66.
Кто же руководил вторжением племен в Кашмир? Еще 19 декабря 1947 г. отдел прессы Министерства обороны Индии опубликовал коммюнике, в котором были названы имена некоторых пакистанских офицеров, командовавших боевиками. В их числе упоминались полковник Пакистанской армии Шах Пасанд Хан, майор Мохаммед Аслам и майор Хуршид Анвар. В качестве главнокомандующего рейдеров был упомянут некий офицер, называвший себя «генерал Тарик». Его подлинное имя в то время еще не было известно, но по описанию корреспондента одной из английских газет, взявшего «ночное интервью» у генерала, в нем можно было предположить выпускника английского военного колледжа Сандхёрст67. Английский журналист не ошибся. Впоследствии «генерал Тарик» оказался бригадным генералом Пакистанской армии Мохаммедом Акбар Ханом. В октябре 1947 г. он занимал должность начальника Директората вооружений и оснащения Пакистанской армии. Таким образом, по своей должности, именно он отвечал за снабжение Пакистанской армии оружием, боеприпасами и прочими военными материалами. Только он с ведома вышестоящих военных инстанций мог предоставлять боевикам оружие и технику для вторжения со складов Пакистанской армии. По его же собственному позднейшему признанию, Акбар Хан руководил всей операцией с самых первых дней68, а в начале 1948 года его сменил пакистанский бригадный генерал Шер Хан, занимавший пост начальника Директората военных операций в штабе Пакистанской армии.
Акбар Хан был в своем роде необычной личностью. В 1951 году он оказался на скамье подсудимых как один из главных обвиняемых по делу о «заговоре в Равалпинди», который, как писала пресса, был «инспирирован пакистанской Компартией с целью свержения правительства Пакистана с помощью армейских частей». Однако ни в то время, ни в последующие годы, Акбар Хан не скрывал своих симпатий к боевикам из «Азад Кашмир». Вскоре после своего освобождения из тюрьмы, выступая на митинге в Дакке (Восточный Пакистан) 20 марта 1956 года, он впервые поведал о требовании Джинны еще 27 октября 1947 г. ввести пакистанские войска в княжество и резко осудил генерала Грэйси за то, что своим отказом он подверг риску шанс «освободить Кашмир».
Все эти факты заставляют задаться вопросом: какую роль сыграли в событиях октября 1947 года британские военные и гражданские чиновники, которые в то время занимали в Пакистане большинство ключевых постов? Среди английских чиновников, на которых пало подозрение в причастности к организации «джихада», упоминались имена генералов Ф.Мессерви и Д.Грэйси, губернаторов Пограничной провинции Дж. Каннингэма и Западного Пенджаба Ф.Мьюди. Главным доказательством их причастности к событиям в Кашмире многие считали письмо Джорджа Каннингэма главнокомандующему Индийской армии генералу Локхарту, написанное за несколько дней до вторжения в Кашмир. Преемник Локхарта на посту главнокомандующего Индийской армии, генерал Бакер, впервые процитировал некоторые фразы этого письма членам Комиссии ООН, направленной в Индию и Пакистан в 1948 году. Так или иначе, тогда же его содержание попало в индийскую прессу. Индийское правительство в то время не желало портить отношения с Англией, поэтому 4 августа 1948 года МИД Индии был вынужден сделать официальное сообщение для прессы с опровержением этих слухов:
«Это было частное письмо сэра Джорджа Каннингэма, адресованное сэру Роберту Локхарту. Сэр Роберт мог его не использовать. Но он сообщил содержание письма другому ответственному офицеру штаба… Вполне возможно, что в те первые тревожные дни, когда на карту была поставлена судьба Кашмира, об этом факте не вспомнили. В этом письме сэр Джордж Каннингэм предупреждал о проникновении племен в Кашмир, а также о том, что члены правительства Северо-Западной Пограничной провинции активно содействуют этому проникновению. Далее сэр Джордж Каннингэм высказал сомнение в том, что ему удастся остановить это проникновение.
Сведения, содержащиеся в этом письме, были первым сообщением о надвигавшихся беспорядках в Кашмире, заставившем Министерство обороны ускорить мероприятия по отправке оружия, с просьбой о высылке которого несколькими неделями назад обратилось правительство Джамму и Кашмира. Почти непосредственно после этого поступили сведения о совершившемся вторжении в Кашмирскую долину.
Хотя теперь можно сожалеть о том, что письмо не было сохранено, тем не менее правительство убеждено, что никто не стремился изъять или скрыть его»69.
