогом «советской угрозы», в сентябре 1946 года английское командование провело в Кашмирской долине (в районе Хиленмарга, близ городка Гулмарг) учебные маневры парашютных войск. О цели этих учений в прессе говорилось следующее: «Английские ВВС проводят маневры чтобы выяснить, можно ли высадить в Кашмире парашютные войска». Одновременно индийские газеты сообщили, что на границе Кашмира открыло свое отделение британское управление военной разведки. Примерно тогда же, в сентябре 1946 года, телеграфное агентство Рейтер сообщало из Лондона: «В Лондоне намечается план посылки группы научных работников и топографов для изучения еще не нанесенной на карту территории в 800–900 миль, простирающейся вдоль границ Кашмира и Синцзяна и гор Каракорум. Руководитель этой группы капитан Фрэнк Мендес, недавно демобилизованный их Королевского корпуса связи, заявил вчера корреспонденту агентства Рейтер, что этот проект утвержден топографическим департаментом Индии»33.
Интерес к Кашмиру стали проявлять и американцы. Еще в конце Второй мировой войны правительство США стало посылать своих военных специалистов для изучения рельефа и получения других сведений, имеющих военное значение. Многие из этих специалистов появились в Сринагаре, когда Кашмирская долина была превращена в базу отдыха для американских частей, воевавших в Юго-Восточной Азии (и это несмотря на то, что другие горные районы были более доступны, чем Кашмирская долина).
В августе 1946 года, незадолго до начала британских маневров в этом регионе, в Кашмире по поручению Национального географического общества США побывал американский фотограф Фолькмар Венцель. Часть снимков, в основном представлявших собой виды Кашмирской долины, была опубликована в 1948 году. Многие предполагали, что решение Национального географического общества послать своего фотографа в Кашмир в 1946 году – как раз тогда, когда в США началась разработка планов войны против СССР, было принято по указанию министерства обороны Соединенных Штатов.