То, что Каннингэм знал о вторжении патанских племен в Кашмир уже 20 октября 1947 г., является неопровержимым фактом. Известно, что в те же дни (примерно между 20 и 22 октября 1947), Джордж Каннингэм звонил главнокомандующему Пакистанской армии генералу Фрэнку Мессерви и спрашивал его о том, какова политика правительства Пакистана в отношении вторжения. «Общественное мнение Индии, – записал в своем дневнике пресс-секретарь Маунтбэттена Кэмпбелл-Джонсон в эти дни, – было склонно подозревать Каннингэма в макиавеллистских замыслах и в тайном поощрении диверсии племен в Кашмире». Англичане стремились оправдать действия Каннингэма. Так, лорд Бирдвуд с возмущением пишет, что «в действительности в упомянутом письме нет даже упоминания о Кашмире», а бывший сотрудник аппарата Британской Индии при вице-короле Линлитгоу, Х.В.Ходсон, заявляет, что оно касалось сугубо личных дел. Странным был лишь постскриптум, в котором говорилось: «Некоторые люди… поступили очень глупо. Вы узнаете со временем, что я имею в виду, когда это письмо дойдет до Вас»70. Спрашивается, откуда Бирдвуд и Ходсон могли знать содержание письма и даже его постскриптум, если Локхарт не сохранил его? Так или иначе, письмо Каннингэма по-прежнему остается загадкой. Однако даже на основании известных фактов, его автора можно обвинить как минимум в бездействии.
Письмо губернатора Пограничной провинции неизбежно бросало тень и на его адресата – генерала Локхарта. Кто скрыл информацию о вторжении – Каннингэм или Локхарт? Вполне возможно, что это сделал именно второй, ничего не сообщив о письме правительству Индии. Одна из индийских газет в связи с этим писала о «змеях, пригретых на груди Неру», имея в виду прежде всего генерала Локхарта и других английских чиновников и офицеров в Индии. Из сообщения МИД Индии следовало, что Локхарт показал письмо Каннингэма членам индийского правительства примерно 25 октября 1947 г., так как информация о вторжении в Кашмир поступила «почти непосредственно после этого». В связи с этим индийский журналист Виджай Кумар задавал вопрос: Почему письмо не упоминалось в меморандумах правительства Индии, представленных Комиссии ООН и Совету Безопасности и почему оно не сохранилось? «Не потому ли, – предполагает он, – что оно свидетельствовало о той роли, которую играли некоторые военный руководители британского империализма в Индии?».
Намек был явно направлен в адрес Локхарта. Правительство Индии, видимо, действительно узнало о письме не в октябре 1947 года, а несколько позже. Следовательно, в коммюнике индийского МИДа правительство Индии просто «прикрыло» Локхарта, сказав, что он показал письмо сразу же по получении. Можно предположить, что это было сделано по настоянию Маунтбэттена. Не вполне ясны и причины ухода генерала Локхарта с поста главнокомандующего Индийской армии в январе 1948 года. Вероятно, индийское правительство, не желая портить отношений с Англией, «тихо» отправило Локхарта в отставку во избежание скандала.
Некоторые английские офицеры, служившие в Пакистанской армии, непосредственно участвовали в организации вторжения и руководстве операциями в Кашмире. Их участие старались держать в тайне, так как Великобритания официально провозгласила политику невмешательства в дела бывших колоний. Выступая в Палате Общин британского парламента 30 октября 1947 г., министр по делам Британского Содружества Филип Ноэл-Бейкер заверил лидера консерваторов Черчилля, что британские офицеры не будут принимать участие в военных действиях. Лорд Бирдвуд, ссылаясь на свое собственное расследование, проведенное в Пакистане, также утверждал, что «ни один британский офицер или гражданский чиновник не имел понятия о готовившихся планах». По его словам, правительство Пакистана якобы намеренно стремилось оставить их в неведении и, таким образом, избавить их от последующих затруднений. Ведь если бы они знали, им пришлось бы разрываться между их лояльностью Пакистану и их чувством долга, требовавшим помешать вторжению, которое грозило «опасностями в политической сфере». Тем не менее, он признавал, что «один или два офицера, в своем усердии, игнорировали этот приказ». Чтобы снять ответственность с правительства Великобритании, он заявлял: «В истории было множество прецедентов неофициальной поддержки какого-либо движения в какой-либо стране со стороны сочувствующих из других стран. Еще несколько лет назад англичане воевали на территории Испании и Финляндии из симпатии к своим друзьям. Разумеется, были и протесты. Но ответ был обыкновенно таков: невозможно контролировать действия тех, кто предложил свои услуги тому делу, в которое он искренне верит»71.
Однако в организации вторжения и руководстве боевиками участвовали не один и не два английских офицера. Известно, что вербовкой боевиков из патанских племен и их обучением пользованию современным оружием занимался английский полковник Инголл, являвшийся начальником Пакистанской военной академии. Активную роль в Кашмире сыграл также майор Браун, командир Гилгитских скаутов (подразделения пограничной милиции), о котором подробнее речь пойдет позже. С началом военных действий в Кашмире, поддержка боевиков стала более открытой. Английский губернатор Западного Пенджаба сэр Фрэнсис Мьюди уже после начала вторжения добился от английского Красного Креста помощи для боевиков «Азад Кашмир». Он также часто предоставлял корреспондентам иностранных газет сведения о движении «Азад Кашмир», выдержанные в апологетическом духе. Комиссар по государственным сборам в Северо-З